Академия Пустоши. Турнир Истинных - Елизавета Рождественская
Спустя несколько минут мы вышли в маленький закрытый дворик. Здесь располагался старый, полуразрушенный корпус академии, единственный уцелевший после войны. Пустые глазницы окон смотрели неприветливо. Ветер, свободно проникавший через них, гонял по коридорам строительный мусор, издавая пугающие звуки. Студенты верили, что здесь обитают духи воинов и студентов, что погибли, отправившись защищать границы Трианна, поэтому приходили сюда лишь раз, на первой лекции по военной истории. Потом не решался никто. А вот я… когда-то для меня это было единственным местом, в котором можно было выплеснуть боль и злость. Стены заброшки до сих пор хранили подпалины от моей магии. Потом приходилось сидеть у ректора и слушать нравоучения о контроле над собой, но о каком контроле могла идти речь, когда моя жизнь летела под откос? Предательство девушки, которую я любил, распри с отцом. Он ждал, что после всего, что произошло, я буду благодарен за своё спасение, что пойду по его стопам и продолжу дело семьи, а я… Я не просил, чтобы меня спасали, и не планировал придерживаться его плана. Я искренне хотел сдохнуть – так черно и пусто было внутри, поэтому поступил по-своему. Кажется, за всё время, что я провёл в академии, они с матерью навестили меня лишь пару раз. Из письма я узнал, что у меня родилась сестра, даже послал поздравительную открытку и небольшой подарок для малышки, но… с момента, когда я против воли отца поступил в Академию Пустоши, он не особо жаждал со мной общаться. Сказал только: «Хорошо. Учись. Перебесишься, а потом поговорим о семейном деле и службе при дворе. Варианты есть…» Ему было плевать на мои желания, как и мне на его. Так и жили.
– Что это? – проник в мои мысли голос Мирей. – Старый корпус?
– Так и есть, – я прошёл в центр дворика и присел на кусок каменной кладки, оставшейся от фонтана. – Старое здание академии было разрушено во время войны. Тогда старшие курсы тоже отправили на защиту границ, преподаватели же сражались на территории Дивидии. Почти никто не вернулся, а остановить варваров удалось не сразу. Этот уцелевший кусок оставили как исторический объект, но водят сюда только на лекциях по истории войны. Удобно и зрелищно, считай, живое свидетельство тех событий под боком. В остальное время тут никогда никого не бывает, и можно отвести душу. Главное, аккуратно, чтобы всплеск магии не заметили преподаватели.
– Смотрю, ты владеешь темой, – усмехнулась девушка и, присев рядом, запрокинула голову к небу. – Как хорошо здесь видно звёзды…
Я на секунду завис на тонком профиле. Красивая… всегда была красивой. Даже когда косолапо шлёпала по полу, совершая первые шаги, и когда семилетней малышкой летела ко мне и просила принять её в нашу мальчишескую битву на мечах. Я тоже был несмышлёным ребёнком, но уже тогда считал Мирей самой красивой девочкой в мире. А когда впервые поцеловал, зарываясь пальцами в густые волосы, когда ощутил вкус её губ, её запах… понял, что никогда не отпущу. И вот… отпустил. Нельзя заставить кого-то себя любить. Этот урок я усвоил на всю жизнь.
К горлу подкатил шершавый ком. Я отвёл взгляд и кивнул:
– Разные периоды были в моей жизни… да.
Мирей медленно повернулась ко мне.
– Прости, Хью, – тихо произнесла она.
Я уже хотел усмехнуться и съязвить, спросив, не истёк ли срок извинений, но Мирей продолжила:
– Прости, что оказалась здесь. И прости, что не могу повернуть назад… Мне правда жаль.
Саркастичный смешок так и не вырвался из груди. Голос девушки, её взгляд были полны какого-то обречённого принятия. Все стратегически выверенные планы мгновенно отправились в пекло. Незаданные вопросы снова подняли головы, стряхнули с себя пыль времени и запросились на выход. Я вспомнил, как метался по палате, желая найти Мирру и услышать на них ответы, но мне не давали сделать и шага, закармливая успокоительными зельями. А потом я узнал, что семья Френи покинула своё поместье и больше не имеет титула и влияния. Мне рассказали, что отец Мирей всё это время скрывал подпольное дело и даже причастен к грабежу королевских торговых кораблей, что мать Мирей не просто знала о том, что происходит, но и сама играла не последнюю роль в преступной деятельности, а их дочь… даже если ничего и не знала, но имела чёткую задачу женить меня на себе, ведя при этом двойную игру.
Я не верил. Мне было плевать на господина и госпожу Френи, было плевать на пострадавшее дело отца и его репутацию при дворе. Я до последнего не верил в то, что Мирей была хоть как-то замешана в этой грязи, но меня кормили прямыми и косвенными доказательствами её вероломства каждый день, а она не спешила оправдаться или хотя бы справиться о моём положении. Я был на грани смерти и магического выгорания, а она просто уехала в новую жизнь. Поэтому из лечебницы я вышел полный ненависти и мрачной решимости вершить свою судьбу самостоятельно. Теперь же я ничего не понимал. Прошлое и настоящее встретились и переплелись разноцветным клубком в печальном взгляде тёмно-янтарных глаз.
– Как ты жила, Мирей? – вопрос тихим шелестом слетел с губ. – Всё это время. Я… хочу знать, как ты жила…
Мирей Френи
– Я… хочу знать, как ты жила…
Хью неотрывно смотрел в мои глаза, а я разрывалась между желанием сбежать и желанием высказать ему всё, что накопилось в душе. «Твой отец разрушил мою жизнь, растоптал любовь и веру! – хотелось закричать мне. – А ты ничего не сделал! Ты не верил мне, когда я говорила об этом! Ты не нашёл меня, когда я сбежала! Ты встал на сторону отца, а я так и не смогла тебя разлюбить…» Но было ли это правдой? Нет. Правда заключалась в том, что в той ситуации мы оба всё равно ничего не смогли бы сделать. Просто я первая оказалась под ударом. Просто не захотела, чтобы, начав бороться, Хью сломал себе жизнь.
