Своё место - Анна Максимова
Оставшиеся до выходных дни пролетели в миг. За последнее время, полное тревог и потрясений, эти дни наполненные искристой радостью и предвкушением, были лучшими. Лейри мне даже призналась, что ей стыдно быть настолько счастливой, ведь вокруг так много горя. Пришлось убеждать её, какие это глупости. Никто не обязан запрещать себе радоваться, если у соседа беда. Наши родные и близкие живы и здоровы, мы вместе, всё хорошо. Мы имеем право улыбаться новому дню и друг другу.
Я всё же смог подарить ей помолвочный браслет. Было чуть неловко, ведь это не родовое украшение и даже не претендует на эксклюзивность и шик, но Лейри смотрела на него, как на чудо. Её глаза сияли ярче солнца, заставляя сердце колотиться в сумасшедшем ритме. Мы долго и самозабвенно целовались в тот вечер. После чего пришлось буквально отдирать себя от Лейри огромным усилием воли, повторяя себе — ещё не время. Осталось подождать совсем немного, и мы будем принадлежать друг другу.
Нашёлся отец её бывшей соседки, что привело Лейри в куда лучшее расположение духа. Десмир витал где-то в облаках, кидая мечтательные взгляды на одну из девчонок воздушниц. Только Джали была непривычно мрачна, но пояснять причины отказывалась. Лезть ей в душу никто не стал. Захочет, сама расскажет.
Наконец судьбоносный день наступил. Пути отхода мы заранее обсудили. Упрашивать ректора выпустить меня вместе Лейри мне и в голову не пришло. Одно дело я, совсем другое дочь человека, который сейчас, по сути, управляет всей империей. Её отсюда выпустят только после распоряжения герцога, и никак иначе.
Выбираться решили с помощью поставщиков продовольствия. Гружёная продуктами крытая телега прибывала в академию через день. Её тщательно осматривали на въезде и спокойно выпускали обратно. Нам это было только на руку. Дождавшись выгрузки продуктов, мы прокрались внутрь и спрятались за нагромождением ящиков. На нашу радость, люди привозящие продукты забрасывая обратно ящики и подносы не стремились рассматривать обстановку внутри телеги. Правда их небрежность чуть не стоила мне синяка на лице. Очередной ящик пролетел слишком близко.
Сложнее всего было ориентироваться в пространстве. Понять, когда можно уже покинуть наше транспортное средство и как сделать это не привлекая внимания.
У нас всё получилось. В одном из узких проулков, по которому телега катилась не спеша, наружу сначала выпрыгнул я, потом поймал Лейри. Отбежав в сторону, мы переглянулись и не сговариваясь рассмеялись. Это было волнительно, но весело. Ничего подобного мне ещё делать не приходилось. Лейри, похоже, тоже.
— Возможно, наша свадьба не самая роскошная, — смеялась она, — но точно запомнится до конца жизни. Да и чем тебе всё это не романтика?
— Я рад, если тебе нравится, — улыбнулся в ответ.
— Очень, — прошептала Лейри. — Это безумие, но я никогда ещё не чувствовала себя счастливее. Всё это похоже на сказку. Я не хочу, чтобы она заканчивалась.
— Это реальность, — тихо произнёс в ответ, растворяясь в весенней зелени чужих глаз.
Пришлось срочно призывать себя к порядку. Как бы не манили меня губы Лейри, у нас есть крайне важное дело. Нужно сосредоточиться на этом. Потом можно будет побыть счастливыми и безумными, а сейчас нужно идти. Времени осталось совсем немного. Жрец будет ждать через час с небольшим.
— Какая красота! — широко улыбнулась Лейри вертясь в купленном мною платье перед зеркалом в номере гостиницы. — Оно волшебное! Спасибо!
Облегчённый вдох сорвался сам собой. Ожидая её вердикта, я прилично волновался. Вспоминал наряд, в котором она была на балу. Осознавал, моему приобретению не тягаться с ним в роскоши. Да и размер, вдруг мой глазомер не столь хорош, как я думал?
Последнее время я вообще не узнавал сам себя. Когда дело касалось Лейри, привычная выдержка и прагматичность летели кмару под хвост. Общаясь с остальными, я оставался собой, несколько язвительным и довольно сдержанным и прогматичным типом, но когда рядом была Лейри, я превращался в какого-то восторженного юнца. Переживал и дергался по причинам, которые раньше вызывали лишь скептическую усмешку, такими глупыми казались. И самое удивительное — ничуть не жалел об этом.
Жрец, мужчина в годах, уже ждал нас. Основной зал был занят людьми, пребывающими в трауре. Нас провели в небольшое помещение, где триада Богов всё так же взирала на простых смертных.
Стоит упомянуть, мы решили не просто пожениться, а обвенчаться перед ликами Богов. Ходят слухи, иногда они благословляют такие браки, но то слухи. В любом случае, такой брак нельзя расторгнуть по желанию властьимущих. Записи о нём вносятся в священную книгу и являются неоспоримыми.
Жрец затянул песнь на древнем языке. Меня вдруг пробрал странный трепет. Неожиданно показалось, мы стоим не просто перед статуями Богов. Словно они вполне живые и смотрят на нас решая, достойны ли мы их милости. В широко распахнутых глазах Лейри отражались те же чувства.
Следуя ритуалу, мы по очереди подали жрецу левую руку, на которую он нанёс аккуратный порез, а после соединили ладони: моя снизу, её сверху. Жрец оплёл их ритуальной лентой и запел финальный куплет венчальной песни. Брачные браслеты уже ждали нас, ожидая разрешения обменяться ими и скрепить наш союз поцелуем.
Руке вдруг стало горячо, следом ослепила яркая вспышка. Когда зрение прояснилось, лента оплетающая наши руки осыпалась пеплом. Пожилой жрец взирал на нас с благоговением и слезами на глазах, словно стал свидетелем явления триады, как минимум. А мы озадаченно пялились на собственные запястья, где красовалась серебристая вязь из крошечных незнакомых рун.
— Не думал, что стану свидетелем данного чуда, — тихо и восхищённо произнёс жрец. — Учитель рассказывал, что видел подобное. Слышал, о таком говорили жрецы из провинциальных городов, но сам не чаял увидеть.
Замолчав он глубоко вздохнул, натянул на лицо выражение благостности.
— Дети, сегодня Боги снизошли до вас и благословили ваш союз, — выдал он восторженно. — Отныне ваш путь един и души связаны. Теперь вы супруги не только перед людьми, но и перед Богами. Гордитесь оказанной честью и берегите друг друга и вашу любовь. Да прибудет с вами милость Богов.
Брачные браслеты оказались не нужны. Вязь наших запястьях была совершенно бесценна, прямое божественное одобрение. Это ошеломляло, заставляло трепетать и вселяло в душу какое-то нереальное счастье.
— Ах, да, — опомнился жрец. — Жених можете поцеловать невесту.
