Татия Суботина - Ради тебя
Три заветных для нее слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
– Но ты ведь раньше даже не замечал меня! – недоуменно покачала головой она.
– Неправда. Я просто бежал от тебя. Бежал со всех ног, стараясь убедить себя, что ты безмозглая красивая кукла, которых тысячи. Да и твое собственное поведение с моим обольщением, – он усмехнулся, – только подтверждало мои собственные мысли. Хотя я прекрасно видел, какая ты на самом деле.
Федор крепче прижал Риту к себе, точно пытался подтвердить свои слова действиями:
– А тогда ночью, когда увидел тебя промокшую, искреннюю и такую напуганную пропажей подруги у себя на пороге… Да, вся моя фальшивая оборона сразу же рухнула! Дальше отрицать все было бессмысленно.
– А как же Лида? Ты ее больше не любишь?
– Я решил двигаться дальше. Рита, я ведь давно не мальчик. У меня нет времени всю жизнь тратить на то, чего может, никогда на самом деле и не было.
– Я не понимаю тебя.
– Знаешь, есть любовь исцеляющая, а есть разрушающая. Любовь к Лиде разрушила меня до основания, разобрала на запчасти. Я устал от этого. А ты… Ты совершенно другое, – Брагин прижался губами к макушке Риты. – Ты исцеляешь.
Некоторое время они провели в молчании. Потом Рита встрепенулась, вспомнив, что так ничего и не ответила на признание, а Федор не спросил.
– Я тоже люблю тебя, – стеснительно пробубнила она ему в грудь. – С первой встречи.
– Хорошо, – по теплоте в голосе она догадалась, что он улыбается. – А то я думал уже брать тебя измором.
– Или вкусными блинчиками, – предложила она, зажмуриваясь от счастья, что разливалось внутри нее.
– Или вкусными блинчиками, – кивнул он, смеясь. Потом вдруг посерьезнел и с надрывом в голосе добавил. – Только не закрывайся от меня. Никогда. Я устал разгадывать тайны и бороться с ветреными мельницами. Просто люби меня.
– Всегда.
Они еще долго сидели на диванчике в гостиной, в простой тишине, обнимаясь. И ничего большего, казалось, не надо было: ни разговоров, ни движений. Их окутывала заполненность друг другом. В комнате сгустились сумерки. И словно стыдясь собственного счастья, Рите вспомнилась печаль, что не покидала ее, не смотря ни на что каждую минуту, и горькие события недавних дней.
Процессия прошла в гнетущем безмолвии. Только всхлипы, как Рита ни пыталась их подавить, вырывались наружу. Она стояла над свежей могилой подруги, опираясь на заботливо протянутую руку Федора, и практически ничего не видела от слез. Прошло почти три дня с того момента, как Федор, с перебинтованной головой ворвался в поселение, когда битва была уже закончена, и нашел ее в одной из ям для пленников.
Рита до сих пор не могла поверить, что Даши больше нет.
Внутри разлилось какое-то дикое оцепенение, которое мешало принять реальность. Брагин почернел от горя на ее глазах. Именно Рита настояла на соблюдении традиций, классической церемонии захоронения и отпевании в городской церкви. Хотя и хоронить было некого, тело подруги так и не нашли, но после достойного прощания, Рите стало легче. Она знала, что боль от этой потери не потускнеет с годами и сознательно обеспечила себя местом, куда можно будет прийти, постоять и мысленно пообщаться с Дашкой-дурашкой. Конечно, она могла сделать это в любом другом месте, но хотелось отдать дань уважения лучшей подруге, совершить что-то во имя ее, точно на том свете Даша могла получить весточку отсюда и понять насколько сильно ее любят.
Уголок, который Даша успела занять в сердце Риты, навсегда останется только ее по праву. Если бы не Федор, что постоянно находился рядом, Рита не знала, как бы справилась с горем. Ведь кроме Даши ей никто не был настолько дорог. Раньше.
Теперь, делясь горестями и радостями с Федором, Рита обрела крепкую опору и смысл жить без лишних масок и личин. Она была уверена, Даша обязательно порадовалась бы ее неожиданному личному счастью, но все равно ощущала чувство вины за каждую свою улыбку.
Это было вне контроля разума и получалось самопроизвольно.
Даша всегда любила жизнь, поэтому ради нее Рита поклялась себе продолжать жить и делать это за двоих. За себя и за подругу, что была сестрой не по крови, но по духу.
А Ян на похороны так и не явился…
Глава 38
Конец
С вечностью можно смириться. Особенно, когда у тебя она только впереди. А что если вечность перерастет в наваждение и муку? Как быть тогда?
Умереть?
Хорошее решение.
Но только не для того, кто не сможет им воспользоваться.
Ян уже не помнил последний день, когда его сознание не плыло, одурманенное от количества выпитого. Тот день, когда внутри еще теплилась надежда или… Да кого он обманывает? Тот день, когда он еще был жив. По-настоящему, полноценно и на полную. Полгода назад, год, месяц, неделю? Все равно. Время утратило свой счет.
Серой безжизненной вереницей секунд оно утекало мимо.
Привычный полумрак гостиной успокаивал воспаленный взгляд. Во рту стоял неприятный привкус. Ян нахмурился, резко поднялся с кресла и пошатнулся. Темные стены пошли рябью, подпрыгнули. Витиеватый узор шелковых обоев закрутило в тугую спираль, она дрогнула, со скрипом скрутилась и резко выпрямилась. Ян встрепенулся, развел руки, удерживая равновесие.
– Почти нужный градус, – мысленно хмыкнул он, направившись к камину. – Но добавка лишней не будет.
Дотронулся пальцами поверхности камина – две темных полосы остались на камне. На половину пустая бутыль подрагивала в руках. Ян усмехнулся, открутил крышку и медленно взболтал содержимое. Светло-янтарная жидкость, вспыхнула в теплых отблесках огня.
Подмигнув длинной изломанной тени на паркете, Ян совершил несколько жадных глотков, отер губы рукавом и выдохнул. Внутри все горело, словно тысячи саламандр острыми язычками ласкали внутренности.
Как бы ни хотелось сдохнуть – жизнь переполняла его. Сущность зудела горячим комком, щекотала кадык и просилась наружу. Дикая, она жаждала разорвать опустевшую оболочку. Ян знал, как Сила ненавидела запустение. Оно воняло затхлостью, сыростью, безысходностью. Точно так же, как и заброшенные дома.
Ян помнил все потаенные страхи Силы и сознательно шел до точки невозврата. Сущность прорывалась наружу, причиняла острую боль, и он с благодарностью принимал ее, веря, что только так сможет заглушить память.
Тихое потрескивание огня только оживляло гонимые воспоминания. Словно подталкивало их изнутри.
Всего пару секунд он всматривался в оранжевые отблески, но этого хватило. Пламя изогнулось, воспоминание выскользнуло из мысленного чулана, пока Ян вновь не успел запереть дверь души на прочный замок.
