Ирина Котова - Королевская кровь

К концу полета Полина все-таки подутомилась. Сопка уже виднелась вдали, и она решила потерпеть и отдохнуть на месте. Над западной частью страны нависали тяжелые тучи, от которых явно тянуло холодом, и она сильно надеялась, что снег не успеет пойти.

Нет, в тайнике оставалась одежда и средства для розжига костра, но все равно ночевка под снегопадом, пусть даже и удастся соорудить ложе из тяжелых и пушистых веток елей, густо покрывающих невысокую сопку, не вдохновляла. Она только-только переболела, и тело еще не отошло от прошлой болезни, напоминая о ней болью и ломотой, и очень не хотелось снова заморозиться. Но ради того, чтобы вернуться в Рудлог, можно и потерпеть. Она слышала о том, что несколько человек сумели откупиться от контракта, вернув долг и неустойку, и предполагала, что Учитель не будет против. Он, конечно, был мерзвавцем, но при этом не был жестоким или злобным. Просто делец, выбравший своим бизнесом воровство. Четвертая Рудлог медленно закружилась над сопкой, с неудовольствием наблюдая за начавшими падать снежинками. Было оглушающе тихо, как только может быть тихо в зимнем спящем лесу. В это время уже очень рано темнело, и был как раз тот период, когда сумерки еще не перешли в чернильную ночь, но все виднелось уже смутно и было словно заштриховано серым графитовым карандашом. В просветах между туч изредка мелькала сияющим круглым боком полная голубоватая луна. Гор практически уже не было видно, и далекие огни хуторов, и светящиеся ниточки дорог были размыты — видимо, там снег шел уже вовсю. Она опустилась чуть выше места тайника, и вскорости уже разжигала костер, натянув на себя второй комплект одежды и мечтая о горячем чае. Пока не стемнело, нарезала веток, устроила себе ложе под спальный мешок, со стороны подъема в гору, чтобы не задувало в спину. Все-таки как хорошо, что все предусмотрено. Полина уже поела, и с удовольствием пила вторую кружку сладкого чая, наблюдая, как крупные хлопья снега тают над огнем костра и чувствуя, что все-таки слишком напряглась — суставы буквально выворачивало. Надо бы все-таки соорудить полог, чтобы ее не засыпало ночью. Но как же не хочется уходить от тепла! Она все-таки подняла сытое тело, ушла повыше. А когда вернулась, таща за собой тяжелые ветки, у костра уже сидел человек в объемной альпинисткой куртке и спокойно грел руки, поглядывая на нее. Девушка быстро опустила липкую и колючую ношу на землю, подобралась, пошла полукругом — костер слепил глаза, падал снег, и она видела лишь силуэт. Но уже было понятно, что это не учитель.

Стройнее и выше, и движения другие.

— Госпожа Богуславская? — окликнул он приятным голосом. Судя по нему, человек не молодой. За 35 точно. Она помолчала, не приближаясь. Договоренность была на встречу с Владимиром Михайловичем. А это мог быть кто угодно. Он, казалось, совсем не был обескуражен ее молчанием и осторожностью.

— Я от Учителя. Он не смог прийти — Бермонт закрыл телепорты на вход. Попросил меня встретить вас. Я и не рассчитывал, что вы будете раньше воскресенья, но оставил сигналку, и она сообщила, что тут кто-то есть. Полина сделала еще несколько шагов вокруг костра. Теперь они были почти на одной линии, и она рассмотрела лицо. Незнакомое. Лет сорок, аккуратный, без развязности во взгляде.

— Пароль? — потребовала она, готовая в любой момент сорваться с места.

— Ах, да, — усмехнулся тот, — извините. Красная хвостатая лиса. А зовут меня Роман, очень приятно. Он беседовал, как на светском рауте, и Пол чуть расслабилась, подошла ближе.

— Вы сможете вернуть меня в Рудлог?

— Конечно, — легко откликнулся Роман, — хоть прямо сейчас.

Подвеска у вас? Или вы где-то ее припрятали для надежности? Принцесса опустила глаза.

— Я не смогла ее выкрасть, — призналась она. — Слишком серьезное дело для меня. Ее собеседник улыбнулся почти сочувствующе.

— Что же, очень жаль, — сказал он, махнул рукой, и Полина успела еще дернуться в сторону, как ее снесло мощным ударом, будто со всего размаху ударили бревном. Наверное, ее движение и спасло ей жизнь, во всяком случае она еще чувствовала, стояла на четвереньках, ошеломленно мотая головой и видя, как на припорошенный снежком ковер из осыпавшейся хвои медленно капают черные капли. Кап. Кап. Кап. Это текла кровь из носа, и, кажется, из ушей, и она краем глаза заметила движение — слышала плохо, через боль отшатнулась, поползла назад, с ужасом глядя на приближающегося мага. У сопки вдруг засветили огни, замелькали зеленым и белым, она и не сообразила, что это машины, очень много машин, но тот, кто представился как Роман, нахмурился, отвлекся, оглянулся, и она вскочила, побежала на не гнущихся от боли ногах мимо сосен и елей, вверх по сопке. Он что-то крикнул насмешливо вслед, но она не разобрала, что, оглянулась, всхлипнула, и побежала еще быстрее. За ней катилась убийственная волна, и огромные деревья одно за другим разлетались в мелкую щепу, наполняя лес острым запахом хвои и свежей древесины. Ноги в один момент перестали держать, и она рухнула, повернулась и закричала, наблюдая взрывающиеся деревья, выставила перед собой руки в попытке прикрыться, защититься. Щит получился слабенький, и ее протащило спиной вперед, впечатало в дерево, вокруг сыпалась древесная крошка, падали ветви, но щит держал, волна проходила мимо, и Полина, закусив губу, лила в него всю себя, чувствуя, как стреляет болью тело и слыша звенящий шум в ушах. Кровь из носа уже не капала — лила потоком, но она не могла ее вытереть, и дышать было трудно, потому что она попадала в глотку и клокотала уже и там. Мужчина медленно, увязая в останках деревьев, двигался к ней, снизу, от места стоянки, уже слышались крики, но кто бы там ни был, они не успевали. Сбоку от него вдруг мелькнул силуэт, кажется, женский, и в мага полетели крутящиеся огненные лопасти, но не долетели, разбились пылающей ослепляющей вспышкой об щит, с оглушительным грохотом, от которого завибрировала земля под Полиной.

Он нахмурился, повернулся в сторону ее неожиданной защитницы, махнул рукой, и та вскрикнула — ее так же протащило назад, швырнуло на землю. С другой стороны на мужчину прыгнул еще кто-то, подсек его, заломал, навалился сверху, пока женщина приходила в себя, но и второй отлетел, распростерся на земле. Его помощница уже снова нападала, слышались хлопки, взрывы, она так шумно и тяжело дышала, что Полине было слышно, и ей было очень жалко тех, кто пытается помочь ей, когда она бессильна что-то сделать. Тело постепенно немело, руки, держащие щит, дрожали, она то и дело сплевывала кровь и отфыркивалась, и понимала, что долго не продержится. Ее убийце, видимо, надоело возиться со своей противницей, и он снова тряхнул руками — и ушедшая в сторону женщины волна смела и летящий от нее огромный, словно вязаный из молний шар, и саму магичку, отшвырнув ее куда-то далеко, за пределы видимости. Второй мужчина медленно поднимался, но Роман не обращал на него внимания, и подходил все ближе, пока не остановился в нескольких метрах перед ней. Улыбнулся легко, щелкнул пальцем по щиту, и тот с жалобным звоном рассыпался, а Пол, не пытаясь удержать его, тут же создала новый, с каким-то холодным и внезапно прояснившимся разумом понимая, что если она сейчас не защитится, то все. Не будет ни встречи с сестрами и отцом, ни учебы, ни Демьяна, ни-че-го. Маг снисходительно и понимающе улыбался, и эта улыбка пугала больше, чем оскал Демьяна, когда он набросился на нее. И она, сквозь свой щит, из последних сил попыталась ударить его, смести, закричала и ударила, чувствуя, что сознание начинает уплывать, и глаза его изумленно расширились, когда он отводил удар в сторону.