Судьба гнева и пламени - Кэти Такер
Я медлю, снова гладя ладонями запястья.
– Зачем ты снял оковы?
Его плечи опускаются, внимание переключается на море.
– Что мне с тобой делать, Ромерия?
Однажды он уже задавал этот вопрос, не так давно, хотя, кажется, будто вечность назад, когда я лежала в постели, оправляясь от атаки дэйнара. Я не понимаю, почему он снова спрашивает об этом сейчас.
– Я сделала что-то не так?
Снова? Это из-за того, что вчера я залезла в его ванну?
– Ты все сделала не так. Ты вспыльчивая, говоришь, когда вздумается, и, если я приказываю что-то, делаешь все ровно наоборот. Ты споришь со мной так, будто не боишься последствий. Продолжаешь лгать мне, вводить в заблуждение. Слишком сильно переживаешь из-за бедствующего положения смертных, а еще ты, кажется, готова бросить вызов любому, кто не думает так же. – Зандер вздыхает, и его ореховые глаза останавливаются на мне. Целый калейдоскоп золотых оттенков отражается в них. – Ты все делаешь неправильно, и все же… это каким-то образом правильно.
От волнения у меня бурлит кровь, пока я обдумываю его грубые слова, а он в это время тянется к моим запястьям и берет их в свои руки.
– Я снял их, потому что, несмотря на все угрозы мне и моему трону, я больше не верю, что ты одна из них. – Кончиком пальца он убирает выбившиеся волосы, развевающиеся на ветру. В его взгляде я вижу уязвимость и мольбу. Тот же взгляд я видела ночью, когда он умолял меня сказать ему, что все это было ошибкой. – Пожалуйста, не выставляй меня дураком снова.
Узлы в моем животе скручиваются все туже, угрожая лишить способности думать. Я могу быть самой большой угрозой из всех. Ему, Илору, всем.
Желание рассказать все, сбросить это бремя, которое с каждым днем становится все тяжелее, наваливается на меня с непреодолимой силой.
Мне нужно сказать ему. Прежде чем я позволю этому зайти дальше, он должен знать, кто я.
Я открываю рот, желая, чтобы слова вырвались наружу.
Я – Заклинательница Ключей, и Малакай послал меня сюда, чтобы открыть нимфеум.
– Наверняка Боз уже проклинает все на свете. Нам пора возвращаться.
Зандер подводит меня к лошади.
Мое мысленное признание забывается где-то по пути домой, в объятиях Зандера.
28
Сегодня вечером пламя фонарей горит иначе. Возможно, все дело в толпах посетителей, что бродят по королевским владениям. Они, кажется, совсем не беспокоятся об отравленных кормильцах, смеясь и болтая друг с другом, а затем исчезая в глубине садов.
Я тоже чувствую соблазн, витающий в воздухе, когда прислоняюсь к каменным перилам своей террасы. Пьянящее предвкушение гудит внутри. Быстрый взгляд через плечо, и я убеждаюсь, что Зандер не подкрадывается ко мне сзади.
Дрожащими пальцами я снимаю кольцо.
И задерживаю дыхание.
Ничего не происходит.
Я смущенно морщусь. Вэнделин ошиблась. Я ничего не чувствую…
Где-то глубоко в груди начинает болезненно ныть. Сначала мне кажется, будто я воображаю это, но потом это чувство разрастается, извергаясь наружу, проходит по рукам и ногам, ползет вверх по шее и вдоль позвоночника, пока все мое тело не начинает вибрировать этой энергией, одновременно чужой и такой знакомой. Это словно прилив адреналина, который я обычно ощущаю, когда тянусь к чьему-то ожерелью или снимаю часы с запястья, только увеличенный в тысячу раз.
Это отвлекает и приносит неудобство.
А еще волнует.
Вэнделин была права. Теперь я чувствую свое родство.
Я снова надеваю кольцо на палец, и странный всплеск стихает почти мгновенно. Меня переполняет облегчение, и я смеюсь, глядя на кольцо. Если бы мне пришлось чувствовать это весь день, каждый день, я бы сошла с ума. Софи знала, что делала, когда накладывала на это тело заклинания.
Что я смогу сделать с этими способностями?
– Говорят, что это золото – подарок Ифу элементалю. Это кусок ее рога.
Шаги Зандера, раздающиеся по камню, пробуждают мой пульс совсем по другой причине. Я смотрю вперед, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
– Я читала об этом вчера. Оно разумно.
Что бы это ни значило.
Он подходит ко мне сзади, кладя руки на перила по обе стороны от меня, словно удерживая в невидимой клетке.
– Я слышал, завтра ты снова собираешься потащить Элисэфа в библиотеку. Он ненавидит ее.
Я люблю библиотеку. И становлюсь все более искусной в том, чтобы следить за своими словами, однако мне намного труднее держать их в себе. Я хочу, чтобы Зандер знал, кто я. Узнал меня настоящую.
Его дыхание ласкает мою шею, вызывая мурашки по обнаженной чувствительной коже.
– Моя мать дала мне кольцо, чтобы я отдал его тебе. Оно должно помогать тебе направлять родство с водой. Полагаю, в ту ночь в башне ты ощутила его важность, хотя и не вспомнила, почему оно важно. – Зандер зажимает кружево на лацкане моего халата между большим и указательным пальцами, словно проверяя материал. Его ноготь скользит по моей коже, вызывая новую дрожь. – Но если ты каким-то образом потеряла свое родство, то это не более чем безделушка.
Пояс на халате развязывается от мягкого рывка Зандера, и это отвлекает меня от мыслей об обмане. Он опускает одну сторону, обнажая мою ночную сорочку и шрамы на плече.
Укол застенчивости заставляет меня уклониться.
– Не надо, – шепчет он, наклоняясь.
Я закрываю глаза и наслаждаюсь ощущением его губ на моей раненой коже, когда он проходится по каждому неприглядному участку, словно это самая красивая часть моего тела.
– Что случилось? – слышу я свой вопрос.
Зандер делает паузу посреди поцелуя.
– Вэнделин считает, что тому, какой ты вернулась к жизни, есть причина. Она сказала, то, что Малакай сделал с твоей памятью, было благословением для всех нас. Как второй шанс.
– Второй шанс для чего?
– Чтобы я забыл прошлую Ромерию вместе со всей ее жестокостью. И чтобы прошлая Ромерия забыла свою ненависть к тому, чего не понимает. И, хотя я знаю, что ты продолжаешь что-то скрывать, я борюсь с этим постоянным болезненным притяжением, которое испытываю к тебе. – Он тихо добавляет: – Сражаюсь и проигрываю. Так что давай больше не будем играть в эту игру. Не будем притворяться. По крайней мере, не сегодня.
Мой халат соскальзывает на прохладный каменный пол террасы. Зандер обхватывает мой подбородок руками.
– Позволь мне отыскать потерянное тобой родство, как бы
