Отвергнутая королева (СИ) - Вольная Мира

- Да. Ну и что? - пожала плечами, понимая, что он останется, выдыхая с облегчением. – Ты на ногах вдвое больше, чем я. Тебе тоже надо отдохнуть.

Зеленые кошачьи глаза изучали меня внимательно еще несколько вдохов, а после Алистер все-таки устроился рядом, осторожно прижал к себе, спрятав в кольце рук. И я наконец-то смогла полностью расслабиться. Было хорошо. Спокойно и тепло, большое тело за спиной дарило странное чувство расслабленности и уверенности.

Очень хорошо.

Казалось, что вот так правильно. Так должно было быть с самого начала.

Я улыбнулась, повернув голову, чтобы поцеловать колючий подбородок, и провалилась в темноту.

Глава 18

Она не заслуживает второго шанса.

Только проблема в том, что у нее и первого, по сути, не было.

Из разговора Алистера и Дакара

Алистер лорд-наместник Инивура

Суман спустя

Я ждал Катарин в гостиной наших временных покоев во дворце Сарраша. Нервно ходил из угла в угол и так же нервно одергивал рукава халата, в сотый раз проверил стазис, оружие, зачем-то раксаша, бросил взгляд на оборотомер, потом за окно.

На город и пустыню уже давно опустилась ночь, а Катарин все еще была у Шайнилы. И мне совершенно не нравилось, что у свихнувшейся темной она проторчала почти весь день. Впрочем, как не нравилось мне и принятое Равен решение. Я был против того, чтобы оставлять психованную бабу в живых, я был против варианта, который сам же и предложил.

Ничего хорошего у Шайни в этой жизни не было, и вряд ли будет, а… А предложенный мной же вариант казался малодушием… Кляпом, необходимым, чтобы заткнуть исходящую на яд совесть.

Но я молчал видя, как грызет себя Катарин

Наступил себе на глотку и решил, что временами высшее благо – это захлопнутая вовремя пасть.

Дознаватели СВАМа окончательно разобрались с нежитью, затопившей Сарраш, через три дня после событий в архивах старого города. Еще через день удалось все-таки выяснить, что это за дрянь, откуда она взялась и что именно призвана была делать.

Рин оказалась права: твари нападали на того, на кого указывала им Шайнила, выслеживали по камням-маячкам и высасывали. Плоть жрали сами, а тени покорно тащили к Шайниле, чтобы она могла их забрать и сделать «своими», чтобы могла подпитывать собственный хаос агонией и ужасом, который испытывали убитые василиски. Несчастные дети, чьи родители имели неосторожность участвовать в закрытии Шайнилы, когда их самих еще и в планах не было.

Поэтому у тех скал тени сумасшедшей выглядели так странно, поэтому их поведение было несвойственно и непохоже на обычное поведение теней: они были мертвыми, не принадлежали темной, никак не могли принять новую хозяйку.

А без них у Шайнилы ничего бы не вышло, просто не хватило бы сил на создание марионетки, на призыв новой нежити, на поддержание «личности» Эноры, вообще ни на что не хватило бы сил.

Что же касается самих тварей, они нежить преддверия грани, создания Карателя, призванные охранять угодья старого бога от слишком любопытных из вне и слишком непоседливых изнутри. Могут жрать как плоть, так и души.

Само собой на все плетения, заклинания и ритуалы темная наткнулась в архивах, само собой практиковалась долго, так же долго готовилась, еще дольше оттачивала каждый шаг собственного плана и искала возможности подобраться к Рин.

Удивительная продуманность и последовательность для сумасшедшей. Почти восхищает.

В первый раз Шайнила нашла и почти достала Катарин сразу после смерти Мираша, когда Равен больше ничего не защищало, когда она готовилась к отъезду в СВАМ. Темная спровоцировала неконтролируемый, резкий скачок ментальной силы Рин. Как итог Альяр оказался на волосок от смерти, Катарин – на волосок от безумия. Как итог, эта попытка лишь подстегнула Альяра к тому, чтобы отпустить племянницу в СВАМ и забыть на какое-то время о ее существовании. О существовании угрозы трону Шхассада и самому Шхассаду. То, что земли василисков никогда бы не приняли Равен в качестве королевы, Льяр понимал чуть ли не лучше, чем сама Катарин, понимал и то, к чему все это может привести, если правда однажды раскроется: мятежи, бунты и попытки отгрызть свой кусок власти, и Катарин в этой истории была бы лишь переходящим трофеем и разменной монетой. Шайнила на этот счет не думала вообще. Ее разум, затуманенный ненавистью и болью, занятый разочарованием от первого провала, не мог здраво оценивать ситуацию.

Во второй раз темная нашла и тоже почти достала Катарин в Инивуре. Но перед тем, как забрать теней решила поиграть и помучить подольше. Решила, что я, чувства Рин ко мне, сломают Равен достаточно, чтобы теневая не могла сопротивляться. Но ничего не вышло и в этот раз. Яд Катарин, попавший в меня во время поцелуя в ту ночь на балконе, вытравил, моментально выжег чужое зелье. И Шайниле пришлось прятаться, снова искать Катарин, снова думать, как ее достать.

К тому же оставался еще Льяр, тоже каким-то непостижимым образом виноватый в том, что случилось с темной. Оставался процветающий Шхассад и все те, кто убил теней Шайнилы. В конце концов оставался я и такой же ненавистный с некоторых пор Инивур.

В общем, темная начала терять терпение и совершать ошибки.

Сначала – гром-птицы, как источник энергии, чтобы вытащить на поверхность тварей, потом прорыв источника и нежить в красных топях. Оба события слишком заметные, слишком… «громкие», чтобы я или Льяр могли оставить их без внимания.

Вторая ошибка – нападения в Сарраше. Шайниле всего-то и нужно было, что забрать камни-маячки, всего-то и нужно было, чтобы нежить не попадалась на глаза стражам. Но и здесь она не смогла отказать себе в удовольствии покрасоваться. Будто специально выставила все напоказ.

Третья ошибка – Энора. Внезапный интерес Льяра к змее, к которой он всегда относился всего лишь, как к навязанному другу…

Катарин уже видела подобное «помутнение», сопоставить два и два было просто, пусть и заняло какое-то время. Правда, здесь темная действовала не так, как со мной, через служанок, она сначала подобралась к Эноре, а потом уже заменила змею собой. Спать с собственным дядей Шайни все-таки не планировала, в общем-то и не спала, свалив все на настоящую змею. Феромоны, очередные плетения и зелья, найденные в архивах старого города, сработали как нельзя лучше. Поэтому Рин ничего и не заметила, когда ее тени меняли воспоминания Эноры. Нечего просто было замечать.

Энора умерла на следующий же день. Ее тело, истерзанное и изодранное тенями, Шайнила бросила гнить на дно того самого ущелья. Сама же заняла место змеи. Опаивала Льяра, приходила к нему во снах, голосом хаоса нашептывая, вкладывая мысль о том, что Равен опасна, о том, что она хочет раскрыть Шхассаду правду о собственном происхождении, что готовит заговор. Темной казалось забавным, что василиск убьет племянницу собственными руками. Не только ее, конечно, еще и пару советников. Тех самых, что когда-то убили теней Шайнилы по приказу Мираша.

Но тут надо отдать должное Альяру: он все-таки насторожился. Понял, что что-то не сходится, что все изменилось слишком резко, поэтому и не спешил с выводами и решениями. Но Зайнаша к Катарин все-таки швырнул, все-таки не смог бороться с собственными заскорузлыми опасениями.

Ну да и хрен с ним, за свои ошибки, повелитель Шхассада будет расплачиваться сам, перед собственной гордостью в том числе.

Четвертой ошибкой стал я. Темная не предполагала, что я буду искать Равен, не думала, что окажусь в Сарраше и уж тем более не верила в то, что Рин меня простит, что вообще подпустит к себе. Шайнила не учла ведьму пустоши и закрытую память Равен, не учла мои чувства к Катарин. Вообще в них не верила, если уж на то пошло.

Ну и последнее, но не маловажное, несмотря на всю свою продуманность, на всю свою гениальность темная по какой-то совершенно непонятной мне причине понятия не имела, кто такой лорд-наместник Инивура. Откуда он пришел и что может знать.