Ее грешные избранники - Кассия Брайер

— Когда я впервые встретила их, они были потерянными и злыми. В детстве моя семья не была идеальной, но мы любили друг друга. Этим мальчикам нужна была такая любовь — материнская любовь, — тогда бы у них была хоть какая-то надежда найти себя. Как я уже говорила раньше, я питаю слабость к сломанным вещам. — Она многозначительно посмотрела на меня.

А, значит, я была еще одной из ее сломанных вещей? По какой-то причине, исходящей от нее, это меня не беспокоило. Я долго размышляла над этим.

— Почему ты ушла на пенсию? Как ты выбрала их своими преемниками на посту лидеров «Пенумбра»? Почему все трое, а не один?

Она поставила чашку на кофейный столик. — Разве ты сегодня не полна вопросов?

Виновата. Но это был единственный способ не зацикливаться на Клэр и нашем совместном прошлом.

Я пожала плечами. — Наверное, да.

— Я ушла на пенсию, потому что могла. Не всем, кто ведет такой образ жизни, так повезло. Я рано поняла, что мои мальчики талантливы, умны и однажды возьмут верх. Я готовила их с учетом этого. Когда пришло время, я выбрала Зейна на свое место. Он самый деловой человек. Технически Лукас и Кейд — его заместители. С годами у них сложилась своя иерархия. Большую часть времени они кажутся по-настоящему равными — даже братьями. Они, конечно, подшучивают друг над другом, как родные. В любом случае, я предоставляю им самим разобраться в управлении «Пенумбра». Если, конечно, я не понадоблюсь.

Я обдумала это. Похоже, им действительно нравилось разделять роль лидера — помимо всего прочего. Мой разум подхватил эту нить размышлений и продолжил ее. Румянец залил мои щеки.

Миссис Холт спросила: — Что ты будешь делать, когда проклятие будет снято и «5-й Круг» исчезнет? — В ее взгляде появилась напряженность. Я тщательно подбирала слова, потому что чувствовала, что это было одно из ее испытаний.

— Ты имеешь в виду, уйду я или останусь?

Она склонила голову.

— Останусь. — Я отпила чаю. — Это место стало моим домом. Я чувствую, что… принадлежу этому месту. Я бы хотела остепениться, пустить корни, может быть, начать собственное дело. Я не знаю. То, что все это закончится, и мы переживем это, кажется почти невозможным. Трудно планировать будущее, которое может и не наступить.

— У меня есть вера, — сказала она. — Ты снимешь проклятие, однажды «5-й Круг» перестанет охотиться за тобой, и я верю, что у тебя будет полноценная, счастливая жизнь.

Я надеялась, что она права. — А как насчет тебя? Что ты будешь делать, когда все это закончится?

— По-настоящему уйду на пенсию. Думаю, перееду на восток, может быть, проведу свои золотые годы со старыми друзьями.

Я предположила, что она имела в виду медведей-перевертышей из Конгломерата «Три-Города». Было бы странно, если бы ее не было рядом. Были ли боссы готовы править «Пенумбра» самостоятельно? Насколько я могла судить, миссис Холт никогда не навязывала им свою власть, но в семье она была опорой. Она была опорой Синдиката «Пенумбра», и мы все полагались на нее в мелочах. Или, как в случае с уничтожением «Затмения», ее контакты сыграли решающую роль.

Ее чашка зазвенела, когда она ставила ее на блюдце. — Никогда не беспокойся о том, чтобы дать кому-то презумпцию невиновности, ты всегда можешь убить их позже.

Я нахмурилась, неуверенная, что она имела в виду, говоря о внезапной смене темы.

— Клэр, — сказала она. — В какой-то момент тебе придется совершить прыжок веры. Доверие — это всегда прыжок веры, независимо от того, кто в этом замешан.

Подавив стон, я принялась расстегивать пуговицы на своей золотистой шелковой блузке. Это была тема, которой я пыталась избежать. Ну что ж.

— Я даже не знаю, с чего с ней начать, — призналась я.

— С маленьких шагов. Доверие строится со временем, а не все сразу. — Грустная улыбка приподняла уголки ее рта. — Хотя интересно, как его можно разрушить за секунду.

Без шуток. Я доверяла Ориону всю свою жизнь, пока он внезапно не отвернулся от меня. Я ни за что не позволю себе доверять ему снова. Клэр, с другой стороны, никогда не делала ничего, что могло бы по — настоящему разрушить доверие между нами — по крайней мере, не по своей воле. Если верить ее истории, все, что она делала, было для того, чтобы защитить меня. От инсценировки собственной смерти до преследования меня в течение семи лет, она делала это из преданности и дружбы. Это было просто… сложно.

— Я разберусь с этим, — сказала я.

— Я уверена, что так и будет. — Она потерла ладони. — А теперь пойдем со мной. — Миссис Холт встала, и я последовала за ней к выходу. Мой чувствительный волчий слух уловил топот множества ног, когда мы направились к двери. Однако, когда мы вошли в прихожую, в доме было тихо, вокруг не было ни души. Я бросила на миссис Холт любопытный взгляд, который она проигнорировала.

Она провела нас в большой зал и открыла одну из двойных дверей. Я вошла в мрачную комнату вслед за ней, и она закрыла за нами дверь. Секунда была всем, что у меня было, чтобы удивиться, почему мы стоим в темноте, в пространстве, наполненном знакомыми запахами, но никого не видим, прежде чем вспыхнул свет и все закричали: — Сюрприз!

Я чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Удивленная реакция, казалось, осталась незамеченной, поскольку все эти знакомые лица начали петь поздравления по случаю дня рождения и топать ногами.

Точно. Сегодня был мой долбаный день рождения. Я ненадолго осознала это сегодня утром, а затем выбросила из головы, поскольку нужно было сосредоточиться на более важных вещах. Как, черт возьми, вся «Пенумбра» узнала об этом?

Мой пристальный взгляд остановился на Зейне. Его холодное выражение ничуть не скрывало веселья в чернильных глазах. Хотя он и не подпевал, но хлопал в такт. Лукас, как обычно, не проявлял подобной сдержанности. Он горланил вместе с остальными. Рядом с ним, сгорбившись, стоял Кейд, засунув руки в карманы черных джинсов, но его прищуренный взгляд прожигал меня.

Песня подошла к концу, и все зааплодировали. Айя и Налани в мгновение ока оказались рядом со мной, такие яркие и бодрые. Миссис Холт отошла, чтобы присоединиться к ребятам. Девочки не теряли времени даром; они потащили меня к столу, где на огромном торте было написано «С Днем рождения, Эмма», сверху.

— Поторопись и разрежь свой торт, чтобы я могла