Яркие краски для Бесполезной - Юлия Галл
— В этом я лучший, — улыбнулся Шаир. — Но вам все же пора вставать, герцог Горислав прислал записку напомнить, что он будет ждать вас, чтобы поговорить.
— Интересно, — поднявшись, я надела халат и тапочки. — Он опять будет предлагать выйти замуж за его императора.
— Думаю, принц Эйран вырвет ему язык, если он заикнется об этом.
— Язык! — я встрепенулась. — Тэо, сын Гордона. Он же…
— С ним все хорошо, пока вы спали, его язык под действием магии поместья уже полностью восстановился. Управляющий попросил дать ему время прийти в себя и освоиться. Парень то бегает на тренировки к Тору, то помогает Лорвуду. От меня пока шарахается, хотя в мальчике довольно большой потенциал.
— Ему досталось, боюсь, он навряд ли захочет быть гаремником.
— Я говорил о его потенциале врачевателя. У него прекрасно развито чувство сострадания, он отлично разбирается в травах и прекрасно готовит настои. Гордон хочет его натренировать на управляющего, но врачеватель бы из него получился лучше.
— Вот как, тогда я поговорю с Гордоном об этом. Возможно, Тэо действительно стоит подумать и решить, чего он хочет сам.
Забота Шаира взбодрила меня, и в хорошем настроении я спустилась вниз. Ариэль шумной энергией радости запрыгал вокруг, напоминая, про прогулку. Эйран уже был здесь, подхватил мальчика на руки и напомнил про завтрак. Госпоже надо поесть, а то у нее не будет сил на прогулку. Мне так хотелось прижаться к нему, почувствовать его тепло, но Ирисанна вышла на этот шум и застыла, с волнением смотря на Ариэля. Она не делала больше попыток поговорить, но и взгляда с мальчика не спускала.
— Ирисанна, вы завтракали? — поинтересовалась я.
— Что? — девушка была явно растерянна и не услышала моего вопроса.
— Госпожа спросила, завтракали ли вы, — повторил Ариэль. — Вы очень бледная, поесть точно бы не помешало.
— Я…
— Мой повар последнее время не знает меры и готовит очень много, если вы не завтракали, присоединяйтесь, — пригласила я девушку. Сама поражаюсь своему дружелюбию. Может ее затравленный вид и тоска в глазах пробудили чувство жалости, но я не могла заставить ее ждать голодной.
— Благодарю за приглашение, не буду отказываться.
Уже через пять минут мы сидели за столом. Мои домочадцы все разбежались по делам и, кроме Эйрана, Ирис и Ариэля, за столом никого не оказалось. Лорвуд прислуживал нам и заметил, что хочет выполнить свою работу, так как счастлив, что наконец-то его госпожа вернулась. Тем более он уже поел.
— Ирисанна, вы сказали, что узнали у мужа про витраж, и готовы рассказать про него, но сам герцог не будет против этого?
— Нет, — девушка ела очень мало, бросала робкие взгляды на Ариэля, что уселся рядом с ней и скармливал свой завтрак нюхачу, который каким-то чудом пробрался в дом. — Герцог Ромулос посчитал, что такие истории люди воспринимают как ложь и не любит говорить об этом.
— В чем же причина такого? — удивилась я.
— Витраж отличался не тем, что женщина и девочка на картине могли двигаться и улыбаться всем, кто к ним приближался. А тем, что они оберегали и благословляли семью моего мужа.
Все началось с того дня, как витраж прибыл в их дом. Алиэр Тиарам был врачевателем. Они прожили с алиэри Олишей долгие годы вместе, но госпожа не могла иметь детей. Что бы алиэр Тиарам не делал, какие лекарства, процедуры не применял, результата не было, и в итоге они просто смирились. А потом за спасение жизни им подарили этот витраж.
Алиэри Олиша влюбилась в него, часто сидела рядом и однажды увидела, как девочка на руках женщины заплакала.
— Что? Заплакала? — удивилась я, ожидая, что Ирис повторит историю Тицианы.
— Да, девочка горько плакала, особенно когда в зал входил алиэр Тиарам. Госпожа решила, что это неспроста. Приказала телохранителям усилить бдительность и следить за здоровьем мужа. А через три дня на него было совершено покушение. Если бы алиэр Тиарам оказался тогда один, без защиты, он наверняка погиб бы от рук наемников. В семье так и не узнали, кто это был и почему решили напасть и убить, но после этого девочка плакать перестала. А алиэри Олиша уверилась, что им достался необычный витраж.
Спустя пол года маленькая девочка с витража неожиданно спрыгнула на землю и, подбежав к алиэри Олише, попросилась к ней на руки. Сама госпожа рассказывала, что, когда подняла девочку, почувствовала каково это держать на руках своего ребенка и разрыдалась, а через три дня ее магия изменилась, и выяснилось, что она ждет ребенка.
Витраж стал талисманом семьи. Благодаря ему на свет появились две девочки, и семья прожила долгую и счастливую жизнь. А витраж продолжил оберегать эту семью и, когда девочка, срываясь с витража, бежала к алиэри на руки, то все понимали, что в семье скоро будет прибавление, и родится девочка.
На Экиарисе невозможно определить пол будущего ребенка. Магия матери окутывает его коконом безопасности, но в семье мужа все знали, что, если витражная девочка обняла тебя, значит, родится малышка.
Прошло много времени, Аделоис и ее сестра Миранда тоже ожидали, того момента, когда смогут взять на руки витражную девочку. К тому времени их семья стала очень богатой. Столько молодых здоровых алиэри в одной семье однозначно привлекала много внимания и император стал не исключением. Он хотел в наследники девочку. Верил, что его дочь сможет возродить силу империи, и довольно настойчиво начал ухаживать за сестрами…
Я нахмурилась, при чем тут витраж, но Ирис продолжила, и все встало на свои места.
— Витражная девочка плакала долго, она рыдала, когда Аделоис отказала императору, и тот приказал ей каждый год приезжать на праздник Процветания и праздновать в нижних садах. Он так же предложил Миранде стать его женой, и она согласилась в надежде, что император смягчится и отменит свой приказ. Прошла свадьба, маленькая девочка, соскочив с витража, обняла Миранду, и все радовались, что вновь родится девочка…
Но в ночь, когда начались роды, девочка вновь зарыдала, но самое страшное было то, что вместе с ней заплакала и женщина, что держала ее на руках… Все были напуганы и отправились в столицу. По прибытию, им сообщили, что у Миранды родился мальчик, что сама роженица хоть и в тяжелом состоянии, но её жизни ничего не угрожает. А когда все вернулись домой, поняли, что
