Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая
Мила с недоверием покосилась на меня, потом глянула в сторону, куда ушел Байрон.
— Но он такой… придурочный.
— Он романтичный, — возразила я, — и пишет стихи. В нем нет мужской грубости и склонности к насилию. Но он может за тебя постоять.
— Но… моя репутация…
— Что-то мне подсказывает, что ему на нее плевать.
— Ох, Кира… я не знаю.
— Просто дай ему шанс! Не хмурься, когда он приходит в гости к Лексу. Улыбнись хоть разок. Попроси прочесть стихи. Его никто не воспринимает всерьез, но они, правда, получаются неплохие. Я слышала.
Несколько мгновений Мила колебалась. Потом деловито взялась за орехи, но мне показалось, что она прислушалась к доводам, просто не хочет этого показывать. Я тоже последовала ее примеру, не желая смущать.
— Ешь, не стесняйся. Я же вижу, что слюнки капают, — буркнула Мила. — Ивар мне не простит, если его ребенок родится тощим и слабым. А ведь еще неизвестно, что у вас за гибрид получится.
И она вдруг повернула голову и сама мне улыбнулась.
24
Паркуя внедорожник у ворот поселения, Ивар мечтал лишь об одном: лечь и как следует выспаться. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, в глаза словно кто-то песок насыпал. Пока он добирался сюда из города по пробкам, уже стемнело. Дежурный пожелал доброй ночи, и Ивар с трудом повернул голову, чтобы ответить.
Но по мере приближения к дому, силы волшебным образом возвращались к нему. Походка становилась легче, а плечи расправлялись. Вот что творила одна мысль, что Кира ждет его. Ивар уже рисовал в воображении картину встречи. Как его охотница услышит хлопок двери. Вскинет голову. Подбежит. Встанет на цыпочки, чтобы обнять. Гибкая, ароматная, радостная, вся — для него. Они проводили вместе каждую ночь и все никак не могли устать друг от друга. Потянувшись к дверной ручке, Ивар усмехнулся своим мыслям. Если это — любовь на всю жизнь, что ж, он готов к такому повороту.
Из кухни доносилась музыка и веселые голоса. Свет горел только там, в остальном доме было темно. Похоже, никто не слышал, что он пришел. Загоревшись любопытством, Ивар неслышно подошел и встал в тени, поодаль от входа на кухню.
Раздражающе громкие звуки вперемешку с хрипением и скрежетом издавал старенький кассетный магнитофон. Кира, Мила, Никитка, Байрон и та спасенная блондинка-лекхе, Тина, сидели вокруг стола и играли в самодельную "Монополию". На полу стоял наполовину пустой ящик пива, который он, Ивар, лично привез пару дней назад. Охотнице нравился этот напиток, потому что в ее семье было принято его пить, и Ивар старался иногда побаловать любимую.
Теперь три откупоренные бутылки находились на столе, а перед Никиткой и Кирой красовалось по кружке компота. Вся компания шумно переговаривалась, спорила о том, чей ход, и прекрасно проводила время. Ивар ощутил легкий укол ревности, наблюдая, как его охотница сосредоточенно облизывает нижнюю губу и следит за игрой. Вот Байрон что-то сказал ей, и Кира рассмеялась. Легко и непринужденно. Словно они знали друг друга тысячу лет.
В какой, интересно, момент, его друзья стали… ее друзьями? И почему его охотница не тоскует по нему так, как он мучается без нее в унылом офисе отца?!
Он напряг слух, пытаясь сквозь музыку разобрать, о чем идет речь.
— И в ту секунду, когда я был уже готов наложить в штаны… — удалось различить голос Байрона, — …Ивар сказал: "Да вы охренели, я — врач Скорой помощи".
— Да ладно! — фыркнула Кира. — Ну какой из него врач?!
— Вот именно, что никакой, — поддакнула Мила.
Никитка и Тина с интересом ждали продолжения беседы.
— Да клянусь тебе! — приложил ладонь к груди Байрон. — Только так нас и отпустили! А мы — в кровище с ног до головы, и непонятно, откуда она!
Ивар засунул руки в карманы и принял более удобную позу, не торопясь выходить из укрытия. Значит, его жену пичкают байками о его похождениях. Занятно.
Внезапно за спиной раздался приглушенный голос:
— Любуешься?
Ивар дернулся, покачал головой и выдохнул.
— Лекс, твою мать! Когда-нибудь так с локтя получишь. Потом не жалуйся.
Его друг усмехнулся.
— Но ведь не получил сейчас? — он похлопал Ивара по спине, встал рядом и поддразнил: — Ты стал расслабленным, старичок. Реакция уже не та. Твоя женщина тебя расслабила.
— Поговори у меня, — беззлобно огрызнулся Ивар.
Они оба посмотрели в сторону веселой компании. Когда молчание затянулось, Ивар решился спросить:
— Как она?
Другу не нужно было объяснять смысл вопроса.
— Знаешь, все искал подходящий случай, чтоб сказать, и все не находил… она плачет, — ответил Лекс. — Когда думает, что ее никто не видит. В последнее время все чаще. Иногда слышу всхлипывания, когда прохожу мимо двери в спальню. А позавчера нашел ее на углу за домом. Сделала вид, что "ушла подышать воздухом".
Ивар помрачнел. Он понимал, что его охотница тоскует в разлуке с семьей, но не знал, что настолько. И, что самое ужасное, не видел выхода из этой ситуации. Они же отберут ее у него в мгновение ока, как только попробует выйти на контакт!
— Я думаю, со временем это пройдет, — попробовал утешить его Лекс. — Она привыкнет.
— А что делать все это время? — возразил Ивар. — Я не хочу, чтобы моя жена плакала.
— Черт поймет этих женщин, — пожал друг плечами, — просто будь рядом. Наверно, ей тебя не хватает.
Ивар подавил глухое рычание. Если охотнице не хватает его рядом, то ему проще сразу разорваться на две части. По-другому не получится.
Лекс повернул голову и некоторое время изучал друга пристальным взглядом.
— Знаешь, я, наверно, тоже женюсь. Только не решил еще, что предложить в качестве подарка.
С Ивара мгновенно слетела вся досада.
— Ты? На ком?!
— Да есть тут одна… — взгляд Лекса устремился в сторону кухни.
Ивару потребовалась пара секунд, чтобы сообразить.
— Ты что? Вот на этой запуганной? Она же рабыней была у Седого!
Теперь нахмурился Лекс.
— А мою сестру пустили по кругу. Думаешь, я не в курсе?
Ивар промолчал.
— А вчера Кристина мне улыбнулась, — продолжил Лекс с таким видом, будто хвастался своим великим достижением. — Думаю, еще немного — и я смогу ее потрогать. А там…
