Заклинатель: Сила слова (СИ) - Алиса Буланова
— Стільки шуму з-за якогось негативу недозрілого! — недовольным тоном произнесла женщина, направляясь к выходу.
— Що з журналістом? — спросил бритоголовый, отступая от тела поверженного противника.
— Готовий, — ответила она, открывая дверь. — Серце, судячи з усього. Розв'яжіть його. Цього перенесіть в кімнату. Потрібно обставити все так, ніби вони побилися.
— Цей ще дихає, — полушепотом произнес адепт с хлыстом, — Добити його?
— Залиш, — снисходительно бросила аббатиса, — Він — вже не жилець.
Это было последнее, что Алес видел и слышал. Боль была настолько невыносимой, что постепенно он перестал ее чувствовать. А затем наступила совершенная и непроглядная темнота.
— «На этот раз точно конец», — с горечью подумал он.
______________________________________
(1) Периспазмос περισπασμός (греч.) — рассеянность
Часть 11
Подсознание рисовало яркие не связанные между собой образы. Рыцари в доспехах и стяги, бурые медведи, кареты с лошадьми, горящие замки, привлекательные юные девушки, рыжие дети…
— «Дети? Почему их так много? Был же всего один», — подумал Новак.
Снова череда быстро сменяющих друг друга картин. Где был? Когда? Он не мог вспомнить. Нечто очень важное, то, что не терпело отлагательств, он забыл. Нужно было начать все с начала. Прогоняя навязчивый бред, он попытался уцепиться за сколь-нибудь четкое воспоминание.
Поздний вечер. Он повздорил с дядей и, хлопнув дверью, покинул особняк. Не имея при себе денег, он был вынужден без дела слоняться по округе. Часа через два ощутимо похолодало, и заморосил дождь. Продрогший и вымокший он вернулся домой. Необходимо было переодеться и пойти извиниться перед дядей, но стало лень (на это не было ни сил, ни желания), и он просто распластался на кровати в своей комнате. Он уже задремал, когда полуночную тишину разрезал вой сирены.
— «Пожарная сигнализация», — сразу понял он, и вскочил, пытаясь на ходу сообразить, что делать.
— «Дядя Борислав»! — он со всех ног бросился к кабинету опекуна. Тот много работал и часто засиживался допоздна.
В коридоре ни дыма, ни запаха гари не ощущалось. Не было и охраны с обслугой.
Первое, на что Новак обратил внимание, когда вошел в кабинет — дырка в оконном стекле, от которой паутиной разошлись трещины. На полу у окна алел размазанный кровавый след. Внутри всё похолодело.
Борислав сумел отползти от окна к стене, где располагался сейф и «тревожная кнопка». Увидев его, Алес поначалу растерялся и несколько секунд не мог даже пошевелиться. Затем он бросился к опекуну. Тот был еще в сознании и пытался сказать ему что-то.
— «Источник»! — по телу Новака будто прошел электрический разряд.
Да, все так. Затем был поезд, Краков, Мира… После драка, ослепление, пани с ребенком… Автобус до Львова, антиквар, Закарпатье…
— «Точно»! — наконец нужная картинка сложилась в его голове, но результат его совсем не обрадовал. Журналист мертв, история первоисточника так и осталась тайной. Алес потерял последнюю зацепку, но что еще хуже, по его вине погиб человек. И даже тот факт, что он сам едва не погиб, нисколько не умалял его вины.
— «Но почему не погиб»? — этот вопрос поверг его в смятение.
Он помнил жуткую невыносимую боль, жжение в области легких и удушение, когда кровь попала в трахею и бронхи.
— «Что же было дальше»? — Алес не мог этого знать и понимал это. Он потерял сознание и пришел в себя совсем недавно, так что даже глаза еще открыть не успел.
Впрочем, сделав это, Новак понял, что торопиться было незачем. В помещении, где он находился, царил полумрак. Очевидно, единственным источником света было окошко в двери. Дальняя стена представляла собой сплошную горную породу с редкими вкраплениями фосфора и кварца. Остальные были сложены из булыжников и из-за способа и состояния кладки казались очень старыми. Было холодно, но, не смотря на это, в воздухе все равно ощущался запах затхлости.
Сам Алес, переодетый в робу темного цвета, лежал на деревянных нарах, накрытых грязным и давно отжившим свое матрасом. Живот, судя по ощущениям, был перевязан. Лицо отекло и распухло. И все же он чувствовал себя на удивление неплохо и в некоторой степени даже слишком бодро. Новак попытался поднять правую руку. Движение далось ему не без труда, однако вышло вполне успешным.
— Очухался, наконец? — с ухмылкой произнес резкий мужской голос. В нем звучал явный румынский акцент.
Алес напрягся и понял, что спросонок упустил из вида присутствие в камере еще одного негатива. Он был крайне удивлен этому, отчасти оттого, что не заметил, отчасти потому, что был в руках адептов, когда потерял сознание. Бояться было поздно: он уже был схвачен и заперт. И не было больше необходимости притворяться и отмалчиваться.
— Кто вы? — спросил Алес, поворачиваясь лицом к собеседнику.
— Мое имя — Марк. Я — негатив, как ты уже успел заметить, — ответил мужчина безучастным тоном.
— Я — Алес Новак, — представился он с той же интонацией.
— Новак? — удивился румын. — Не Прица?
— Прица? — Алес был слегка сбит с толку. Он был уверен, что собеседник знает, кто он такой.
— Да, Прица, — повторил Марк. — Ты в бреду произнес эту фамилию.
— Так это фамилия? — с удивлением и облегчением произнес Новак.
— Точно, — подтвердил Марк. — Сербская, если мне не изменяет память.
В утратившем всякую надежду разуме зародилась идея.
— Где я? — Внезапно этот вопрос стал для парня чрезвычайно важным.
— В подземелье замка Канков. А точнее в той его части, где находится лазарет, — сообщил
