Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла
Я бросилась к Миене, та все еще прижимала дочь к себе и вздрагивала, из-под ее спины растекалась черная лужа крови. Острие хрусталя торчало из груди, и светлое платье окрашивалось в цвет смерти — черный. Господи! Что ж это такое? Как так?
У меня дрожали руки, я выпустила Ариса, склонилась к Миене, но та тряслась всем телом, закатив глаза.
— Возьми девочку, Шели. Я осмотрю рану, — голос Веды доносился словно сквозь вату. Дрожащими руками я попыталась оторвать от Миены малышку, но Шай прижалась к матери всем тельцем, цепляясь за ее плечи, лихорадочно гладила бледное лицо с закатившимися в конвульсии глазами.
— Мама! Мамаааааа!
— Хрусталь задел сердце, она истекает кровью изнутри, и яд уже проникает во все жизненно важные органы.
Миена захлебывалась кашлем, кровь пенилась в уголках ее идеального рта.
Мне казалось, я начала задыхаться, прижимая к себе обоих детей, и в панике оглядываясь по сторонам.
— Марисса, видимо, оставляла метки в тоннеле, вела за собой врагов. Когда поняла, что я закрою выход — выполнила свою миссию.
Веда приложила пальцы к горлу Миены, приподняла веки демоницы, тронула острие кинжала кончиком пальца.
— Она умирает. Мы ничего не сделаем. Если бы я была у себя, то, возможно… а так мы ее не донесем.
— Твою ж мать! Какого дьявола?
Я резко обернулась, непроизвольно выхватив меч — вернулся Тиберий с отрядом.
Они смотрели на демоницу, на мертвую Мариссу и снова на меня.
— Марисса заколола Миену кинжалом, а перед этим оставила метки для воинов Берита в тоннеле.
Я снова перевела взгляд на принцессу, по ее телу проходили волны судорог и лицо посерело. Я сильнее прижала к себе Шай. Девочка кричала и вырывалась. А мне хотелось заткнуть уши от этих диких воплей. Сердце сжималось так сильно… от жалости, ужаса, неожиданности. Меня трясло как в лихорадке, и по спине ручьями стекал пот.
— Что там? — посмотрела на Тиберия, чувствуя, как сама срываюсь на панику. В груди невыносимо болело, словно ее сжало железными обручами.
— Наш отряд …все мертвы. Их перебили, как котят. Видимо, эльфы.
Я всхлипнула и закрыла глаза. Мне нужно успокоиться, нужно дышать медленнее.
— Она мертва, — тихо сказала Веда, — это было очень быстро. Она почти не мучилась.
Я до хруста прижала к себе Шай, и подхватила малышку на руки. Зарываясь в ее волосы пальцами, заставляя склонить голову к себе на плечо, чтоб не смотрела на мать. Веда взяла Ариса за руку.
Несколько минут мы все молчали, потрясенные, обескураженные. Я не могла оторвать взгляд от лица Миены, на котором застыла маска умиротворения. Всего лишь несколько минут назад я сама хотела снести ей голову, а сейчас мое сердце сжималось от жалости. Как нелепо…как…глупо. Самое страшное — умереть от ножа в спину, особенно, если его всадил тот, кому ты всецело доверял и всегда мог повернуться спиной. Все произошло настолько стремительно, что мне все еще не верилось… казалось, это какое-то жуткое видение или сон. Я открою глаза и… но вместо этого я увидела, как начальник охраны Миены склонился над телом своей госпожи и закрыл ей глаза двумя пальцами.
— Шели, — Тиберий склонился к моему уху, — нужно уходить. Эльфы где-то рядом, и я не знаю, сколько их. Нет времени на траур.
Бросил взгляд на плачущую девочку.
— Это нам тоже в дороге не нужно, ее вой слышно на несколько метров вперед.
Он выдернул меч из ножен, и я бросила на него яростный взгляд. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.
— Как знаете! Но это обуза!
— Всё! — мой голос сорвался, — Тиберий, закопайте тела. Уходим.
Демон кивнул и махнул рукой остальным.
Мы шли уже больше часа, и мне казалось, у меня отвалятся руки. Дочь Миены уснула, склонив голову мне на плечо. Воины по очереди несли Ариса, а малышка не шла ни к кому. Только ее пытались забрать у меня — она начинала плакать. И мне эта дорога казалась уже нескончаемой. От голода урчало в желудке.
Мы приближались к карьеру. К месту назначения. Но я уже не могла идти, выбилась из сил, видела, как Тиберий бросает на меня яростные взгляды, не понимая, зачем я взвалила на себя эту обузу в виде чужого ребёнка. И как я могла объяснить демону, что, прижимая к себе эту девочку, я вспоминала ту другую… МОЮ… которую не уберегла, которую потеряла. Когда-то много лет назад я точно так же, с двумя детьми на руках, блуждала по лесам. Детский запах… он неповторим, и сейчас чувствуя, как малышка вздрагивает во сне, я не могла разжать рук… когда-то я их разжала и потеряла мою девочку навсегда.
Дети не виноваты в грехах родителей, и это я заставила Миену покинуть княжество, а, значит, это я виновата в том, что произошло и у малышки никого не осталось.
Нет. У нее осталась я. Потому что я ее не брошу.
Когда я в очередной раз споткнулась и чуть не упала, Тиберий сказал, чтоб мы сделали привал.
— Вы не дойдете с ней. Оставайтесь здесь, а я приведу отряд сюда. У нас нет другого выбора. Я оставлю с вами двух воинов Миены, а мы пойдем навстречу Фиену.
Я решительно поднялась с земли и снова осела обратно. Ноги не держали меня.
Я была вынуждена согласиться. Арис тоже устал. Мы выбились из сил, блуждая по этому лесу.
* * *— Ты правильно поступила, милая… — тихо сказала Веда и присела рядом, привлекая к себе Ариса, поглаживая его по темным волосам.
— Я знаю.
Выдохнула и провела ладонью по спине малышки, прикрывая ее накидкой.
— Вспоминаешь Марианну?
Я закрыла глаза и облокотилась о ствол дерева.
— Я никогда ее не забывала. Иногда мне даже кажется, что я слышу, как она плачет или смеется. Бывает, я так отчетливо вижу ее лицо…кажется, протяну руку — и дотронусь.
В горле запершило, и я судорожно выдохнула.
— Мам, а кто такая Марианна?
Я повернулась к Арису и посмотрела в его светло-голубые глаза. Такие же точно, как и у меня.
— Твоя сестра…она сейчас с ангелами. Смотрит на нас и улыбается.
— Она не с ангелами. Она умерла, — тихо сказал сын, — я уже достаточно большой, чтобы понимать это. А еще отец говорил, что у меня был брат и он тоже умер.
Я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, и смахнула ее тыльной стороной ладони.
— Ты скучаешь по ним, мама?
— Да, маленький. Очень скучаю. Очень.
Арис обнял меня за шею, зарывшись лицом в мое плечо, и вдруг спросил:
— Ты любила их больше, чем любишь меня?
Сердце дрогнуло, и я прижала его одной рукой к себе, чувствуя, как по телу пошли мурашки. Дети не задают такие вопросы просто так. Неужели Арис чувствует это?
— Нет. Как я могу любить кого-то больше, чем тебя, Ар? Ты — моё сокровище, ты мой мальчик.