Отомщенный любовник - Уорд Дж. Р.
К ней пришла странная, но неотвратимая мысль: только одна вещь была страшнее того, что она увидела в клубе, той правды, которую она узнала о Риве. И это – чтение этой статьи перед тем, как направиться в центр.
Не то, чтобы она желала Риву смерти, Боже… нет. Даже после всего, что он навешал ей на уши, она не хотела, чтобы он умер жестокой смертью. Но она любила его, пока не узнала о лжи.
Она его… любила.
Ее сердце на самом деле принадлежало ему.
Сейчас на глазах выступили слезы, компьютерный экран стал размытым и нечетким, влага смывала картины взорванного клуба. Она влюбилась в Ривенджа. Быстро и страстно, их отношения прожили недолго, но чувства цвели по-прежнему.
С пронзительной болью она вспомнила его теплое тело, движущееся на ней, его связующий аромат в своем носу, его широкие плечи с бугрящимися мускулами, когда они занимались любовью. В те моменты он был красивым, щедрым любовником. Он по-настоящему наслаждался, доставляя ей удовольствие...
Но, этот образ был тем, во что он хотел заставить ее верить, и, будучи симпатом, он был мастером манипуляций. Хотя, Боже, она гадала, что именно он получил от нее? У нее не было денег, положения в обществе, ничего, что принесло бы ему пользу, и он никогда ничего не просил у нее, ни коим образом ее не использовал…
Элена остановила себя от погружения в радужное представление того, что произошло. Вся суть в том, что он не заслужил ее любви, и не потому, что был симпатом. Как бы странно это не оказалась, она бы смогла смириться с этим… хотя, наверное, это просто доказывало, как мало она знала о пожирателях грехов. Нет, все убила ложь и тот факт, что он торговал наркотиками.
Торговец наркотиками. Яркой вспышкой она вспоминала пациентов с передозировкой, которых ввозили через двери в клинику Хэйверса, тех молодых ребят, которые без веской причины подвергались опасности. Кого-то из них откачивали, но не всех, и даже одной смерти от того, что продавал Ривендж, было достаточно.
Смахнув слезы со щек, Элена вытерла ладони о брюки. Больше никаких слез. Она не могла позволить себе роскошь быть собой. Она должна позаботиться об отце.
Следующие полчаса она подыскивала работу.
Порой того факта, что вас вынуждают быть сильной, достаточно, чтобы на самом деле превратить себя в то, кем ты должен быть.
Когда ее глаза сдались и начали слипаться от усталости, Элена выключила компьютер и растянулась на кровати, рядом с рукописью отца. Она позволила векам упасть, и у нее возникло предчувствие, что сон ее не посетит. Ее тело могло стремиться к отдыху, но мозг не желал играть в «повторяй-за-мной».
Лежа в темноте, она пыталась успокоить себя, представляя старый дом, в котором жила с родителями перед тем, как все изменилось. Она представила, как ходит по большим комнатам, минуя красивый антиквариат, останавливаясь возле ваз со свежесрезанными в саду цветами.
Уловка сработала. Постепенно, ее разум погрузился в спокойное, элегантное место, поток мыслей замедлил свой ход, а потом и вовсе нажал на тормоза и припарковался в ее голове.
Когда к ней подкрался покой, странная убежденность пронзила грудь Элены, уверенно растекаясь по всему телу.
Ривендж был жив.
Ривендж был жив.
Противясь волне усталости, Элена боролась за рациональную мысль, желая определить «почему» и «что-за-черт» этой странной веры, но сон просочился в нее, унося прочь.
***
Роф сидел за своим столом, его руки осторожно блуждали по поверхности. Телефон, на месте. Нож для вскрытия конвертов в форме кинжала, есть. Бумаги, на месте. Где его…
Что-то рассыпалось со стуком. Верно, ручки и подставка для них.
Разлетелись повсюду. Так точно.
Подбирая все, что рассыпал, он услышал, как подошла Бэт, мягко ступая по ковру, желая помочь.
– Все в порядке, лилан, – сказал он ей. – Я соберу.
Он чувствовал, как она замерла у стола, и был благодарен ей за то, что она не вмешивается. Как бы по-детски это не звучало, он должен убрать за собой сам.
Похлопав по столу, он нашел последнюю ручку. По крайней мере, так он думал.
– Есть что-нибудь на полу? – спросил он.
– Еще одна. У твоей левой ноги.
– Спасибо. – Он наклонился, ощупал пол и сжал гладкий, похожий на сигарету предмет, который должен быть ручкой от Мон Блан. – Эту было бы трудно найти.
Выпрямляясь, он предусмотрительно определил местоположение края стола и убедился, что, садясь, не стукнется об него головой. Прогресс по сравнению с тем, что он сделал чуть раньше. Верно, он слажал с подставкой для ручек, но хорошо справился с выпрямлением. Не идеальный табель успеваемости, но, по крайней мере, он не ругался и не истекал кровью.
Так что, учитывая то, как он добирался на Последнюю Трапезу несколько часов назад, дела налаживались.
Роф закончил свой парад по столу, найдя лампу, которая стояла слева, и королевскую печать с воском, которую он ставил на документах.
– Не плачь, – нежно сказал он.
Бэт слегка шмыгнула нос.
– Как ты узнал?
Он постучал пальцем по носу.
– Почувствовал. – Он отодвинул кресло и похлопал по колену. – Иди сюда, садись. Позволь своему мужчине обнять тебя.
Он услышал, как его шеллан обогнула стол, и запах ее слез стал сильнее, потому что, что чем ближе она подходила к нему, тем интенсивней текли слезы. Как и всегда, он нашел ее талию, обернул вокруг нее руку и притянул Бэт к себе, изящное кресло заскрипело, привыкая к их весу. Улыбнувшись, Роф позволил рукам найти ее волнистые волосы, и погладил мягкие локоны.
– На ощупь ты прекрасна.
Задрожав, Бэт прислонилась к нему, и он обрадовался этому. В противовес тем моментам, когда он использовал руки в качестве глаз, или поднимал опрокинутое им, с ее телом в своих объятиях он чувствовал себя сильным. Большим. Мощным.
Он нуждался в этом прямо сейчас, и Бэт тоже, судя по тому, как она откинулась у него на груди.
– Знаешь, что я собираюсь сделать после того, как мы разберемся с бумагами? – прошептал он.
– Что?
– Я отнесу тебя в кровать и продержу там целый день. – Когда ее аромат вспыхнул, Роф удовлетворенно засмеялся. – И ты не будешь возражать, верно? Несмотря на то, что я собираюсь раздеть тебя и не позволю одеться.
– Совсем нет.
– Хорошо.
Они какое-то время сидели, обнявшись, пока голова Бэт не приподнялась с его плеча.
– Хочешь, займемся сейчас работой?
Роф повернул голову так, что, имей зрение, он бы смотрел на рабочий стол.
– Да, черт возьми… мне нужно. Не знаю почему. Просто нужно. Давай начнем потихоньку… где почтальонская сумка Фритца?
– Рядом со старым креслом Тора.
Когда Бэт наклонилась, ее попка потерлась о его член самым лучшим способом, и Роф, застонав, схватил ее бедра и двинулся вперед.
– Ммм, нужно что-то еще поднять с пола? Может, мне снова разбросать ручки? Опрокинуть телефон?
Гортанный смех Бэт был сексуальней самого изысканного белья.
– Если хочешь, чтобы я склонилась, нужно лишь попросить.
– Боже, Бэт, я люблю тебя. – Когда она выпрямилась, Роф повернул ее голову для поцелуя, задерживаясь на ее мягких губах, быстро лизнув их… он затвердел как камень. – Давай быстро закончим с бумажной работой, чтобы ты оказалась там, где я хочу тебя видеть.
– И где же?
– На мне.
Снова рассмеявшись, Бэт открыла кожаную папку, в которой Фритц собирал различные прошения и корреспонденцию. Раздавался шорох бумаги и глубокое дыхание его шеллан.
– Окей, – произнесла она. – Что у нас есть.
Было четыре свадебных прошения, которые нужно подписать и скрепить печатью, и, обычно, этот процесс занимал полторы минуты. Однако сейчас подпись и процедура с воском и печатью требовала скоординированных с Бэт усилий… но это было забавно, пока она сидела на коленях. Дальше шла стопка выписок банка на хозяйственные нужды. За ними – счета. Счета. Еще больше счетов. Все они, слава яйцам, отправятся к Вишесу, потому что Роф не занимался цифрами.
