Сокровище Хранителя Запада - Ольга Дмитриева
Отсветы? Нет, рисунок!
Бланко остановился рядом, и я изумленно наблюдала за тем, как переплетение черных линий переползает с его спины на плечо. Там оно ненадолго задержалось. А затем переползло на грудь декана, позволяя мне разглядеть его как следует. Разглядеть рисунок, разумеется! Я увидела знакомые мотивы: снова розы и молнии. Среди них мелькали крылья птиц и какие-то незнакомые цветы.
– Ничего не бойся, – сказал декан и подхватил мои запястья.
После этого он прижал мои ладони к своей груди. Туда, где расположились черные линии.
Рисунок оказался ледяным, а пальцы Бланко источали приятное тепло. Я вздрогнула и попыталась отдернуть руки, но этого мне не позволили. Только в следующий миг я вдруг ощутила, что онемение перестало расползаться по телу и ко мне возвращается способность двигаться и нормально говорить. Я перевела взгляд на черную татуировку и заметила, что в нее впитывается белая пена. Рисунок вытягивает яд?
Кровь тоже впитывалась в черные линии, и у меня мелькнуло смутное чувство неправильности происходящего. Удивительно, что его вызвало это. А не тот факт, что передо мной стоит полуголый декан боевого факультета. И ладно бы просто стоял, так я еще и трогаю его, пусть и не по своей инициативе!
Наконец, Бланко выпустил мои руки. Меня затрясло от холода. Но способность ясно соображать вернулась и требовала ответов.
– Что это за штука? – спросила я, разглядывая рисунок. Тот словно позволил мне полюбоваться переплетением линий и пополз обратно на спину декана. Медленно так пополз, дальней дорогой. Сначала переместился на одно плечо. Но, вместо того чтобы скрыться на спине, рисунок снова перетек на широкую грудь декана.
– Кыш! – рыкнул Бланко.
Переплетение черных линий доползло до второго плеча и нехотя скрылось на спине. Я осознала, что все это время не могла оторвать взгляд от непонятной магии. Но со стороны это выглядело так, будто я бессовестно разглядываю декана. С одной стороны, он сам снял рубашку. Чтобы вылечить меня, но все же… А с другой – приличной девушке полагалось опустить глаза и покраснеть. Или хотя бы возмутиться.
Но меня терзало любопытство, и я повторила свой вопрос:
– Что это было?
Бланко набросил рубашку и отвернулся. Мне показалось, что на его висках выступили капельки пота. Мелькнула мысль, что мое лечение далось ему тяжело. Но в этот момент декан будничным тоном сообщил:
– Пару дней может лихорадить. От других последствий я тебя избавил.
– Вы не ответили на мой вопрос, – укоризненно сказала я.
Бланко резко повернулся и уперся ладонями в ручки кресла, нависая надо мной. Я съежилась под пронзительным взглядом лавандовых глаз и мигом вспомнила все свои прегрешения, начиная с испорченного камзола и заканчивая упущенным льепхеном.
– Два дня, Марта, – проникновенно начал декан. – Ты здесь всего два дня, а уже успела ввязаться в неприятности. Почему ты не в постели в такой час? И как льепхен сбежал из зверинца?
– Случайно, – ответила я, пытаясь понять, что стоит рассказывать декану, а что нет.
Одно мое слово – и достанется всем, начиная с Де Роса и заканчивая моими друзьями. Как после этого будут относиться ко мне? Уж не любить, это точно. Да и уважение так не снискать.
– Случайно? – саркастично спросил Бланко. – Судя по тому, что я видел, ты ничего не знаешь об этих животных. В зверинец вас еще не водили. Кто и зачем предложил тебе сделать это? И кто еще был с тобой?
Я сделала честные глаза и заговорила:
– Мне не спалось, я вышла прогуляться. Дверь в зверинец была открыта, а зверь выглядел таким несчастным, что я решила покормить его колбасой. А он… удрал. Три этажа пробежала!
– Врешь, – отрезал декан.
Он по-прежнему нависал надо мной и заглядывал в душу. Соврать под этим взглядом еще раз было невозможно, поэтому я сказала правду:
– Вру. И буду врать дальше.
От такой наглости он опешил. Бланко выпрямился, присел на край стола и хмыкнул. Теперь он смотрел на меня скорее задумчиво. Наверное, догадывался, что я пришла сюда из-за Посвящения и не хочу сдавать своих. А я с тяжелым вздохом задала самый главный вопрос:
– Что мне за это будет?
– Наказание, разумеется. И письмо твоим опекунам.
Я застонала, и декан добавил:
– Правда, второго мы можем избежать.
– И как же?
Бланко сделал выразительную паузу, а потом предложил:
– Не рассказывай никому о том, что произошло в этой комнате. Скажешь, что упустила льепхена, и я застал тебя за этим. А про то, что ты схватила его за хвост, умолчишь. А еще будешь молчать о том, как я тебя вылечил. Ни единая живая душа не должна узнать об этом. Тогда я не буду писать на Север и сделаю так, что ректор тоже не будет жаловаться.
Он повел плечами, как будто рисунок на спине доставлял ему неудобство. Я поспешно закивала. От такого предложения не отказываются. Но теперь меня еще больше интересовала эта странная магическая татуировка.
Я не выдержала и спросила:
– Это… ваша родовая магия? Она секретная?
– Вроде того, – сухо бросил декан. – Руки.
Я покорно протянула ему ладони. Глубокие кровоточащие порезы превратились в ссадины. Декан откупорил одну из склянок и начал обрабатывать царапины. Когда с этим было покончено, и я опустила руки, он приказал:
– Еще локти. Закатывай рукава.
Надо же, и это заметил. Я попыталась отказаться:
– Не стоит…
– Я сказал, закатывай рукава, – жестко повторил Бланко.
Пришлось делать, что он сказал. Но, расстегивая манжеты, я проворчала:
– Что вы со мной, как с ребенком?
– Ты и есть ребенок.
– Ничего подобного, – возразила я, отдирая от ссадины присохший рукав. – Я совершеннолетняя.
– Судя по твоим поступкам, годы тебе разума не прибавили.
Я насупилась и попыталась снова закатать рукав, но вырваться из хватки декана было невозможно. Поэтому безропотно позволила ему обработать ссадины и задала вопрос:
– Вы поможете мне найти льепхена во дворе? Си… мне сказали, что у него под луной магическая маскировка срабатывает. Но я думаю, что если мы возьмем еще колбасы…
Бланко едва не выронил бутылек от этого предложения. А затем покачал головой:
– Колбасы? Нет, я сейчас подниму стражу и младших преподавателей, прочешем замок. Эта тварь очень опасна, как ты видишь. Правда, никому больше не придет в голову хватать его за хвост. Кстати, про маскировку тебе разъяснили, а про хвост умолчали…
Он сделал многозначительную паузу, и я вспомнила:
– Мне говорили что-то еще, но
