Путь для попаданки (СИ) - Снежная Марина

***

Элисса Кармад

Очнувшись и услышав приглушенные голоса в соседней комнате, я некоторое время озиралась, пытаясь понять, где нахожусь и что вообще происходит. Последнее, что помнила – взорвавшийся на моих глазах демон, окативший меня ошметками собственной плоти.

Брр… Жуткое воспоминание. Из тех, что предпочла бы забыть и никогда не вспоминать!

Тут же подорвалась на месте. В голову пришла пугающая мысль. На меня ведь воздействовал эннар! А значит, кто его знает, сколько провела в беспамятстве. С того момента, как потеряла сознание, могли пройти месяцы, а то и годы!

Прислушалась к собственному самочувствию и поморщилась от тянущего саднящего ощущения внутри. Магические каналы все-таки пережили немалое испытание. Хотя то, что они еще болят, внушало надежду на то, что прошло не так много времени. И все же где я? На лазарет не похоже…

Отбросив одеяло, ощутила, как щеки заливает краска. На мне было лишь полотенце. Похоже, кто-то раздел и обтер от крови и грязи.

Потрогав волосы, почувствовала, что они еще влажные. Как ни странно, это приободрило. Похоже, я не потеряла ни дня из своей жизни. А это уже можно считать маленькой победой!

Вылезла из постели и тут же ухватилась за столбик кровати, переживая легкое головокружение. Впрочем, оно прошло через несколько секунд. Несмотря на некоторую слабость, чувствовала я себя вполне сносно.

Голоса за дверью интриговали все больше. Да и те, кто там находился, могли прояснить то, что сейчас интересовало. Так что колебалась я недолго. Не найдя платья, завернулась в покрывало и решительно двинулась к двери.

Увидев спорящих о чем-то на повышенных тонах куратора и Николаса, удивленно замерла. Расслышав же последнюю фразу, сказанную воздушником, ощутила, как пол начал уходить из-под ног. Удержалась лишь чудом, прислонившись к дверному косяку.

– Элисса – моя дочь!

Наверное, потрясение оказалось слишком велико, поскольку изумленный возглас вырвался из горла помимо воли.

Мужчины прекратили перепалку и уставились на меня. Я же, чувствуя, как ум за разум заходит от попыток разобраться в сумасшествии, происходящем вокруг, медленно добрела до дивана и рухнула на него, позабыв о неподобающем внешнем виде.

– Вот, значит, как? – только и смогла произнести, прерывая тягостное молчание. – Вы мой отец?

– Как ты себя чувствуешь? – с трудом выдавил Николас, явно не зная, как теперь себя со мной вести.

Лориан же даже не пытался вмешиваться, с бесстрастным видом наблюдая за разворачивающимся перед ним спектаклем. Мог бы и свалить из деликатности! – подумала неприязненно. Но чего еще ждать от бесчувственного чурбана? Не удивлюсь, если именно он и раздел меня, ничуть не заботясь о том, как потом на это отреагирую!

Хотя сейчас куда больше злости и раздражения вызывал не он. Эмоции настоящей Элиссы, так долго подавляемые, взметнулись из глубин души, соединяясь в причудливый коктейль. Обида, непонимание, горечь. Я воспринимала их как собственные. Все то время, пока робкая и тихая девочка проходила через самый настоящий ад, ожидая, что отец, как рыцарь на белом коне, приедет и заберет с собой, наказав обидчиков, он просто отсиживался в Академии. Жил своей жизнью, даже не вспоминая о дочери!

Ну еще бы, зачем взваливать на себя такую обузу?! И только теперь, когда дочь оказалась подающим надежды магом, да еще наездницей на драконе, решил напомнить о каких-то отцовских правах. Да и то выжидал несколько месяцев, опасаясь, что окажусь не столь уж хороша!

– Дочь, значит? – процедила, едва сдерживая клокочущую внутри злость. – Не слишком ли запоздали твои признания, папочка? – я даже не пыталась скрыть сарказма.

– Позволь хотя бы объяснить, – он устало вздохнул, с болью глядя на меня. Но я сейчас просто не могла проникнуться его болью, слишком душила собственная.

– Что ж, попытайся! – прошипела, судорожно комкая покрывало на груди.

– Если бы твоя мать не умерла, я бы женился на ней, признал тебя официально. Но так получилось, что…

– Не захотел взваливать на плечи обузу? – зло продолжила за него.

– Это не так! – выдохнул он. – Я просто подумал, что не смогу дать тебе того, чего ты достойна. Одинокий небогатый лирн, младший сын, не имеющий прав на наследство. Моя единственная надежда была – добиться положения благодаря собственным заслугам. Именно поэтому я поступил на службу к принцу Орелину и до последнего выполнял свой долг перед ним. То, что такая женщина, как твоя мать, обратила на меня внимание, я считал чудом. Она готова была отказаться от всего, лишь бы быть со мной. К сожалению, родные не разделяли ее желаний. Предвидя это, Габриэла рискнула даже пойти на авантюру. Решила, что если мы вступим в отношения до брака, родня будет вынуждена ответить положительно. Но нет! Когда я попросил руки Габриэллы, ардара Катрина ответила категорическим отказом и запретила нам видеться. Я надеялся, что во время войны смогу совершить такие подвиги, что мое положение упрочится. Габриэлла же сумела тайно передать мне письмо, в котором сообщила, что беременна и будет меня ждать. Что плевать ей на то, кто и что подумает, но она останется мне верна.

Я невольно взглянула на Лориана, отыскивая на его лице хоть какие-то эмоции. Ведь когда-то он любил женщину, о которой шла речь. Но куратор остался бесстрастен, словно его ничуть не заботило то, о чем говорит Николас. То ли хваленая выдержка помогала, то ли он и правда уже оставил давнюю любовь в прошлом. Почему-то хотелось верить во второе.

На Николаса же я продолжала смотреть с настороженностью и недоверием. Пока ничто в его рассказе не оправдывало того, что произошло дальше. Но я намерена все-таки выслушать, прежде чем навсегда вычеркнуть этого человека из жизни.

– Та битва, в которой погиб принц Орелин, стала крахом всех моих надежд. Я не только не сумел спасти сюзерена, но и потерял дракона, стал беспомощным калекой, – видно было, что эта часть повествования давалась Николасу особенно трудно. Он говорил глухо, глядя куда-то вдаль, словно заново переживал те события. – Я очень уважал принца Орелина, ценил его храбрость, но… Иногда он бывал слишком безрассуден. Не слушал опытных военачальников и действовал сгоряча. В тот день горные альвы применили коварный прием. Сделав вид, что потерпели поражение, начали отступать. Вид их панического бегства раззадорил Орелина, упоенного схваткой, и он принялся догонять отряд их предводителя. Началась неразбериха. Часть войска добивала оставшиеся очаги сопротивления, пока Орелин с самыми преданными людьми преследовал бегущих. В отряде его сопровождения был и я.

Помолчав несколько секунд, он заставил себя продолжить:

– Бой давался настолько легко, что даже дракона не пришлось задействовать. Далеко не сразу мы поняли, что нас заманивают в засаду. А когда поняли, было уже поздно. Мы оказались зажаты в тисках. Лучники и маги врага осыпали артефактными стрелами и плетениями. Остальное войско, отставшее от нас, катастрофически не успевало. Спасали лишь щиты, которые мы воздвигли над собой. Даже на какое-то время подумал о том, что наши успеют вовремя, и мы продержимся. Надежда исчезла в тот миг, когда над нами появились сразу три вражеских дракона. Противостоять им мог лишь я со своим Ветром, других наездников рядом не оказалось. Драконье пламя способно уничтожить защитные щиты куда эффективнее воздействия магов. И я понимал, что если драконов не задержать, нас попросту сожгут живьем. А еще понимал, что, скорее всего, тот бой станет для меня последним. И готов был умереть, спасая своего сюзерена, жалея лишь о том, что никогда не увижу Габриэллу и своего нерожденного ребенка.

При этих словах у меня невольно встал ком в горле. Видно было, что Николасу действительно больно.

– Мне трудно вспоминать тот ужас, что творился там. Скажу лишь, что мой Ветер совершил поистине подвиг, уничтожив двух драконов, а третьего ранив. Только ему это тоже далось нелегко. Я чувствовал, как силы оставляют его и как он до последнего пытается прикрывать меня своими щитами. Но чуда не произошло. В конце концов, мы с ним рухнули вниз и оказались под прицелом уцелевшего дракона и вражеских магов. Ветер оберегал меня до последнего. Сам израненный, обожженный, лишенный защиты, он прикрывал в первую очередь меня. Если бы не он, я был бы мертв уже давно. Когда же дракон испустил дух, познал в полной мере, что такое быть беззащитным под обстрелом магов и гореть заживо. А всего в нескольких шагах от меня умирал мой сюзерен и другие, кто защищал его до последнего. А я ничего… совершенно ничего не мог сделать. Изломанное, обожженное тело не слушалось. Единственный оставшийся глаз уже с трудом мог различать происходящее.