Демон на одну ночь - Валентина Ильинична Елисеева
– Ого-го, как всё просто! – подпрыгнула и радостно хлопнула в ладоши Ванесса-Василиса. – Вам здоровски повезло, что нас так мало осталось! И что мы вообще остались, иначе проклятье стало бы вечным и не снимаемым. Я прощаю всех светлых ведьм и всех демонов! Прощаю от всей души, пусть живут мирно и счастливо, мне не жалко.
Вокруг Аманды замерцали в воздухе агатово-чёрные искорки, потрещали и развеялись, запахло серой и горячим пеплом костра. Заинтересованно присмотревшись к изменениям в контуре тёмных чар на проклятой, Элен пылко повторила слова дочери, и чёрные искорки закружились в хороводе ещё раз.
– Что-то мало помогло, – озабоченно констатировала Элен, не отыскав особых изменений в насыщенности проклятья.
– Вам с дочерью нечего прощать, – веско обронила верховная, и все дружно развернулись к Ядвиге.
Во время гонений та потеряла всех: трёх дочек и двух внучек, сама чудом выжила. Долго мстила и скрывалась от светлых и их высоких покровителей. Однако отомстить с лихвой – не значит перестать ненавидеть. Все мировые и гражданские войны она прошла с лютой враждебностью к светлым и лишь после века кровопролитий нашла в себе силы начать всё сначала, скрывшись в самом забытом богом уголке России. Судьба закинула её на другой континент, и менее сорока лет тому назад Ядвига решилась показаться сообществу ИГР. Решилась вынужденно и осталась ради внучки.
О да, у Ядвиги Коста имелись причины для ненависти! Она научилась отделять частное от общего, не держать зла на тех, кто рядом, кто не имел отношения к жестоким событиям её прошлого. Она научилась дружить со светлыми и даже доверять им (некоторым, но не многим). Однако сейчас от неё требовалось другое... Простить тех, кто измывался над её детьми, кто беспощадно убивал младенцев и сжигал дома с мечущимися в них её родными и близкими. Дела минувших дней, но время врачует далеко не всё, а излечение от посттравматического стрессового расстройства отнюдь не означает излечения от застарелой ненависти к давно почившим мерзавцам из прошлого.
– Бабушка, хоть ради покоя Розы Моисеевны, – попыталась разрядить сгустившуюся атмосферу Элен, сославшись на лучшую подругу своей старшей родственницы, долго и терпеливо возвращавшую её к мирной жизни. Роза Моисеевна работала психотерапевтом в кризисном центре Лос-Анджелеса и чувствовала персональную ответственность за возвращение душевного равновесия своей подруге.
Увы, попытка не удалась. Ядвига крепче сжала губы, еле выдавила: «Мне надо побыть одной», и унеслась в неизвестном направлении.
– Всё будет хорошо, – заверила Элен ошеломлённую дочь, недоуменно смотрящую вослед сбежавшей прабабке. – Аманда, ты прости её, ты же знаешь: лично к тебе бабушка относится исключительно хорошо! Она... она сильная, она простит. Вера в то, что прошлое никогда не повторится, – эта крепкая и единственная основа для прощения – уже созрела на дне её души. Прощение нужно не только светлым и демонам. Ненависть – подобие выжженной пустыни, в которой единственные оазисы – любовь друзей и родных. И человек бредёт от одного прохладного озера к другому, сквозь изнуряющую жару и суховей, но смысл в том, чтобы открыть такой оазис в себе самом, и бабушка понимает это как никто. Простить – не значит забыть, простить – значит позволить прошлому остаться в прошлом.
Жители мегаполиса, будто почуяв неладное в среде главных городских специалистов по ядам, провели выходные удивительно грамотно с токсикологической точки зрения. Никто не травился несвежим продуктами, никто не встречался на прогулках с ядовитыми существами, даже преступники будто позабыли про яды как средства избавления от неугодных лиц. Давно у Аманды не выпадало настолько спокойных и по-настоящему дружеско-семейных выходных! Семья Хэллов остановилась у неё, вежливо отказавшись от официального приглашения мастера Атланты. Родители, друзья, семья брата, сотрудники отделения и капитан Вэнрайт с супругой наведывались каждый день. Приступы мучительной боли накатывали пару раз в сутки и проходили, оставляя по себе ломоту в теле, тяжесть в висках и повышение видимого возраста. К вечеру воскресенья она выглядела на добрых сорок лет без всяких зелий, и Габриэль потемнел лицом и осунулся от переживаний.
Ядвига Коста не давала о себе знать, но искать её не пробовали: насильно прощение не вымолишь, такое решение каждый принимает сам, исключительно добровольно. Аманда не держала зла на тёмную ведьму: не факт, что окажись она сама на её месте, то смогла бы искренне простить. Родовые смертельные проклятья всегда считались приговором, являясь одной из основных причин, из-за которых сообщество ИГР в прошлом так сильно опасалось именно ведьм. Ни один гибрид, ни один высший демон не мог снять такое проклятье, а сверхсильные монстры прежних веков не любили напоминаний о том, что они не всемогущи. Монстры нынешние были существами более цивилизованными: их с рождения приучали не мыслить категориями повелителей мира и уважать Закон.
Небо осветила луна, бросив вызов яркости городских огней, дом затих до утра.
– Тёмная не вернётся, и Аманда умрёт, – глухо сказал Габриэль, выйдя на крыльцо, где сидела в кресле верховная. – Нет смысла ждать и рисковать тем, что в один ужасный момент она не очнётся от приступа. Всепрощение – всего лишь третий из вариантов...
– Куда-то собрался? – лениво поинтересовалась верховная, рассматривая звёзды в небе.
– Да, – глухо ответил демон.
Он всё продумал, как всегда, в любом деле. Как известно, погубить любовь легче лёгкого. Это невероятно сильное, дивное чувство способно пережить разлуки и расстояния, беды и глубокое горе, но оно ломается и исчезает от одного-единственного предательства. Любовь несовместима с изменой – универсальный закон, не имеющий исключений. После сознательной намеренной измены любимого мужчины в сердце женщины останется много чувств, но ни одно из них уже не будет преданной искренней любовью. Ядвига Коста дала верную подсказку: им надо как-то разлюбить самим. Аманде надо разлюбить его, а он... ну, он как-нибудь выживет. Наверное.
