Вероника из Тарлинга (СИ) - Грез Регина

Вероника застенчиво опустила ресницы:

— Все верно, после слез на меня порой нападает веселье. Я бываю чересчур смешлива, но вряд ли это является признаком высокого ума. "Что же я такое говорю!" Итак, вы наш господин…

— Наедине можешь звать меня просто по имени.

— За что же мне выпала такая честь?

В душе она отчаянно страдала сейчас, поскольку считала, что от волнения ведет себя неуместно кокетливо, в то время как он оставался серьезен и даже строг.

— Тому есть причины, Вероника, я скоро намерен о них поведать. Но сначала изволь изложить мне свою просьбу. Как видишь, я о ней не забыл.

— Ах, да! Вот… мне нужно передать вам этот медальон. Думаю, прежде он находился в замке, может, даже принадлежал кому-то из вашей семьи. Вы узнаете его?

— Нет, не помню. Работа тонкая, сразу видно руку опытного мастера. Эта вещица стоит немалых денег. Но кто велел отдать ее мне?

Торопливо и немного сбивчиво Вероника поведала герцогу загадочную историю обретения медальона, простодушно добавив и слова таинственной гостьи о переменах в собственной жизни после возвращения "снегиря" владельцу. А когда закончила рассказ, вдруг поняла, что очень устала. Она так долго ждала этой встречи, так красочно представляла церемонию передачи "ледяной птички", что теперь, когда все свершилось, чувствовала себе опустошенной и немного разочарованной.

Ее состояние не ускользнуло от проницательного взгляда герцога.

— Ты ждала большего, правда? Тебе обещали чудо, дитя и, кажется, жестоко обманули.

Слабо улыбнувшись и покачав головой, Вероника ответила:

— Я давно не ребенок, не нужно мне объяснять, где кроется правда жизни, а где сказочный вымысел. Но прошу понять, все эти годы я жила надеждой, что сделаю что-то хорошее для человека, не побоявшегося в одиночку пойти на казнь за свои убеждения. Вы можете сколь угодно отрицать свой подвиг, но я глубоко восхищаюсь вами и… и желаю вам всего самого лучшего… самого доброго. Найти здесь милую девушку…

— Вероника, я ее уже нашел!

— Да? Как же… кто же…

Словно в грудь ее внезапно вонзилась кривая штопательная игла — пронзила столь острая боль, что захотелось зажмуриться и сжаться в комочек. Конта отыскал невесту, а значит, совсем скоро покинет с ней Тарлинг. А что же останется самой Веронике? Кого ей теперь ждать…

Она смотрела на него большими испуганными глазами и понимала, что никогда-никогда до последнего вздоха не сможет забыть это хмурое волевое лицо, высокий смуглый лоб и скорбно опущенные уголки рта. И более всего — его глаза, в которых таились все муки и ужасы ночи, а вместе с теми мириады скрытых страстей, ожидающих своего часа.

Конта небрежно сунул медальон в кармашек черного камзола и взял ее ручки в свои большие холодные ладони.

— Я не волшебник и не могу взглядом насылать бурю или вызывать грозу. Как не могу заставить эту игрушечную птичку вырваться из ледяного плена и улететь в мой старый сад. Но позволь сотворить для тебя то чудо, на которое я способен. Вот только не знаю, как ты его воспримешь. Однако с отказом я не смирюсь, поскольку давно все решил для себя. Станешь ли ты моей женой, Вероника из города Мастеров?

Ее полные слез глаза и нежные как лепестки утренней розы слегка дрожащие губы могли растрогать даже камень из подземелья королевской темницы:

— Но… разве вы любите меня?

И не способный к лести и обману даже ради достижения самых благородных целей, вместо ответа он лишь преклонил колено и прижал ее руки к своим губам.

Глава 10. Тайная помолвка

Вероника посидела немного у постели уснувшей Марлен, потом накрыла коротышку-свечу бронзовым колпачком и на цыпочках вышла из комнаты бабушки. Вторая, новенькая свеча с ароматом миртовых ягод чуть потрескивала в дрожащих руках.

«Что-то частенько Марлен стала жаловаться на головные боли. Завтра надо бы поменять ей постель и перетрясти перину. Да спрятать под подушку мешочек с шишками хмеля. А еще по совету Терезы с утра заварю мяту и цветы шиповника. Принцу также будет полезен целебный напиток. Но как же сказать бабуле о грядущем переезде в столицу? Я же не оставлю ее здесь одну!

Марлен, конечно, станет волноваться о моей судьбе, начнет убеждать, что нужно искать жениха из своего окружения. Вспомнит притчу о ястребе и скромной коноплянке… Нет, нет, уж лучше я буду молчать, может, Конта еще передумает брать меня в жены. Впереди у герцога знакомство с первыми красавицами Тарлинга. Почему он приказал скрывать нашу помолвку до праздника Пробуждения солнца? Заверил, что делает это лишь ради моей безопасности. Но, кто может угрожать простой белошвейке? Тут что-то не так…

Де Маликор обещал огласить свой выбор в день солнцестояния на ежегодном званом ужине у Бургомистра. Неужели в этот раз я стану отмечать длиннейшую ночь в году не у костра на главной площади, а в самой ратуше вместе с прочими знатными господами, рядом с д, Эберви и главами цехов? До сжигания соломеных чучел осталось чуть больше недели, люблю это зрелище, как и традиционный шутливый маскарад. По улицам пройдет толпа ряженых… Зазвучат рожки и безудержный смех.

Отец будет очень доволен, все случилось по его желанию, хотя я ничего для этого не сделала. Но Тереза… неужели пророчество не выдумка барона, и фея действительно наградила ее короной?! Принц-то ведь в двух шагах! Подумать только, Лежьен — единственный сын короля Гальбо! И такой баламут… Хм, я приняла бы его за бродячего музыканта или ученика лекаря. Тереза будет от него без ума. Они похожи своей открытостью и чистотой».

За окнами бушевала метель, маленькое окошечко с кусочком зеленого стекла постанывало под натиском ветра. Вероника зажгла еще одну свечу и плотнее закуталась в теплый платок, усаживаясь на кровать.

«Нет, мне решительно не уснуть этой ночью! Будь я смелее, сейчас же спустилась бы вниз и осталась стоять до утра в прихожей возле двери, ведущей к соседу. Я же ничего не успела сказать герцогу, не успела на него как следует насмотреться. Когда он опустился предо мной на колено, я растеряла все слова и мысли, как нерадивая ученица мотки ниток.

А когда Конта коснулся моей руки… Показалось, сердце выскочит из груди навстречу. Так бывает лишь в сказках, за что мне такое чудо, я бы согласилась на меньшее! Я согласилась бы служить в его замке простой цветочницей и только изредка видеть его, проходящим по дубовой аллее. Но вокруг Снегирей растут лишь фруктовые деревья… тогда я подрезала бы яблони и собирала сливы, укрывала от мороза вишневые кусты, зная, как любит он морозными вечерами пригубить молодое плодовое вино.

Конта сказал, что окружит меня вниманием и заботой, а что касается любви, то для него имеет ценность лишь честность и верность. Долг… Он хочет жениться на мне только из чувства долга. Наверно, его тронули мои слова в защиту снегирей, и вышитый мною герб, и медальон, который он скоро забудет среди прочих своих сокровищ. А вдруг это всего лишь колдовские чары и они скоро пройдут…

Он говорил со мною так, словно читал страницы прекрасного романа, но глаза его оставались холодны и печальны, будто он отбывал привычную повинность.

А что же я? Мне снова захотелось сбежать или расплакаться, усевшись прямо на пол у его ног. Я держалась спокойно и твердо, хотя душа у меня изнывала от сладкой тоски. Может, такова и есть любовь, о которой я прочла столько дивных страниц, но так и не узнала первых робких шагов ее в своем сердце. Ах, как оно бьется и горит сейчас, словно костер на площади, когда исчезают в дыму все беды прошедшего года! Если даже Конта никогда не полюбит меня, моих чувств должно хватить на двоих.

И если все же он сдержит слово и даст мне свое имя, я стану ему хорошей женой. Я научусь правильно держать себя среди высоких господ, привыкну вести хозяйство, не буду сорить деньгами, обойдусь простыми нарядами и драгоцености мне не нужны. Вот только одно…