Избранная для двоих женихов (СИ) - Белильщикова Елена

Девушка прошла к двери.

— И пригласи Тамриса. Подари парню кусочек счастья!

— Ни за что! — Донеслось до Дианы уже из-за порога. — Пусть помучается, гад!

«И что он опять учудил?!» — Пронеслось в голове у Знающей.

Дверь захлопнулась, и Диана обвела взглядом свою небольшую квартирку, такую привычную и за пару лет ставшую родной. Девушка осторожно опустилась в свое любимое кресло и прикрыла глаза. Вспоминала ли она о прошлом? Или мечтала о будущем? А, может, просто наслаждалась покоем, словно некой ступенью равновесия в жизни? Так, как может наслаждаться им человек, привыкший терять.

После гибели родных она стала намного проще смотреть на многие вещи. Девушку стали не так волновать ее незнатность и бедность, насмешки высокородных бездельников, не желавших скрывать свое отношение к «приемышу». И пусть ощущение отщепенца и не стерлось полностью, но стало размытым, а многие мелочи, раньше заставлявшие грустить или злиться, тоже стали мелкими.

«Прожитая боль делает нас сильнее!» — Губы девушки дрогнули от воспоминаний.

А год спустя погиб и Лин… Она невольно протянула руку, коснувшись колечка на шее.

«Гибель вследствие несчастного случая» — Так было написано в серенькой официальной бумажке, отосланной родственникам Лина, которую Морем дал ей прочесть. Случай, что не так уж редок среди владеющих Силой, но не сумевших ее вовремя подчинить.

Прошло время. Сбылась ее мечта — рядом с ней Темный князь. Но Диана знала, что не хочет подпускать его близко к себе. Она не доверяла ему. Потому что слишком больно Амрас умел ранить. И слова про династический брак шипами вошли в ее бедное сердце. Она так и не забыла их…

Глава 25

Зилор переполнили люди в пестрых просторных одеяниях, вопящие на неведомом гортанном языке. Громко кричали чтецы священных текстов на башнях храмов с золочеными шпилями, и гулкий бой храмовых гонгов вместе с песнопением проникал в сознание, словно раскаленный нож в мягкое масло.

— Скоро Рандскрип. — Итер с интересом смотрел на пестрые одеяния и шумные процессии, часть которых проходила и под окнами тюрьмы. — Один из главных храмовых праздников. Будут торжественные шествия, обязательные дармовые угощения и множество любопытнейших зрелищ. Но не для нас. — Купец сокрушенно покачал головой. — Неудивительно, что население Зилора в Рандскрип увеличивается вдвое!

Алекс хмыкнул, наблюдая за пестрой вереницей. С причудливыми масками на лицах, в церемониальных одеяниях, паломники со всех концов Омарата славили окончание своего странствия.

— С другой стороны, — философски заключил Итер, — для нас тоже кое-что заготовлено.

— В каком смысле?

— До начала Рандскрипа обычно проводят наиболее значимые казни. — Мужчина нахмурился. — Изменники или государственные враги прощаются с жизнями на центральной площади Зилора. Нам, конечно, достанется зрелище поплоше, но и оно, думаю, будет интересным.

Алекса невольно передернуло.

— Праздник очищения. — Итер тем временем зевнул. — Вот светлый омар и очищает свои тюрьмы.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Не боишься попасть в списки на очищение?

— Нет. — Итер сплюнул. — Я уже мало чего боюсь. Кроме того, я не столь важная птица, чтобы моей смертью развлекали народ! Друг мой, если за мной не пришли в прошлый Рандскрип, то и в этот вряд ли навестят. — Итер внимательно посмотрел на Алекса. — А ты что беспокоишься, аколит, чувствуешь себя в чем-то виноватым?

— Не знаю. — Призрак вопящего старика вдруг стал более реальным. За это время мужчина забыл неведомого сумасшедшего. Вернее, постарался забыть.

Дверь открылась, пропуская долговязую фигуру тюремщика.

— Что, уже обед? — Вскинулся вечно голодный Итер.

Вместо ответа тот извлек из-под одеяния небольшую кожаную книжицу, протянув ее Алексу. Не говоря ни слова, он покинул комнату.

— Что это? — Мужчина повернулся к купцу. Лицо того приняло землистый оттенок. — Что с тобой?

Вместо ответа тот осторожно протянул руку, взяв у Алекса странный подарок.

— Иршамман[6]… — В глазах Итера было сожаление. — Священная книга омаранцев.

— И что?

Вместо ответа купец молча забрался на свою полку-кровать. Оглянувшись, Алекс увидел, как полоумный сосед тихонько раскачивается, со страхом глядя на него.

— Это приговор. — Итер говорил глухо. — Смертнику перед казнью дают читать Иршамман.

Внутри все окаменело. И это — все?! Алекс обвел глазами небольшое пространство камеры. Бывший купец старался не встречаться с ним взглядом.

— Прости, но это так. Любой, которому принесли эту книгу, на следующий день выходит отсюда. Только не на свободу, а на смерть…

— Ты уверен?

— Абсолютно. — Тот вдруг соскочил на пол. — Не надо было тебе этого говорить. Возьми…

В ладонь мужчины лег амулет.

— Мне он вряд ли понадобится, а тебе будет на счастье.

В голове вдруг возникло ощущение, что это происходит не с ним.

«Не может быть…» — Алекс с силой сжал подарок в кулаке.

— Тебя скоро заберут, — сказал Итер, — всякий смертник перед казнью отводится в отдельную камеру.

— Зачем? — «О, Господи, разве мне это интересно?!» — Покаяться?

— Вроде того. — Вялая улыбка на миг осветила бородатое лицо. — Ну, вот и все, грасс Алекс. — В коридоре раздались шаги. — Ты был хорошим человеком, я понимаю в этом толк. Умри с миром.

Последние слова мужчина услышал уже из-за двери.

Глава 26

«Не был, а есть!» — Словно разъяренный тигр, Алекс мерил узкое пространство камеры, где от стены до стены было не больше двух латов. Страх ушел, сменившись яростью. Он — не смертник. Он — не мертвый. И не будет просто ждать казни и пыток. Он будет бороться!

Яркое свечение от руки со сжатым в ней амулетом осветило мокрые стены с ползающими по ней слизнями. Глухой каменный мешок, под землей и без окон, сейчас служил ему хорошую службу, скрывая от посторонних глаз.

«Нет, не так! — Усилием воли мужчина растягивал ком яркого света, превращая его в подобие клинка. — Пульсар можно только бросить, а мечом — рубить! — Капельки пота выступили над серыми глазами. — Рубить и колоть!» — Сверкающее нечто со свистом рассекло мрак комнаты, оставляя за собой призрачную дымку.

Если бы мужчине сказали, что он вызвал Белое Лезвие, совсем не простое заклинание светлой магии, он бы долго смеялся. Он — некромант, и этим все сказано. Кроме того, слияние светлой магии с темной невозможно в принципе! Разве не так учат во всех магических школах?!

Если бы он знал — что Иной, и вскоре сможет то, что другим и не снилось, Алекс бы перестал смеяться… Но пока он мечтал об одном — о спасении.

«Хватит, — наконец, Алекс развеял «клинок», погрузив комнату в первозданный мрак, — то утром сил не хватит!»

Его план был прост — отсутствие всякого плана. Вернее, минимум измышлений. По наблюдениям мужчины, казни на площади проводились по одному и тому же принципу. Несколько стражников, десятка два зрителей и палач.

«Главное — внезапность». — Алекс со вздохом опустился на каменный пол. Здесь даже деревянных кроватей-полок не было. Видимо, Омарат не слишком пекся о последних часах смертников.

Только вот поможет ли ему та самая внезапность? Об этом, мужчина старался не думать.

«Будь, что будет!» — Утомленный магией, Алекс неожиданно для себя провалился в глубокий сон, где он сражался с сотней огромных палачей, а сверкающий клинок в его руках был непобедимым…

Все шло совсем не так. Мужчина с трудом сдерживался, чтобы не впасть в отчаяние. Его везли. Стража, поднявшая смертника с первыми лучами солнца, сменилась бесстрастного вида воинами. Если бы он хоть неделю пожил снаружи, то сразу признал бы в них канонников[7]. Более того — канонники эти носили рубиновые серьги и были личной гвардией самого Первого советника Ма´ара Ириатора, главы Светлого ковена.