Анастасия Штука - Путь к Истоку

Внутри постоялый двор выглядел таким же привлекательным, чистеньким и опрятным, как и снаружи. Всю противоположную стену от входной двери занимал огромный, сложенный из светлого камня, очаг. Посреди просторного помещения, наполненного ароматами душицы, чабреца и свежескошенного клевера, располагались уютные квадратные столики, покрытые клетчатыми льняными скатертями. По обе стороны от очага возвышались широкие лестницы с резными перилами, ведущие на второй этаж, к комнатам для постояльцев. Несколько едва заметных дверей вели из просторного зала в кухню и подсобные помещения, откуда то и дело выбегали служанки с заставленными всевозможными блюдами подносами.

Едва они вошли, как гул многочисленных голосов смолк. Посетители таверны, занимавшие практически все столики, перестали разговаривать, рассматривая вошедших внимательными и изучающими взглядами. Колдунья совершенно спокойно прошла по широкому проходу между двумя рядами столов к свободному, который заметила еще от входа. Он стоял рядом с камином, немного в стороне от остальных, что было как нельзя более кстати. Не обращая внимания на тихие перешептывания, она заняла место на одном из двух стульев. Ей было не привыкать к повышенному вниманию к собственной персоне, поэтому поведение обедающих людей ее нисколько не смутило. Велислава казалась более напряженной, чем обычно, внимательно осматриваясь по сторонам, но колдунья связала это с тем, что девушка впервые попала в общество абсолютно чужих ей людей после того, как лишилась своей силы, а с этим еще нужно было свыкнуться.

Едва они расположились, как входная дверь вновь широко распахнулась, пропуская внутрь не только двоих высоких мужчин, но и жаркий, душный зной, быстро заскользивший в воздухе. Один из вошедших — худощавый, но жилистый мужчина в простом сером охотничьем костюме бегло осмотрел таверну, словно высматривая кого-то. Собравшиеся практически одновременно заговорили, наперебой приветливо здороваясь.

— Отец не заходил? — Мужчина быстро пожал пару протянутых рук, коротко кивая остальным.

— Я его на площади видел, — крикнул сидящий у стены молодой паренек, который нетерпеливо вертелся на своем месте, рассерженно поглядывая на отца, неторопливо допивающего пенное пиво из большой берестяной кружки, — вчера вечером у Юла с Южной улицы жеребенка со двора свели, вот он его и перехватил по дороге сюда.

— Мне все кажется, что у твоего младшего не одна пара глаз, а как минимум, три, — беззлобно хохотнул низкорослый пышнотелый мужчина, оправляя длинную бороду, спускающуюся на округлый живот.

Мужчина улыбнулся краем губ, но озабоченное и встревоженное выражение с приятного узкого лица никуда не делось. Он и его спутник заняли свободные места за одним из ближайших к ним столов, не особенно выбирая, хотя практически все поспешили пригласить их, взмахами рук предлагая занять места рядом с собой.

Из боковой двери торопливо выскользнул невысокий щупленький старик, зорко окидывая просторный зал оценивающим взглядом. Он приветливо закивал, увидев вновь вошедших, а затем перевел взгляд на столик, который заняли ведьмы.

— Влада, поди сюда, — он приоткрыл дверь за своей спиной, кого-то окликая, а затем направился к ним.

Яснина хмыкнула. Законы гостеприимства свято соблюдались в отдаленных от столицы местах, где каждого гостя обслуживали поочередно, соблюдая строгий порядок. И хотя она видела, что направляющемуся к ним быстрой походкой старику очень хочется поговорить с мужчиной, пришедшим после них, он его не нарушил.

Велислава попросила принести ей холодный травяной чай, колдунья коротким кивком подтвердила, что будет пить то же самое, а затем поинтересовалась.

— Мы бы хотели снять комнату, у вас остались свободные?

— Да почитай все не занятые, госпожа ведьма. А вы к нам не за чудищем разве приехали? А то маги-то все как один в лес подались, там днюют и ночуют безвылазно…

— И не дают остальным делать свою работу, путаясь под ногами, — практически выплюнул светловолосый, раздраженно и зло сжимая руки в кулаки, — весь лес своими заклятьями оплели, не подступишься.

— Опять ничего не нашли? — Обреченно спросил кто-то из собравшихся, заставив его поморщиться.

— Нет. Собакам многочисленные гуляющие между деревьями мороки глаза отводят, а все эти вонючие порошки, которыми усыпан каждый кустик, нюх отбивают. Целый день логово искали, да все без толку, только магов сонных погоняли…

— Если все так серьезно, почему из столицы до сих пор вам в помощь не прислали хорошего мага? — Негромко спросила Яснина у нахмурившегося старика. Он быстро взглянул на мужчину, к которому как раз направлялась высокая, тоненькая девушка в ярком сарафане, а затем повернулся к ней с извиняющимся видом.

— Да хорошие маги все, сильные да опытные. Не любит Милослав их братию просто. Собаки-то у него все как одна обученные, след любого зверя взять могут, а тут видите, как дело повернулось. Плохо это, ох, как плохо. Опять к утру загрызет кого-нибудь тварь проклятущая…

Старик понуро ушел, сокрушенно покачивая головой, а колдунья перевела изучающий взгляд на мужчину, который тихо о чем-то разговаривал с соседями. Его светлые прямые волосы были неровно отрезаны, словно он сам небрежно отсек пряди ножом, не предавая большого значения тому, как они после этого будут выглядеть. Теперь тонкие пряди разной длины падали ему на лоб и высокие скулы, а сзади едва доходили до высокого воротника, хотя в деревнях мужчины обычно носили длинные волосы, которые заплетали в косицу или затягивали узлом. На худом лице с высокими скулами, прямым носом и узкими губами выделялись умные и живые голубые глаза, глубоко посаженные и обрамленные длинными ресницами, слишком темными, по сравнению с волосами. Колдунья задумчиво прищурилась, рассматривая его внимательнее. Кого-то он ей напоминал, вот только она никак не могла вспомнить, кого именно.

Всего через пару минут бойкая и смешливая девушка, кокетливо поглядывающая на мрачно уткнувшегося взглядом в стол мужчину, принесла им заказанный напиток и сноровисто наполнила высокие стаканы.

Яснина как раз подносила свой к губам, когда дверь в очередной раз открылась, и в таверну вошел высокий, уже немолодой мужчина, тяжело опираясь на искусно вырезанный из светлого дерева посох, испещренный знаками рун. Тяжелый комок поднялся в горле, мешая дышать. Рука предательски задрожала, поэтому колдунья торопливо поставила запотевший стакан, приятно холодивший пальцы, обратно, боясь не удержать его. Невольные слезы навернулись на глаза, заставив ее быстро заморгать. Потому что не узнать этого человека, пусть и очень сильно изменившегося за годы, она не могла. И пусть сама колдунья помнила его лишь в качестве смутного воспоминания и неясного образа, она сразу поняла, что перед ней ее собственный, состарившийся раньше времени, отец…