Чужой престол - Анна Шнайдер
— Отлично, — заключил Морган и неожиданно сделал то, чего Каролина совершенно от него не ожидала — поцеловал её.
Яркая и стремительная волна острого удовольствия, прошедшая по всему телу девушки вместе с этим поцелуем, прогнала остаток вязкой мути из головы, и Каролина даже не заметила, как обняла Моргана в ответ, отпуская то, что находилось у неё в руках.
Он тут же отстранился, подставляя собственные руки, чтобы поймать в полёте коробку конфет, и вздохнул с облегчением.
— Держи, Инесса, — произнёс Рид и передал коробку женщине, которая стояла тут же, рядом с ними, и которую Каролина только заметила. — Всё, идём во дворец. Надо срочно отдать коробку Эрнесту, потому что…
Он запнулся и посмотрел на Каролину.
— Ты чего плачешь-то, девочка? Всё хорошо. Риан уберёт остаток влияния и…
Но Каролина никак не могла перестать плакать, сама не понимая, почему. То ли потому что только сейчас начала осознавать, что именно её хотели заставить сделать, то ли…
Ну обидно же, когда тебя целуют просто для того, чтобы заставить очнуться от влияния чужой магии?..
Каролина всхлипнула и зажмурилась, пытаясь справиться с рыданиями. Потёрла ладонями мокрые щёки — и едва не завизжала, почувствовав, что взмыла в воздух.
Морган взял её на руки.
— Пойдём, — проворчал он, перехватывая девушку поудобнее. — Защитник, я слишком стар для таких приключений.
Безопасница, вместе с которой Рид следил за Каролиной, рассмеялась и что-то сказала, но девушка не слушала её, сжавшись в комочек на руках у Моргана и уткнувшись мокрым лицом в его грудь.
Отчего-то его тёмная жизненная сила больше не внушала Каролине ужас. Наоборот, навевала ощущение безопасности — как темнота, в которой можно спрятаться, чтобы тебя ни за что и никогда не нашли.
Глава двадцать пятая
Роланд
Вечером, когда Каролина с двумя сопровождающими отправилась в город, к канцлеру зашёл Эрнест Тад. Роланд ещё толком не успел вздохнуть после тяжёлого дня, не говоря о чём-то большем, но привычно приветственно кивнул, про себя надеясь, что этот аврал всё-таки когда-нибудь закончится.
— Интересный у вас король, — со смешком сказал Эрнест, проходя в гостиную. — Он вообще в курсе, какие вы законы принимаете? Какие инициативы проводите? Или нет?
— Защитник, — поморщился Роланд, садясь в кресло и расстёгивая камзол. — Вы для этого ко мне пришли? Может, в другой раз?
— Нет, сейчас. — Дознаватель тоже сел. — Видите ли, именно с этим вопросом обратился Джулиан Шолто буквально час назад к Нэтте Грэм. Да, мы их до сих пор не расселили — это ни к чему, пусть побеседуют. Вот и Шолто, которому явно надоело молчать, спросил у Нэтты: «Как ты думаешь, Огден вообще в курсе того, что делает канцлер?».
— И что же она ответила? — устало усмехнулся Роланд.
У него даже предположений не возникло: вариантов ответа было много.
— Ну, Шолто спрашивал про законы и прочую вашу ерунду, которая обсуждается на совещаниях. А Нэтта подумала, что Джулиан интересуется, рассказали ли вы, канцлер, об их аресте Огдену.
— Вот как…
— Ага. Грэм огрызнулась: «Надеешься, что наш мальчишка-король поможет тебе выйти из заключения?». Шолто удивился — мол, с какой стати? Сказал: «Огден точно не будет никому из нас помогать, а вот если на трон сядет Тедеон…». Нэтта засмеялась, и долго смеялась, захлёбывалась буквально, аж прослезилась. А потом ехидно так процедила: «Ты идиот, если думаешь, что отпрыски Фредерика удержатся на троне надолго. Неважно, кто из них займёт престол — в конечном итоге всех убьют». Видимо, для Шолто это была новость, и неприятная — он-то считал, что помогает своему другу Тедеону. И вдруг такое: всех убьют. Подумал и поинтересовался: «И кто же тогда будет королём, если не сыновья Фредерика?». Тут Нэтта, видимо, сообразила, что брякнула лишнее, и дала заднюю. Сказала, что Тедеон и Грегор вообще сбежали не ради трона, а из заключения, и ни на что претендовать не собираются. И она, если что, будет об этом свидетельствовать. Да и она им помогала не ради престола, а просто потому что жаль принцев. Взяла с них слово, что они не будут устраивать революции, и отправила с миром. Шолто выслушал это всё с непроницаемым лицом, потом фыркнул и ехидно так предположил: «А ловушку на канцлера ты поставила, тоже потому что принцев было жаль?». Нэтта возразила: «Я ничего не ставила. Мне это зачем? А вот какие у тебя планы, я не знаю. Может, и хотел убить канцлера. Были ведь у тебя какие-то дела с Купером и его людьми? Я про это не в курсе. Я только помогала сбежать принцам в безопасное место».
— Они там не передрались? — фыркнул Роланд, покачав головой. — Ну просто две бешеные собаки, судя по тому, что вы рассказываете.
— Не передрались, но были к этому близки. Понимаете, их обоих слили. Только Шолто — для того, чтобы он подставил Нэтту и Купера, а её — для того, чтобы она рассказала эту легенду про спасённых из жалости принцев. Уверен, тот, кто их вытащил, будет утверждать то же самое. А если Нэтта считает, что «в конечном итоге всех убьют» — это её личные фантазии, а он ни при чём. Да и улики все указывают совсем даже на другую семью, да? Всё просто ведь получается: Нэтта и её непосредственный руководитель вытащили принцев, а Шолто с Купером и Вестериусами планировали государственный переворот, используя собственную осведомлённость. Нашли бродяг, дали им иллюзорные амулеты, поставили ловушку. Но, что называется, нашла коса на камень — столкнулись разные интересы.
— Ловко, — признал канцлер. — А Нэтта знает заказчика всё-таки? Я имею в виду — главного. Или только посредника?
— Думаю, посредника. Но может, я и ошибаюсь. В любом случае сейчас она паникует даже больше, чем Шолто. Во-первых, потому что он её сдал — а они об этом не договаривались. Во-вторых, потому что она не понимает, надо ли придерживаться прежней легенды. Ну и наконец, в-третьих — освободят её или нет? Она не понимает. Вот и болтает её, как корабль во время шторма. Джулиан-то сообразил, что всё, его песенка спета, единственная возможность — рассказать, что знал. А у Нэтты ещё иллюзии остались.
Роланд помолчал, задумчиво глядя в окно, на серо-синее вечернее небо, затянутое тучами. Даже отсюда, из тёплой и светлой гостиной, на уличное
