Райская птичка и черный дракон (СИ) - Мария Ковалева-Володина
В комнате пахло сон-травою. Две богини сидели на массивной березовой кровати, и обе держали руки на круглом животе Сяйвом. Они проводили ритуал. Глаза их были закрыты, всё действие происходило в их сознании. Перед девушками висел призрачный золотой свиток — туда вносилось всё, что они видели в своих пророческих видениях.
Мира не могла оторвать взгляда от своей красавицы-матери. Лицо её выражало напряжение, глаза постепенно наполнялись слезами. Она открыла глаза и всхлипнула. Мира смотрела удивленно. Сяйвом была великим воином, способным сносить любые сложности, и ее дочь ни разу не видела ее слез. Будущая Великая Матерь встала и заходила по комнате.
— Сяйвом, не печалься, — неуверенно произнесла она, — у девочки великая судьба, она родится под Всеокой звездой. Это доброе знамение привести ее в мир.
— Какой смысл в великой судьбе, — вытирая слезы, отозвалась богиня, — если почти все вероятности ведут ее к ранней мучительной смерти?
— Это просто вероятности, — попыталась утешить ее Лучезара, — рожденные под Всеокой звездой всегда наделяются особой Силой. А власть так сама и идет к ним в руки, хоть они к ней и не стремятся.
За спиной Мира услышала, как Чоу тихо обращается к Лю Мейлуну.
— Вы родились под той же звездой, Повелитель. У нас она называется Звезда Истинного Света.
— Я чувствую ее Силу, — мать Миры погладила живот и посмотрела встревоженно на Лучезару, — моя дочь будет одарена Златым Сиянием.
Великая Матерь быстро подошла и тоже быстро положила руку на живот подруге. Ее брови приподнялись.
— Невероятно, — тихо произнесла она, — Сила древних богов.
Мира смотрела на них и ничего не понимала. Она не замечала за собой ни особой Силы, ни власти, ни великой судьбы.
Сяйвом и Лучезара помолчали, обе они выглядели подавлено.
— Помнишь того мальчика из Царства Златых Врат, что родился с Златым Сиянием? — вдруг спросила мама Миры. — Первый за десять тысяч лет.
Мира почувствовала, как напрягся позади неё Лю Мейлун. Кто же знал, что в ее воспоминании вдруг заговорят о нем.
— Перестань, — отозвалась Лучезара, — может, его еще найдут.
— Его родители сильно горюют, я видела их на Совете Мировых Богов.
— Это вовсе не означает, что твою дочь ждет такая же судьба, — Лучезара села рядом с Сяйвом и утешающе обняла ее.
— Послушай, — мать Миры посмотрела на подругу холодно и решительно, — отдай мне предсказания. Я не согласна с ними.
Дальше пространство вновь закружилось, перестроилось. Мира и ее спутники остались на том же месте в том же тереме, но обстановка поменялась. Теперь кругом стояли нежные розовые цветы в вазах, а с потолка свисала украшенная цветами люлька. В комнате была только Сяйвом. Она выглядела бледной и растрепанной, белая сорочка была перепачкана в крови. Похоже, она только что родила одна без посторонней помощи. В руках она трепетно держала неомытого кричащего младенца.
— Вот вы и явились на свет, дева Мира, — тихо проговорил Чоу за её спиной.
С трудом поднявшись с влажной смятой постели Сяйвом бережно положила маленькую Миру в люльку.
Взрослая Мира всё поняла почти сразу — в этом маленьком сморщенном тельце младенца действительно чувствовалась великая мощь. Девочка даже немного светилась. То самое Золотое Сияние, какое раньше было у Лю Мейлуна.
Мира догадывалась, что произойдет дальше.
Сяйвом произнесла заклинание — такое мощное, что в комнате поднялся сильный ветер, роняя мелкие предметы и раскачивая люльку.
Могучий столб огня поднялся над младенцем, заставляя ее истошно кричать от страха.
На лестнице раздались быстрые шаги, в дверь заколотили, но она была заблокирована.
Вскоре ветер утих, огонь над ребенком погас, а обессиленная Сяйвом со стуком упала на узорчатый ковер, тяжело дыша.
Дверь с грохотом распахнулась, вбежал встревоженный отец Миры — красавец-богатырь Яровит. Он сразу почувствовал волну невероятной Силы, заглянул в колыбель и всё понял. Опустился на колени рядом с супругой. И, гладя ее по волосам, тихо спросил.
— Что ты наделала, родная?
Она открыла свои огромные глаза, в них еще были отблески небесного огня.
— Пусть наша дочь будет обычной, — слабым голосом произнесла она, — ни в чем не талантливой. Посредственно-слабой. Но живой и счастливой. Беспечной птичкой в райском саду.
Из глаз взрослой Миры двумя дорожками текли слезы. Вот чего мама хотела для нее.
— Чем ты заплатила за такое вмешательство в чужую судьбу? — медленно проговорил Яровит, продолжая ритмично гладить растрепавшиеся кудри супруги.
Она грустно улыбнулась.
— Ничего не скрыть от тебя. Я отдала половину своей жизни.
Рука бога замерла на мгновение, но тут же продолжила свои поглаживающие движения.
— Прости, мое солнце, — тепло произнесла Сяйвом, — я рано оставлю тебя одного. Боюсь, наша малышка даже не успеет повзрослеть.
Мира уже не видела реакции отца, ее глаза утонули в слезах. Дело не в том, что демон Шадрах, от руки которого погибла Сяйвом, был сильнее. Дело в том, что она задолго до этого события отдала годы своей жизни, чтобы запечатать Силу Миры.
— Пойдем, — Лю Мейлун взял ее за руку.
И его прикосновение немного отвлекло ее от проживания горя. Но Чоу вдруг тронул ее за другую руку.
— Смотрите, дева Мира, ниточка.
Протерев глаза от слёз, она и правда увидела, как от ее колыбели тянется красная нить и пропадает в щели под дверью.
— Она ведет к еще какому-то забытому воспоминанию, — пояснил шут, — идите за ней и вспомните еще что-то, связанное с этим.
— Ей и так плохо, — внезапно встрял Лю Мейлун, — давай вернемся.
Мира глянула на него с удивлением и благодарностью, но сделала шаг, взяла в руку красную нить и шагнула к двери.
Распахнув ее, Мира оказалась в прекрасном яблоневом саду. По обе стороны от нее тут же возникли Лю Мейлун и Чоу. И сейчас она действительно была рада их присутствию.
Под усыпанной плодами яблоней стояла заплаканная маленькая девочка, к которой приближалось чудовище. Это был крупный василиск со старой потрепанной чешуей, мощным хвостом и злыми глазами. Момент воспоминания был таким пронзительным, что взрослой Мире захотелось зажмуриться.
Она знала, что будет дальше. Чудовище пришло не одно. Как в страшном сне из-за дерева вышел другой василиск — поменьше, но помоложе — с блестящими изумрудными чешуйками. На ветке дерева сидело другое создание уродливого вида, похожее на огромного зародыша с вытянутыми руками и ногами. В приоткрытом слюнявом рте виднелось четыре ряда острых клыков. Это был дрековак — чудовище, в которое мог превратиться убитый в утробе младенец. На другой яблоне, свесив ноги, сидела еще парочка дрековаков. Один был и вовсе мало похож на человека и
