Под знаменем черной птицы. Книга 2 (СИ) - Труфанова Елена Александровна
— Дважды в день нужно спускаться в воду, иначе шкура пересохнет и больше не смогу ее надеть, — он выглядел виноватым. — Это не оправдание, мне нет оправданий. Но как только получил шкуру почти сразу стал здесь князем, дела навалились, никак не мог выбраться. А потом дошли слухи, что и ты теперь при короне. И не знал, стоит ли навязываться.
Как был бестолочью, так и остался.
Кассандра мило улыбнулась, отрезала себе кусок мяса, показавшийся недостаточно ароматным и зажаристым, не таким, как готовили для княгини дикари из Силва, и представила, как кричит на Анрира и высказывает тому все. Он знал, куда делся Бьорн и не проронил ни слова. Наверняка и остальным запретил рассказывать.
А можно было сразу же бросить корону и переселиться к отцу своих дочек. В место, где нет ответственности, холода, доставучих девиц, которых надо научить быть шлюхами и прочего. Но Анрир молчал, ему нравилось играть людьми.
На кого же ставил? Перспективного и могучего князя аврорского? Или княгиню никому не нужного леса? Будет скандал или нет, но ответов Кассандра добьется.
— Как там мой сын? — он почти сиял и уже готов был подбежать и снова целовать Кассандру. Но за поцелуями последуют вопросы, а то и предложение перебраться к нему.
— Дочери, — ответила Кассандра. — И они не твои.
Глава 21
"803"
Верховный жрец поручил собрать как можно больше тел, поэтому Восемьсот Третий лично возглавил рейд по Прималюсу. Они не трогали богачей, эррандо, с телами которых часто возникали проблемы, и стариков. Из остальных выбирали самых крепких и сильных, а дальше уговорами или угрозами забирали в Сады удовольствий. Кто-то шел спокойно, другие же упирались, кричали, просили пощадить. Восемьсот Третьему это не нравилось. Некросы — мирная раса, большую часть своих захватов они проводят без единой капли пролитой крови. Люди и так рано или поздно переходят на их сторону. Так приятно ни о чем не думать и не знать ни в чем недостатка. Можно сказать, что для большинства из тел жизнь в Садах удовольствия — наиболее благоприятный и счастливый отрезок судьбы.
— Лорд Марк, лорд Марк! — из стройной шеренги вдруг выскочила женщина и повисла у него на руке. Замученная, в мокрой изодранной одежде, изможденная. наверняка из тех, что пытались сбежать с полиса на хлипкой самодельной платформе. — Лорд Марк, прошу, доставьте дочь моей маме, здесь написан полис и номер ее дома!
После она пихнула в руки Восемьсот Третьему спящую девочку, в руке которой был зажат лист бумаги, и позволила боевым особям некросов схватить себя и оттащить на прежнее место. Ребенок сразу же очнулся и начал реветь, протягивая руки к матери. Знания, полученные от церебеллума подсказывали, что крохе года два. Вполне можно пристроить в питомник, пусть наберется сил и подрастет, а после станет неплохим носителем. Но в ушах до сих пор звенело это “Марк-Марк-Марк”. Наверное, проблемы с телом. Нельзя менять их так часто, да еще и брать принадлежавшее эррандо.
— Эту отпустите, — махнул Восемьсот Третий на женщину.
Особи послушались его сразу и без вопросов, как принадлежавшего к более высокому рангу. Так заложено в самой сущности некросов. А еще там же заложена необходимость всегда действовать в интересах общества бессмертных. Восемьсот Третий же презрел ее, сейчас он нагло защищал свои. Но “Марк” звучало так приятно, правильно, привычно, что за одно имя он готов был помогать женщине и ее ребенку.
Она же все бормотала благодарности, гладила ребенка по голове и прижимала к себе. Восемьсот Третий поручил Шестьсот Седьмому приглядеть за сбором тел и повел спасенных им людей к единственному месту, где они могли временно побыть в безопасности. Пока он думает.
Раз за разом Восемьсот Третий искал объяснение, почему поступил так и как это могло послужить интересам общества бессмертных, но ответа не находил. Нет, он сделал так только потому, что захотел сам, хотя хотеть некросам и не полагалось.
В памяти Марка была эта женщина, она служила при визумарии, следила за своевременной оплатой жалования. И ребенок… Кажется, его отца Марк тоже знал. Но в его воспоминаниях не было симпатии, обычная женщина, не Лапушка.
Значит, дело в имени? В том, что она назвала Восемьсот Третьего “Марк”?
И это его имя. Но не Марк Байон. Другой Марк.
Восемьсот Третий долго рылся в памяти церебеллума, искал информацию о том, возможно ли сохранить часть памяти тела, но ничего не нашел. И все его прошлые носители именовались иначе.
Но не это сейчас было проблемой. Только женщина и ребенок. Если отпустить их домой, попадутся следующему же патрулю. Не страшно, конечно. Женщину заберут в сады, ребенка — в питомник, обычное дело, правильное.
Все во имя блага общества бессмертных.
Но женщина все ещё цеплялась за его рукав, благодарила, называла "Марк".
Что с того? Многие называли. И он никогда не реагировал, а здесь вдруг раскис. У каждого должно быть что-то своё. И у него это имя Марк.
У женщины тоже было имя, простое и глупое, Джейн или Мари, оно потерялось в памяти настоящего Марка, как и детали биографии бывшей подчиненной.
А она все болтала и болтала, благодарила, плакала. Даже ребенок проснулся и попросил есть. Восемьсот Третий не выдержал и забрал его у матери, взял на руки и чуть обнял, чтобы успокоить. Девочка вначале сжалась, держалась настороженно, затем вдруг затихла и обняла его шею тонкими руками. Ребенок вымотался и ослабел от голода, его срочно нужно переправить в питомник.
Но Восемьсот Третий отвел их с матерью в квартиру Марка. Показал, где можно вымыться и переодеться, дал какие-то тряпки из шкафа Оливии. Разложил еду на столе. Он не знал, что из человеческой пищи вкусно, знал только о питательных свойствах, поэтому доставал просто первое попавшееся. Но женщина и ребенок ели с большим аппетитом и благодарили. Оливия же морщила нос и просила убрать “этих”. Восемьсот Третий Равнодушно пожал плечами и предложил съехать самой “Лапушке”, у которой имелось и другое жилье.
— Все заметят, что Марк уже не тот. Он бы никогда не притащил в нашу квартиру постороннюю девку с приплодом.
— Значит, это не Марк. Это ты, как новый председатель Совета. Встретила знакомую и решила ей немного помочь.
— Никто не поверит.
— Сделай так, чтобы поверили. Иначе в следующих списках на замену бессмертными может оказаться и твое имя.
Оливия скривилась, не поверила, но больше спорить не стала. Восемьсот Третий и сам не был уверен, что его полномочий хватило бы для такого, но почему-то сейчас казалось очень важным спасти эту женщину и ребенка.
Так у него появился свой секрет.
Восемьсот Третий хотел избавиться от этих двоих, избавиться от своего секрета и снова стать примерным некросом, но выпускать женщину и ребенка на улицы было опасным, а знакомых среди обитателей свободных от некросов территорий не водилось. Не считать же за знакомого самого Безумного? Восемьсот Третий честно выложил верховному жрецу всё то, что слышал от аватара Уводящего Во Тьму. Предатель в обществе бессмертных — это то, чего в принципе не могло случиться, но на всякий случай велись масштабные проверки.
А еще в Храм совсем недавно привезли новый артефакт, Восемьсот Третий его пока не видел, но по слухам тот нес в себе частичку силы Уводящего и должен был помочь росту могущества бессмертных.
* * *Через несколько дней Айвен перебросила мальца на “Вита-Нову”. Он сопротивлялся, приводил сотни доводов против, но его мнение уже ничего не значило. У доводов “за” присутствие Лэнни и раньше был только спорный факт о будущей свадьбе, сейчас же Айвен решила его полностью игнорировать.
Котенок мог соврать, до свадьбы может пройти лет триста, они, в конце концов, могут развестись сразу же после бракосочетания. Это все несущественно. Есть более важные дела и неотложные потребности.
Армия все росла, еще немного и ресурсы “Вуали” уже не смогут обеспечить их всех питанием. Нужно было искать другое место для дислокации, а заодно и источник доходов. К примеру деньги, что приносила корпорация Арк, которая формально все еще принадлежала Айвен. Вряд ли нынешние владельцы обрадуются такому развитию событий, но запас терпения и понимания закончился еще на Атроксе, когда Айвен была беспомощной.
