Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

— Ни шагу от меня.

Следующий блок брызнул молотым стеклом; Таша прикрыла глаза ладонью, когда колкие пылинки швырнуло в лицо.

— Это уже интересно, — одобрил Джастин. Вокруг него вихрился хоровод сухих листьев: им обернулся ответный удар Алексас. — А что мы на это скажем?

За огненным кругом взвился снов белых и алых искр. Таша машинально коснулась рукой щеки — она почему-то была мокрой — и недоумённо уставилась на свои покрасневшие пальцы.

Обернулась.

— Даже с каскадами справляемся? — улыбка Джастина становилась всё более сумасшедшей. — Ну надо же…

— Прекратите! — Ташин голос сорвался на крик: вид Алексаса, из носа которого уже вовсю хлестала кровь, лишил её всякой выдержки. — Прекратите, пожалуйста, отпустите его!

Джастин оставил её мольбу без ответа. Он вздымал ладони к потолку с дирижёрским азартом — а Алексас раскинул руки, словно стремясь удержать нечто чудовищно тяжёлое на своих плечах. Вихрь кружащего вокруг пепла окрашивал его волосы серым.

— Алексас, прекрати! — невесть откуда взявшийся ветер дул Таше в спину, становясь всё холоднее. — Хватит, остановись! Уступи, я…

— Нет.

Он выдавил это сквозь зубы, толчком выпрямив сгибающиеся руки.

Затраченное на этот толчок усилие стоило ему прокушенной губы.

— Сдавайся, мальчишка!

Ярость, прорвавшаяся в голосе Джастина, хлестнула Ташу пронизывающим холодом: рождённый им колдовской ветер уже пробирал до самых ноющих костей. Алексас рухнул на колени, и залитое кровью лицо его было бледнее мела.

— Не надо! — Таша упала рядом. — Перестань, ты… ты же…

Он не отвечал. Едва ли у него были силы на ответ. Сил хватало лишь на то, чтобы удерживать поднятыми судорожно дрожащие руки; держать их, держать щит — и чудовищную тяжесть, продавливавшую его, как горный валун сминает сталь.

— Сдавайся, щенок! — колдун уже почти визжал.

Алексас молчал. Только в глазах светился огонь. Огонь упрямой и упорной души, отсекавший ему все пути назад.

Для таких, как он, не было никаких путей назад. Ведь у него не бывало плохих идей: бывали лишь отличные идеи, плохо реализованные.

— Считаю до трёх. Раз…

Таша попыталась податься вперёд — и лишь окончательно упала на припорошенный снегом камень, не чувствуя замёрзших пальцев.

Что с ними сделают? Убить не убьют, но…

— Два…

— Ещё раз устроишь подобное на тренировке — испытаешь на своей шкуре всё, чем отыгрывался на новобранцах.

Знакомый голос прозвучал за миг до того, как ветер стих, бесследно растворившись в зимнем холоде.

Алексас рухнул наземь, как подкошенный. Таша с трудом приподнялась на локте: огненное кольцо исчезло, и невесть откуда взявшийся Андукар беспристрастно смотрел на Джастина, корчившегося у его ног в болезненных судорогах.

— Слышишь меня? — холодно спросил эйрдаль.

— Да, — выплюнул Джастин.

— Ты замещаешь магистра Пэлмесса на время его отсутствия. Каждый из тех, на ком ты отыгрываешься, рано или поздно может заместить тебя. Ты ничем не лучше их. Тебе просто повезло получить свои силы раньше других.

— Д-да.

— Рано или поздно все вы будете равны. Одинаково могущественны. Одинаково ничтожны перед Госпожой. Согласен?

— Да…

— Молодец, малыш. — Андукар перевёл взгляд на колдунов, опасливо следивших за разворачивающимся действом. — Этих двоих — в комнату. Охоту пропустят. Оказать помощь. Нет, не ему, — категорично добавил Андукар, когда кто-то направился к Джастину. — Пусть познаёт прелести самоизлечения. Вздумаете ослушаться, узнаю.

И без лишних слов растворился в воздухе.

Таша склонилась над Алексасом. Ей казалось, что он в беспамятстве, но он приоткрыл глаза — и долго смотрел на неё, явно не совсем понимая, что происходит.

— Ты идиот, — выдохнула Таша, когда цепкие пальцы музыканта нашли и сжали её запястье.

Алексас лишь улыбнулся; в уголке его губ надулся и лопнул кровавый пузырёк.

— Идиот! Осёл! Ты ведь только получил… — Таша осеклась и перевела дыхание. — Ты знал, что проиграешь, не мог не проиграть! Зачем?!

Улыбаясь тихо и светло, он провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони.

— Я обещал. Я никому не дам тебя обидеть.

Потом один из колдунов призвал — а, может, сотворил — парящие в воздухе носилки, водрузил на них Алексаса и направился со двора в замок. Носилки поплыли за ним, и Таша шла рядом, пока Алексаса переправляли в их башню, держа своего рыцаря за руку.

В конце концов, даже если бы она попыталась отнять ладонь, он бы всё равно не отпустил.

— Будить каждые два часа, поить по ложке из обоих пузырьков, — распорядился колдун, в то время как Таша помогала Алексасу лечь в постель и укрыться одеялом. — Вам настойка Даэ тоже не помешает. Та, которая зелёного цвета, — снисходительно уточнил мужчина.

— Каких пузырь… а, хорошо, — сказала Таша, когда на тумбочке появились две прозрачные склянки и большая серебряная ложка.

— Одно лечит, другое калечит? — донёсся слабый голос из недр кровати.

— Одно лечит, другое усыпляет, — без тени юмора откликнулся колдун. — Сон называют лучшим лекарством не без основания.

— А магией вы его подлечить не можете? — с робкой надеждой спросила Таша. — Чтобы он скорее поправился?..

— Лечить тут особо нечего. Всего-навсего полное истощение ментальных и крайнее — физических сил. Можно, конечно, влить в него чужие, но необходимости не вижу. Состояние стабильное, нужды дальше истощать резерв нет… От этого не умирают, поверьте. — Мужчина взглянул на неё с мягкостью, которой трудно было ожидать от обитателя этого замка. — Ещё вопросы есть?

— Есть, — откликнулся голос с кровати. — Это смотрелось достаточно эффектно?

Губы колдуна тронула даже не улыбка: намёк на неё.

— Более чем. Но в следующий раз советую вам, юноша, всё же здраво сопоставлять свои силы с силами противниками.

Когда за ним закрылась дверь, Таша отмерила ложку вязкого зелёного зелья. Сунув её в рот, сморщилась, когда невыносимая горечь обожгла язык; напоив лекарствами Алексаса, смочила в тазу носовой платок и велела своему рыцарю лежать смирно.

Тот послушно не шевелился всё время, пока Таша бережно стирала кровь с его лица.