Другие: Она чужая (СИ) - Мэйз Евгения

— Цивилизованные?! После всего этого?

Взвилось существо под его рукой, все еще пытаясь выбраться. В бессмертного вновь полетели капли крови, ошметки плоти, но глаз он не закрыл и из виду его не выпустил, не обратив внимание на эти вполне себе ощутимые неудобства. Его рука не дрогнула, не сдвинулась ни на сантиметр, лезвие меча продолжало оставаться все на том же месте, в опасной близости от жизненно-важных органов выродка.

— Да. Я пришел к тебе поговорить, но ты отказался мне помогать, тогда я настоял, заметь в совершенно несвойственной мне манере, грубой и хамской. Ты ведь знаешь на что я способен, а на что нет?!

Да, Тал знает и да, он отказался рассказать ему кто стоит за всем этим! Зря! В другой раз и с кем-нибудь другим козырнул бы своей профессиональной этикой, но что теперь говорить?

Удивительно другое, то, что Флагер докопался до правды, каким-то образом подобрал едва видимые концы и связал их между собой.

Талиан уже давно не работает ни с полицией, ни с заключенными, ни с жертвами нападений, отказался ото всех реабилитационных программ на время, чтобы отвести глаза.

Когда Флагер заявился к нему и «попросил» о помощи, Тал удивился, но виду не подал. Он не боялся его, не верил в то, что Флагер нападет на него и сделает хоть что-то серьезное. Никто в своем уме не решился бы на это, не пожелал бы себе проблем, побоялся бы пусть и не самого Талиана, но его отца, братьев, всех тех, кто стоит за его спиной и захочет отомстить, не снесет оскорбления.

— Второй вариант, — тем временем продолжал бессмертный, — я разделю тебя на две равные половины и уже сам перезвоню ей, не беспокоясь за то, что ты сделаешь, скажешь, выдохнешь.

— Ты не посмеешь! Тут кругом камеры! Мой отец, бр…

Тал замолчал, едва начав последнюю фразу. Он предпочитает, чтобы его звали именно этим вариантом от полного имени неспроста. Все потому, что демон-полукровка не хотел, чтобы что-то напоминало окружающим о том чей он сын, чтобы не было никаких сравнений, ни чьих теней и понимающих улыбок.

— Может хочешь проверить? — Лекс понимающе усмехнулся. — Конечно, камеры, записи, ты всем расскажешь, как на тебя напал и нашинковал в салат какой-то один бессмертный.

— Убьешь меня и уйдешь ни с чем, Флагер! — рванулся вперед Талиан, взмахнув бесполезными культями конечностей.

Телефон продолжал разрываться в кармане, выдавая приглушенную тканью куртки мелодию. Еще немного и она отключится. Почему он решил, что это Кэш? Ни с чего. Это мог быть кто угодно, но Алекс отчего-то показалось, что это она. Он конечно же перезвонит ей — ничего страшного не случится, но трубку очень хотелось взять именно сейчас, узнать, что же ей вдруг могло понадобиться так скоро.

— Думай быстрее, времени все меньше и меньше! Никак не хочу пропустить этот важный для меня звонок.

— Убьешь меня и ничего не узнаешь!

— Ты повторяешься! Решайся на что-нибудь, пока я добр.

Мелодия в кармане стихла, погрузив разгромленное помещение кабинета в тишину. Давно уже отвизжала свое его секретарша, поначалу пытавшаяся попасть вовнутрь и как-то помочь ему. Идиотка! От увиденного она сразу же потеряла сознание, лишившись чувств стоило ей только увидеть своего босса в истинном образе. Она повалилась на пол, а потом кто-то отволок ее тело за дверь, тут же плотно прикрыв ее.

Талиан тяжело задышал, глядя в лицо бессмертного, черты лица которого окаменели, а взгляд стал таким безучастным. Рука Алекса конвульсивно дернулась, но этого было достаточно, чтобы Тал взвыл от боли, что бросилась ему в глаза, охватила все тело. Он заорал, страшно, громко, больно.

— Я тебя на том свете достану!!! Ты пожалеешь об этом!

Крик рвался из груди вместе с булькающими звуками, вместе с ненавистью, со злобой и болью.

— Да-да! Но сначала ты мне все расскажешь!

Алекс удерживал своим корпусом орущее и извивающееся существо, назвать которое человеком у него язык бы никогда не повернулся. Без своих клешней, не то щупалец, что служили дополнительной парой рук к обыкновенным человеческим он выглядел жалко. Словно беспомощное насекомое, которому оторвали лишние лапки, но даже в таком виде, в таком состоянии он был опасен и отпустить его так просто было бы ошибкой.

— Хорошо, первое! Первое! Первое!!! Я не трону тебя и не сбегу!

Алекс хотел было ответить, что это предложение уже не действует, но телефон в его куртке «ожил» вновь, придя на помощь незадачливому психотерапевту.

Расскажи кому про демона-психотерапевта, никто и никогда не поверят!

Тал еще не пришедший в себя после стычки, чертыхнулся, проклял и его и эту улыбку, и свет души, что источали такие ненавистные для него сейчас глаза бессмертного. Тело, еще не принявшее былые формы и размеры нещадно ныло от невыносимой боли, не желающих так просто затягиваться ран, но стоило потерпеть, в человеческом теле его будет рвать на части до тех пор, пока не восстановится последняя частичка поврежденного организма. Особенно ныло лицо, в обычной жизни симпатичное, Талиана часто сравнивали с персонажем, что был изображен на картине Врубеля «Демон сидящий», сейчас оно было обезображено, представляя собой кровавую маску, как если бы им провели по овощной терке.

— Отпускай! Я же пообещал! — прохрипел он с надрывом.

Алекс отступил назад, отпустив рукоять меча, так и оставив его торчать из стены, из тела Талиана.

— А это?

— Это мои гарантии.

Алекс наклонился, подтянув к себе за спинку валяющееся на полу светлое кресло, поставил его на ножки-колесики и сел прямо напротив него, разглядывая с каким-то академическим интересом. Это существо даже больше чем раньше походило на насекомое, словно пришпиленная булавкой бабочка в коллекции какого-нибудь энтомолога.

Талиан чувствовал, как в его груди расцветает ядовитый цветок ненависти, его холодные лепестки тут же обняли его сердце, заключив его в свой кокон и защитив его от каких-то других чувств.

— Тогда убей меня! Я не расскажу тебе ничего! Но когда я появлюсь на этой земле вновь, тебе лучше спрятаться в самую…

Алекс отклонился в сторону, опираясь локтем о ручки кресла, потер подбородок и понимающе усмехнулся.

— Не надо громких слов. Я понял, что меня ждет не самая завидная участь, мучительная и страшная смерть. Я жду!

Он потянулся к рукояти меча.

«Скольким людям этот специалист испортил жизнь? Сколько покончило собой? Сколько гниет по тюрьмам? И сколько продолжает мучить друг друга?»

— Будет очень больно! Готов?

Тал кивнул, резко дернув лицом, чтобы повисшая на брови капля тягучей крови все же сорвалась и полетела на пол, перестала мешаться перед глазами, закрывая обзор и тем самым раздражая.

— Я готов умереть!

Алекс кивнул, вынимая клинок, стараясь повторить тот путь, по которому вогнал его ему в тело. Так было бы менее болезненно.

Существо заорало так, что окна задребезжали. Наверняка кто-нибудь вызовет полицию, а это новая головная боль.

Алекс смотрел на корчившегося у его ног монстра, стряхнув кровь с меча, отчего его поверхность заиграла радужными бликами, отразив в себе его, далекого от идеального состояния лицо.

— Я скорее всего пожалею о своем решении и даже очень скоро…

В дверь постучали, сначала негромко, а затем сильнее, настойчивее, можно сказать — требовательно.

Алекс оглянулся на дверь, тут же получив удар в лицо, с хрустнувшей костью где-то в районе скулы и глазницы, он пошатнулся, отступив назад.

— Предчувствие не обмануло тебя! Считай, что это для моего душевного спокойствия!

Тал попятился от меча, обходя его по касательной. Увы, он уже не в том состоянии, чтобы драться. Преимущество не на его стороне, но простить ему так просто своего унижения он тоже не мог.

— У демонов есть душа?

Тал задумался, приостановившись. Нет, души у него нет.

— Тогда просто так! Удовольствия ради.

Демон ринулся на него, но все же прошел мимо, направляясь к двери, хрустя стеклом, сломанными рамками, ручками, переступая через обломки мебели с распоротой обивкой, засыпанной камешками и песком из уже несуществующего, канувшего в небытие настольного сада камней. Он несколько раз поскользнулся на собственной же крови, морщась и шипя от боли в боку.