Вероника Мелан - Мистерия

— Но зачем кому-то отзываться? — ее руки снова начали дрожать. Тайра никак не могла припомнить, был ли в ее жизни хоть один день, когда она нервничала так много? Может, когда умер Ким? Нет, тогда она скорбела, а не нервничала.

— Не знаю, — легко качнул плечами длинноволосый. — Но проверить надо, иначе идти вниз не имеет смысла, сама понимаешь. Просто так ни один темный бог душу не отдаст.

Никогда даже в самых смелых мечтах она не представляла, что однажды кто-то решится идти за ее, Тайры, душой в Нижний Мир, и теперь, когда осознала, что сидящий напротив человек готов сделать именно это, нехотя прониклась к нему если ни симпатией, то уважением.

— А что потребуется от меня?

Баал усмехнулся, и ее позвоночник почему-то вновь обняла тонкими пальцами морозная ветка.

— Молись.

— Молись?

— Да. Чтобы кто-то пришел.

Вокруг него кружилось белесое мощное поле, вверх от которого тянулся бесконечно высокий столб — канал — многократно усиленный при помощи Дрейковой комнаты-энергоколлектора, в которой проходило действо. На самом верху канал рассыпался на мелкую, охватывающую огромное, необъятное для глаз пространство тонкого мира сеть, дрожащие антенны которой служили одновременно и приемниками, и передатчиками. И именно в самый центр канала Баал, тщательно подбирая каждое слово и выражение — ошибиться в подобном процессе смерти подобно (призовешь не того, поплатишься сам) — закатив глаза, что-то шептал.

Для тех, кто находился снаружи, казалось, что он просто стоит в центре некого круга. Отдыхает, закрыв глаза, читает в пьяном угаре стихи или же просто бормочет что-то невнятное, но сам Регносцирос видел другое: как мощный поток уносит каждое его слово наверх, как рассеивает его среди времени и пространства, как множит на фракталы, заставляя рождаться и звучать все дальше и дальше, как доставляет похожую на молитву просьбу в самые далекие, почти недосягаемые для человеческой энергии уголки Вселенной.

— …Если кто-то желает заступиться за прибывшую из Архана девушку по имени Тайра, желает высказать свое веское слово, посодействовать, поучаствовать и помочь в процессе возвращения ее души — если такое возможно и если будет на то воля Всевышнего… — последнее он добавил намеренно, жестко осознавая необходимость подобной оговорки, чтобы Старшие не решили, что он своими решениями причислил себя к Богу, и не наказали его, — прошу дать мне об этом знать. Да не потревожит моя просьба тех, к кому она не относится, да будет она услышана теми, к кому имеет непосредственное отношение. В благодарности к трем незыблемым мирам, к Всевышнему и помощи его, кланяюсь я. Аминь.

Нет, в этот момент речь Баала не понял бы даже Дрейк, так как все произнесенное было заимствовано в далеких пространствах других миров — тех, где он бывал раньше, но слова эти, на каком бы языке они не звучали, сопровожденные и подпитанные внутренней энергией просящего, имели огромную силу — он знал. И потому Регносцирос, завершив речь, принялся ждать и считать секунды. Если кто-то отзовется, то отзовется быстро — не станет тянуть.

Секунды во вращающемся поле, где изменилось время, тянулись бесконечно медленно — залипали одна в другой, путались, расплывались и то и дело грозили исчезнуть вовсе.

Одна… Две… Три… Четыре…

— По воле просящего явился я.

От послышавшегося слева голоса Баал вздрогнул и распахнул глаза — не внешние, внутренние.

Перед ним, чуть сбоку, но все еще в пределах намеченного круга, стоял опирающийся на палку старик — лысый, седой, закутанный в коричневую, спадающую складками до пола ткань.

— Кимайран есть имя мое. И я пришел, чтобы пройти бок о бок с тобой туда, где содержится душа Тайры — ученицы моей, и просить за нее.

Старик поклонился.

— Приветствую тебя, Ким, — со сдержанным поклоном-двойником отозвался Баал и удивленно замолчал.

У Тайры был учитель, который ушел после смерти в Верхний Мир? Жестко так говорить, но очень кстати он это сделал, очень вовремя. Сущность, отмеченная знаком Святого — хорошая команда для похода вниз. Значит, он уже не один, значит, шанс уже есть…

— Готов я слово молвить там, где скажешь ты. Ты проводник — веди, все сделаю, что от меня зависит.

Спасибо, хотел ответить Регносцирос, но не успел. Сияние, даже отдаленно не схожее с тем, что окружало старца — во много раз ярче — вдруг ослепило их обоих. Хлынуло, подобно прибою из солнечных лучей, влилось в разверзнутый канал и заставило круг звенеть от влившейся в него чудовищной и абсолютно не схожей с человеческой силой. От звона незнакомой энергии Баал вдруг резко просел в коленях, зажмурил веки и в дополнение прикрыл глаза рукой; его тело, наверное, должно было сгореть, расплавиться, но отчего-то не плавилось, а чувствовало лишь покалывающее кожу тепло — чужую благодать.

— Ты звал, не человек, не демон, но тот, кого зовут Баалом. И я пришел к тебе, чтоб праведность вершить там, где нужна она.

Новый голос глушил и звучал тихо одновременно. С сущностями такого размаха Регносцирос не сталкивался ни разу, а потому едва не захлебнулся слюной, которая по непонятной причине начала в огромных количествах выделяться во рту. Да кто же у них там обитает наверху? Кто?!

Его открытые глаза сначала не позволили увидеть ничего, кроме света. Свет-свет-свет, как от сотни зажженных солнц, как от тысячи ламп, от миллиона свечей — везде один лишь свет. И только спустя несколько секунд Регносцирос узрел, наконец, то, от чего едва не двинулся застывшим где-то на краю сознания разумом, от чего потерял дар речи и способность дышать — крыло.

Два крыла…

С каждым мгновением свет рассеивался и позволял увидеть больше — шесть крыльев.

И меч.

И тогда демон рухнул на колени.

— Приветствую тебя, Архангел…

— Архангел Измаил. Да будем мы знакомы.

Одновременно с ним встал на колени Ким.

— Баал, все ли в порядке? Ответь, если можешь. Нужна ли помощь?

Почувствовав присутствие иных сущностей, Дрейк отогнал Тайру и Стива в дальний конец помещения, а сам осторожно приблизился к кругу, где Регносцирос стоял бледный и едва удерживался на ногах. Там, в центре воронки, даже его — представителя Комиссии — продувало инородными ветрами так, что тело ломило от жара, а в висках пульсировала боль. Нет, процесс нельзя прерывать — он знал, — но волновался за изменившегося внешне демона, хоть и не решался дотрагиваться до его оболочки.

— Я здесь, если что. Если нужна помощь…

Какое-то время Баал не отвечал, но вдруг его глаза распахнулись, а губы искривились в почти безумной улыбке и что-то прошептали.