Татия Суботина - Ради тебя 2
Всего секунда и ему стали видны два тела.
Два обнаженных тела.
Они не могли насытиться друг другом.
Танцевали, лежа на паркете, совсем рядом с камином.
Сплетались.
Изгибались.
Стонали.
Яркие отблески огня плясали в черных шелковистых волосах девушки.
Ян до хруста сжал кулаки, костяшки пальцев побелели.
Видение исчезло.
Он выдохнул и прикрыл глаза.
Как только открыл их, показалось, что рваные полосы света складываются тонким станом, медленно танцуют вокруг подошв, а над головой звучит легкий смех.
– Пошла вон! – отшвырнул бутылку он. – Заткнись!
Смех растворился в брызгах стекла и виски.
Послышалось недовольное ворчание. Ян исподлобья покосился в дальний угол гостиной. Заблудшие. За время его добровольного затворничества в доме их собрались толпы. Каждый раз, завидев Яна, они неясными тенями протягивали к нему костлявые руки, кривились и заходились в безмолвном крике.
Ян внимательно всмотрелся в синие уродливые лица «гостей» и… ничего не почувствовал. Ни страха, ни удивления, ни сочувствия. Ничего.
Лица, которое он безумно хотел и одновременно боялся увидеть, среди прочих не было.
Дверь гостиной распахнулась, громко ударилась о стену, и в комнату вихрем влетел Адиса. Звук от каждого его шага набатом отзывался в голове Яна.
– Какого?! – он поморщился и недовольно потер переносицу.
– Ты сам прекрасно знаешь какого, Ян, – спокойный голос вошедшего всколыхнул хлесткую волну раздражения.
Бывший друг споткнулся о пустые бутылки, звон стекла смешался с отборными ругательствами.
– Ди, не сейчас, – простонал Ян. – Уходи, пока еще можешь.
– Ты что, друг? Угрожаешь? Мне?
Ян с трудом поднял голову и наткнулся на веселый взгляд афроамериканца. С последней их встречи Адиса успел отрастить косички и завести бороду. И со всем этим да и в довесок в деловом костюме смотрелся крайне нелепо.
– Предупреждаю, – выдавил Ян, старательно подавляя раздражение и гнев.
– Ну-ну, – хмыкнул он, чеканя шаг к окну. – Пора выходить из алкогольной комы. Весь дом провонял твоей бормотухой.
– Я сам решу, что мне пора, а что не пора!
Адиса резко распахнул тяжелые шторы, ярко-белый свет залил гостиную. Перед глазами вспыхнули слепящие искры.
Ян выругался сквозь сжатые зубы, крепко зажмурился и отвернулся.
– Испытываешь мои нервы на прочность? – взревел он. – Жить надоело?
Гортанный звук заполнил комнату. Отсмеявшись, Адиса умостился в глубоком кресле, закинув ногу за ногу. Светло-серый костюм подчеркивал темную кожу и странно смотрелся в сочетании с длинными косичками, которые падали на крепкие плечи.
– Ты в курсе, что через несколько дней новый год?
– Тебе елку не с кем украсить? Или место Деда Мороза в дурдоме вакантно? А может, надоело проводить время в кругу Наполеонов и Мессий? И ты хочешь, чтобы я скрасил твои трудовые будни с психами? Ни один из предложенных вариантов меня не вдохновляет. Я не собираюсь гнить в твоем обществе.
– Заманчивая идея с Дедом Морозом, но в этот раз психи обойдутся без тебя. – Адиса сцепил пальцы в замок. – Ты чувствуешь это, Ян? Чувствуешь изменения в Силе?
– Что? – он потянулся за следующей бутылкой, что стояла возле старинных часов на камине.
Деревянная поверхность часов была изрядно припорошена пылью, отчего казалась не благородного коричневого цвета, а тускло серой.
– Ты что, не общаешься с душами? Что-то грядет. Даже я чувствую это!
Бутылка оказалась пустой. Ян собрал кончиком языка последнюю каплю, разочарованно причмокнул и огляделся в поисках выпивки.
– Алкоголь окончательно заспиртовал мозги? – вскипел Адиса. – Клан нуждается в ответах! Мы должны знать, что происходит с Силой!
– Я-то тут причем? – хмуро уронил Ян. – Я вам что, бюро добрых услуг?
Он внимательно всматривался в белый воротничок рубашки Адисы, темноту его кожи и думал, что с удовольствием сомкнул бы пальцы на крепкой шее. Сжимал бы и сжимал до хруста. Ведь это он виноват. Во всем. Он.
– Причем? Причем?! – Адиса вскочил и заметался по комнате. – Это твой долг! Ты должен общаться с душами! Это твой Дар, то для чего тебе позволено жить дальше!
Ян резко шагнул вперед. Схватил чернокожего за воротничок рубашки. Развернул к себе. С ненавистью заглянул в глаза:
– Это ты убил ее, – процедил он.
Широкие брови Адисы сошлись на переносице, он непонимающе уставился в лицо Яна, крепко перехватив запястья.
– Что ты несешь?! Ты же знаешь, что все произошло так, как должно было. Иначе ты бы погиб! Я спасал тебя!
– Ложь! Ты спасал только себя, извращенный ублюдок!
– Это неправда! Твоя сила претерпела изменения после игр с хаосом! Я должен был помочь тебе спастись!
Ян усмехнулся, ловко передвинул пальцы вверх по шее, сдавливая кадык. Узома закашлялся.
– Ты с ума… сош…ел? Пусти! – Адиса отступил на два шага, наступил на бутылку и потерял равновесие.
Послышался звон. Адиса завалился на спину. Ян оказался сверху. Он прижал мужчину к полу, придавливая собственным весом. Ноги Адисы то и дело били Яна по спине, пытаясь спихнуть с себя, но… Ян, как заколдованный, не мог расцепить пальцы, проснулся азарт охотника. Когда зверь уже сунул голову в петлю ловушки, жалость и любые другие эмоции пропадают, остается только предвкушение неизбежного. Последний миг, что разделяет жизнь от смерти. Последний миг, над которым властвуешь ты. От напряжения на лбу Яна выступила испарина, губы растянулись в зловещей усмешке. Адиса извивался, пытался отодрать цепкие руки со своей шеи, барахтался, словно червяк на крючке за минуту до погружения в глотку рыбины.
Ян усилил хватку. Хрип Адисы прервался глухим бульканьем. Даже после характерного хруста, когда пальцы вошли в мягкость шеи, Ян долго не мог отпустить жертву. Он всматривался в синее лицо бывшего друга, широко распахнутые черные глаза и улыбался.
– Вот и все, – прошептал Ян. – Я свободен.
– Что ты там бормочешь?
Ян тряхнул головой, отгоняя слишком реальное видение. Сколько раз он мысленно проделывал это? Сколько раз убивал того, кто лишил его единственно важного, что он приобрел за столетие – души? Ян не помнил. Он жалел только об одном, что в пещере не завершил начатое, не прикончил предателя прямо там, а пожалел. Сейчас же, для того, чтобы повторить попытку, не осталось ни сил, ни веры, что это поможет избавиться от груза вины. Адиса, скрестив руки на груди, выжидающе смотрел на него.
– Ты вообще слышал, о чем я здесь десяток минут распинаюсь? – он пожал плечами. – Я совсем не узнаю тебя, Ян! – Адиса отмахнулся рукой на скептический взгляд и продолжил внушительней. – Хватит строить из себя мученика! Ты три месяца жизни коту под хвост пустил!
