Принц льда и крови - Алиса Джукич
– Агнес, отец Артура был друидом. – Наверное, у меня иссяк запас слез и эмоций, поэтому я, никак не реагируя, просто смотрела в снег. Только ветер, все еще подчиненный моей воле, свистел вокруг нас все сильнее.
– По просьбе короля Маркуса к Элеонор приставили друида для круглосуточной защиты. Мигель был лучшим бойцом среди смертных старцев. Шли годы, Маркус искал лазейки в пророчестве, пытался договориться с Эллином, твой отец даже был готов поклясться ему на крови, что никогда не произведет на свет дитя, но Неблагой Король не ответил ни на один из его запросов на аудиенцию. – Дориан шумно прокашлялся. – Скажу тебе сразу, я возненавидел Маркуса за то, как он поступил с твоей матерью, – принц злобно прищурился, но продолжил говорить: – Однажды Маркус решил навестить свою возлюбленную, а когда нашел ее, оказалось, что она изменила ему, да еще и понесла сына от друида и вполне счастлива с ним. Благой Король обезумел: все эти годы он пытался найти решение, как спасти их любовь, а она так просто предала его. В порыве гнева он убил друида и… и доказал твоей матери, что она всегда будет принадлежать ему. Уходя, Маркус оставил ей дары благого народа, чтобы она могла призвать его и вернуться в мир фейри. Не прошло и несколько недель, как он, раскаявшись в содеянном, бросился на ее поиски, готовый вырвать сердце, лишь бы Элеонор простила его, но было уже поздно…
Я громко всхлипнула, спрятав заплаканное лицо в ладонях.
– Узнав, что беременна от Благого Короля, Элеонор быстро сообразила, какая судьба ждет их ребенка. Неблагие не отступились бы, пока не уничтожили бы угрозу для своего Двора, поэтому она заставила вас с братом возненавидеть фейри и бояться друидов, ведь последние могли бы выдать тебя твоему отцу. Элеонор успешно скрывалась двадцать лет, и даже Маркус не знал, что она родила ему наследницу, пока она не допустила одну маленькую оплошность. Элеонор навестила сестру Мигеля – родную тетку Артура – и поведала ей правду. Должно быть, твоей матери просто захотелось выговориться за столько лет, ты ведь не понаслышке знаешь, как тяжело постоянно хранить секреты.
Принц закусил нижнюю губу, а я, вновь опустившись на колени, боролась с подступающей к сознанию тьме.
– Тетка Артура выдала ее, мою маму? – еле выдавила я сквозь плач. В моем голосе сочилось столько боли, что я с трудом его узнала.
Принц потянулся к моему лицу, чтобы утереть градом лившиеся слезы, но остановился в миллиметре, отдернув руку.
– Да, Агнес. Она предала вас. Продала информацию головорезам, которые годами пытались выйти на след Элеонор. Не знаю, что двигало теткой твоего брата, но про тебя она умолчала. – Сдерживаемый крик боли разъедал горло, как серная кислота. – В ту страшную ночь, когда убийцы нашли твою мать, перед смертью Элеонор успела воспользоваться Книгой Вечности, поведав Благому Королю правду о рождении дочери. Получив послание, мы с Маркусом бросились в мир смертных, но когда прибыли на указанное Элеонор место, застали лишь пепелище дома.
Дориан подсел ближе ко мне, тоже встав на колени. Его руки легли мне на талию и притянули к его обжигающей груди. Я слишком устала, устала сопротивляться надвигавшейся буре эмоций, поэтому сокрушенно прильнула к принцу, рыдая в его черный воротник.
Подбородок принца коснулся моей макушки. Дориан покачивал меня в объятиях, баюкая, как маленького ребенка.
– Агнес, как я уже говорил, твою маму убили вовсе не друиды. Ее смерть специально обыграли таким образом, чтобы все выглядело так, будто обозленные участью собрата старцы отомстили возлюбленной Благого Короля, но это не так…
Я сжала руками плечи Дориана, комкая вороньи перья на его одежде. Предвкушая кульминацию разговора, я все глубже падала в яму отчаяния. Принц напрягся и крепче прижал меня к себе.
– Агнес, Элеонор убили не благие фейри. Твою маму убил Эллин…
– Нет! Нет! Нет! – закричала я так громко, что у меня заложило уши. Дернувшись, я постаралась вырваться из его сильных рук, но Дориан не отпускал. Оковы магии рухнули, и шквальный ветер, подхватив мои крики, разнес их на многие километры. – Это неправда, неправда… я не верю… он не мог, – билась я в агонии, не переставая вырываться из удерживавших меня объятий.
«Мой возлюбленный… Эллин – монстр, разрушивший нашу с братом жизнь, убийца из моих кошмаров!»
И снова душераздирающие крики пронзили заснеженную деревушку. Мой мир, только что оживший рядом с Эллином, треснул пополам. Жгучая боль, сжимая сердце, расползлась по телу, уничтожая меня, словно смертельный вирус.
– Агнес, прошу, успокойся, – поглаживая меня по спине, ласково просил принц. – Ты должна взять себя в руки. Уже светает, нам пора домой…
Собрав последнюю волю в кулак, я с силой оттолкнула фейца и, шатаясь, подскочила на ноги.
– Нет у меня дома, Дориан. Как только мне начинает казаться, что я наконец-то обрела его, дверь перед моим носом с грохотом захлопывается. – Душевная мука излилась в приступ ярости из-за насмешки собственной судьбы.
– Ты ошибаешься, – поднявшись с земли вслед за мной, запротестовал принц. – Двадцать лет Маркус искал тебя, двадцать лет лелеял надежду встретиться с дочерью.
– Тогда почему сам ко мне не явился? – огрызнулась я, выдерживая тяжелый взгляд принца.
– А ты бы с ним пошла? Стала бы слушать? Как только Маркус узнал, что твоего брата пленил Двор Дикой Охоты, а ты – во Дворе Эллина, он послал меня спасти Артура и связаться с тобой.
Доводы Дориана, конечно, были весьма убедительны: я бы на милю отца к себе не подпустила, но тем не менее я все равно продолжила нападать, выплескивая весь накопившийся гнев:
– Мог бы и попытаться, а не прятаться за спиной пасынка.
– Агнес! – с нажимом окликнул меня принц, старясь унять мою злость. – Я знаю, что ты любишь Эллина. – От неожиданного поворота разговора колкие обвинения в адрес папочки застыли на языке. – И мне действительно жаль, что твой возлюбленный оказался далеко не таким белым и пушистым, каким себя выставлял. Но оставаться рядом с ним опасно. Если Эллин узнает, что ты – Благая Принцесса, он убьет тебя…
– Эллин знает, кто я. – Имя любимого отозвалось новым порезом на кровоточившей душе.
«Ты – моя погибель, Агнес Эркенст», – всплыли в памяти пророненные им в розарии слова.
Дориан стал в тень огненного фонаря, вопросительно изогнув бровь:
– Тогда не понимаю, почему ты до сих пор жива?
– Хороший вопрос… – начала я и вдруг замолчала, собрав в голове все недостающие части картины.
