Ирина Молчанова - Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Алиса посторонилась, Валерий Игнатьевич подошел к двери, с первого раза попал ключом в замочную скважину и распахнул дверь. Замок у этого кабинета всегда заедало, бывало, преподаватели по минут десять тщетно крутили ключ.
Девочки, пораженно переглядываясь, одна за другой проходили в кабинет. Преподаватель наблюдал за этим процессом, чего никогда прежде не делал.
Катя одна из последних подошла к двери, хотела быстро юркнуть в кабинет, но зачем-то подняла голову и встретила взгляд Валерия Игнатьевича. Девушка изумленно приоткрытым ртом застыла на месте. На нее холодно смотрели голубые глаза.
— Тебе нужно особое приглашение? — неприятно улыбнулся преподаватель.
Под его пристальным взглядом Катя попятилась. Она могла поклясться на Библии, что еще вчера его глаза были темно-карими.
— Куда собралась? — Брови Валерия Игнатьевича сошлись на переносице.
Девушка сделала еще один шаг назад, но преподаватель неожиданно сократил между ними расстояние и с такой силой втолкнул ее в кабинет, что она проехалась от двери на скользких подошвах туфель до учительского стола и врезалась в него.
А Валерий Игнатьевич как ни в чем не бывало закрыл дверь и порекомендовал:
— Присаживайтесь, Катерина. Начнем!
Катя прошлась до своего места и опустилась на стул. Преподаватель по основам менеджмента никогда не славился хорошим отношением к девушкам, но единственное, где он демонстрировал свою нелюбовь, это на экзаменах.
Не менее шокированные его поведением одногруппницы перешептывались и переглядывались.
Преподаватель тем временем взял длинную тонкую указку, присел на край своего стола и спросил:
— Что изучаем?
Кончик указки ткнулся в плечо Алисы.
— Ты, отвечай.
Девушка встрепенулась:
— Не знаю, что вы изучаете, а мы основы менеджмента, так, на всякий случай, если вдруг забыли!
Указка резко взметнулась, ударив Алису по носу. Девушка взвизгнула и прижала ладони к лицу.
Валерий Игнатьевич поднялся, подошел к первой парте, где сидела Гендусян, и, нависнув над девушкой, прошипел:
— Смени тон, девочка, а то мы прогуляемся с тобой после урока.
Все напряженно ждали, когда вспыльчивая Алиса пригрозит обнаглевшему преподавателю, но та почему-то смолчала. А Валерий Игнатьевич удовлетворенно улыбнулся и обвел ледяным взглядом всех присутствующих.
— Так что же такое менеджмент?
Никто не изъявил желания ответить, тогда он раскрыл журнал, но даже не посмотрел в него. Указка показала на последнюю парту.
— Ответит Екатерина… — все-таки он опустил взгляд в журнал, — Екатерина Голошина.
Катя ощутила, как от облегчения закружилась голова, и медленно выдохнула.
С соседнего ряда поднялась Екатерина Голошина — полненькая девушка с двумя пышными хвостами. Запинаясь и путаясь, она промямлила определение.
Валерий Игнатьевич досадливо поцокал языком и пренебрежительным жестом приказал девушке сесть на место.
Катя поежилась — указка все так же была направлена на нее, холодный голубой взор змеей скользил по лицу, шее, груди. Девушка чувствовала его, как если бы к ней прикасалось что-то холодное и твердое.
— Кто основоположник научного менеджмента? — задал следующий вопрос преподаватель. Указка дрогнула, но свой курс не поменяла. — Екатерина Милеева, ваша очередь.
Катя не успела и рта раскрыть, как Валерий Игнатьевич воскликнул:
— Два в журнал! Такие элементарные вещи должна знать каждая из вас!
«Подумаешь, двойка, не смертельно», — решила Катя. Но не тут-то было, преподаватель кивнул ей.
— К доске, милочка, расскажи-ка нам про управленческие решения. — Сам же уселся за стол и, как она догадывалась, не без удовольствия вывел ей двойку.
Катя прошла к доске. Ноги едва поднимались, бешеный стук сердца заглушал даже звук шагов, руки вспотели, приходилось вытирать их о плотную ткань юбки. Если когда-то ей и доводилось что-то слышать об управленческих решениях, то сейчас, стоя перед всей группой, под пристальным взором Валерия Игнатьевича, она бы с трудом ответила, какого года рождения ее собственная мать.
— Слушаем, — поторопил преподаватель, продолжая оценивающе разглядывать ее с ног до головы как породистую лошадь.
— Я не готова, — выдавила из себя Катя.
«Пусть хоть десять двоек поставит, только бы отпустил поскорее».
Холодные голубые глаза превратились в раскрошенный лед с острыми краями.
— Глупости, — отчеканил он и, поглядев на притихших девочек, сострил: — Не может же она быть абсолютной пробкой, не так ли?!
К щекам прилил жар, Катя прижала ладони к юбке и, стараясь не смотреть на него, спросила:
— Можно мне сесть на место?
— Конечно-конечно, — разулыбался преподаватель, а когда она сделала неуверенный шаг по направлению к своей парте, добавил: — Но только после того, как ответишь.
Между плотными шторами в класс заглянуло солнце и осветило Валерия Игнатьевича. Катя видела, как он вздрогнул, на миг его лицо исказилось точно от сильной боли, но уже через секунду все было как прежде. Только скулы напряглись и губы сомкнулись плотнее.
— Управленческие решения, — неуверенно начала Катя, это выбор, который должен сделать руководитель…
Преподаватель снисходительно улыбнулся.
— Зачем?
Девушка опустила глаза; вместо того, чтоб вспоминать прошлые лекции, у нее в голове крутилось: «Как человек может измениться за одну ночь? Как можно стать, настолько другим? Почему из всей группы он вызвал именно меня? Что я ему сделала? Почему так странно себя ведет? И эти глаза…»
— Чтобы достичь какой-то цели, — придушенно пробормотала Катя.
— Ну и мямля, — раздраженно наградил он ее. Рука с темными волосками на пальцах протянулась к учебнику по основам менеджмента, и в свете ламп на рукаве черной рубашки блеснула золотая запонка.
— Записывайте, — приказал преподаватель.
Все послушно открыли тетради и вооружились ручками, а Катя по-прежнему стояла возле доски и переминалась с ноги на ногу.
— А ты, — устремился на нее ледяной взгляд, — будешь писать на доске!
Катя молча взяла из коробочки мелок. За все три года обучения в колледже она еще никогда не чувствовала себя такой глупой. Преподаватели знали о ее нелюбви к публичным выступлениям, по мере возможности старались поменьше вызывать, даже сам женоненавистник Валерий Игнатьевич никогда не настаивал. И ей наивно казалось, что она его почти не раздражает, как многие другие девушки из их группы.
«Я сошла с ума», — окончательно уверилась Катя, искоса следя за бесстрастным выражением лица преподавателя. Никак у нее не получалось соединить два образа: прежнего Валерия Игнатьевича — кареглазого, немного рассеянного, абсолютно обычного человека, и нынешнего Валерия Игнатьевича — с холодными голубыми глазами, спокойного, и, казалось, напрочь лишенного сострадания.
