Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова
Глава 59. Эксперимент
К моменту возвращения лорда все вещи, которые он притащил из модной лавки и которые Юлия впопыхах разбросала по комнате, исчезли. Их судьбу выяснять молодая хозяйка не спешила. Ей было не до того.
Она, смущенная дерзким поцелуем Раттара и трясущаяся от страха, что сей поступок мог увидеть милорд, который весь путь до покоев молча тащил ее за руку, лихорадочно подбирала слова оправдания.
И когда Изегер завел «неверную жену» в комнату и, сведя брови к переносице, обхватил ее лицо ладонями, она первая же выпалила:
- Я не виновата, он сам...
Брови «рогоносца» медленно поползли вверх.
- Он?!
- И вообще, ты не так все понял...
- Я?!
- Это был прощальный поцелуй. Сначала меня поцеловала бабушка, потом Яры-са, а потом...
- Раттар?!
Она кивнула. Вернее, попыталась кивнуть, потому как ладони, обхватившие ее лицо, стали железными.
Взгляд Изегера соскользнул на губы «супруги». Та быстро их облизала.
- И как? Понравилось?
- Э...
- Я заставлю тебя его забыть.
Заставил.
А потом Юля взяла инициативу на себя, пока не дошла до состояния «о, боже, кто такой Раттар?», а позже, когда власть вновь взял Изегер, поцелуй урийца если и не был вычеркнут из списка «приятных», то спустился на последнее место в череде всех возможных, в том числе таких, как «чмоканье друга в щеку в детском саду».
Юля пришла в себя только тогда, когда поняла, что она и милорд совершенно голые и сейчас произойдет «то самое». От страха она непроизвольно напряглась. И зажмурилась. И кажется, даже перестала дышать.
Изегер, который как раз собирался раздвинуть ноги «жене» и сделать ее таковой без условных кавычек, почувствовав одеревенение ее тела, застыл. Он никогда ничего не делал против воли женщины. Те случаи, когда Картора и Тиль Грасси поспособствовали в осуществлении права первой ночи, вообще не в счет. Тогда все казалось сном, а слезы чужих невест, если таковые и были, засчитывались как счастливые.
Юля, сообразив, что продолжение буксует, открыла один глаз.
Ее поразило лицо Изегера. Куда делся кураж страсти? Отчего такой задумчивый вид?
Открыла второй глаз, но картинка не поменялась.
- Что? - выдохнула она.
Он медленно покачал головой.
- Ты меня не хочешь? - слова произносить стало трудно, поскольку рот моментально пересох.
- Хочу, но...
- Но? - Юле вдруг стало стыдно. Он смотрит на нее, а она лежит словно распластанная лягушка. И что это еще за «но»? Она стыдливо потянула простыню на себя, резко спихнув с колен ладони Изегера, который не очень-то противился, и скрутилась в позу эмбриона.
Милорд, понимая, что промедлив, допустил оплошность, улегся за спиной «жены» и прильнул к ней так тесно, что она попой ощутила его не спадающее напряжение. Обнял, не позволяя даже шевельнуться, и... заговорил:
- Я хочу тебя так, что могу взорваться в любой момент. Разлететься на тысячу кусков. И каждый из этих кусков будет сдыхать от желания обладать тобой.
- Весьма образно, - пробурчала Юля. «Но что еще ждать от солдафона? Объясняется в любви как может».
- Я зацеловал бы каждый миллиметр твоего тела и мне было бы мало...
- Так в чем же дело? - настроение возвращалось, а воображение бурно рисовало ликование всех этих крохотных миллиметров.
- Все дело в строне.
- Он закрывает целых двести двадцать пять квадратных миллиметров? - Юлия посмотрела вниз, пытаясь определить истинную площадь, грозящуюся остаться незацелованной.
Рука милорда обхватывала уже не так крепко, мало того, она переместилась и теперь лежала на груди, которая от такого прикосновения начала посылать импульсы в нижние отделы организма, отвечающие за продление рода.
Юлька поерзала попой и вызвала шипение Изегера.
Когда он вновь смог говорить, то привел такой веский довод, что протесты смысла не имели.
- Все дело в строне. В родовом амулете, который пробуждает в супругах желание, преследуя определенную цель - зачатие наследника. И я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обманутой.
- Если я забеременею, ты перестанешь меня желать? - Юлия уже развернулась, но не смотрела на «супруга», до ужаса страшась найти в его глазах ответ еще до того, как он заговорит.
- Боюсь, это ты перестанешь меня хотеть, - Изегер грустно улыбнулся. - И как только я увижу, что у тебя на шее болтается амулет Обожания, я сразу пойму, что все кончено. В Агриде в большинстве магических семей так и случается.
- Поэтому ты не признаешься мне в любви? - теперь она жаждала узнать правду, но «муж» закрыл глаза. Очевидное заставило сердце сжаться. - Ты просто не знаешь, любишь ли меня на самом деле?
- А ты знаешь?
Юля зажала строн в кулаке, подергала цепочку, силясь разорвать ее, хотя понимала, что та гораздо крепче брачных уз.
- А если взять в процентном выражении, то сколько супружеских пар в Агриде несчастны по вине строна?
- Много. Слишком много.
- Это не ответ.
- Девяносто девять процентов.
- Ага! Значит, у нас с тобой есть шанс оказаться счастливыми - целый процент! Это же здорово!
Изегер не успел оглянуться, как Юля уже сидела на нем верхом.
- Ты рискуешь! - предупредил он, проводя ладонями по ее ногам от самых пяточек вверх. Замерли руки только на талии: усилия воли сурового военачальника на это хватило.
- Я все придумала, - радостно известила Юлия, тыча пальцем в грудь «мужа». - Мы проведем эксперимент.
Видя его удивленный взгляд, пояснила:
- Помнишь, ты говорил, что строн на Земле обязательно снимется?
- Н-ну, да...
- Так вот, - Юля беспокойно поерзала, снедаемая совсем другим возбуждением, но едва сдерживаемое терпение военачальника лопнуло, и ладони, сделав рывок, сжали полушария груди. Юлька взвизгнула и отбила атаку простым шлепком. - Не мешай!
- Все! Все! Сдаюсь! - Изегер убрал руки. - Продолжай!
- Мы можем узнать, любили ли друг друга по-настоящему только в том случае, если я сниму строн на Земле.
- Я понял, - помрачневший Изегер пересадил Юлю на кровать, а сам поднялся. - Я отправлю тебя на Землю, как и обещал. Совсем скоро. И если ты обнаружишь там, что не любишь меня, нам даже не придется прощаться.
- Нет-нет-нет! Не уходи, - Юлия схватила лорда за руку. - Если ты уйдешь, то сорвешь эксперимент. Помнишь, нам дан
