Синхронизация судеб - Валерия Яблонцева

Тогда я помогу.

Но ничего не происходило.

И надежда таяла, выцветала, блекла, сменяясь беспробудным отчаянием.

И осознанием собственной беспомощности.

Никчемности.

Бесполезности.

«Жалкая, жалкая Шей…»

Абсолютной.

Всепоглощающей.

Я обмякла в железной хватке Гаррета, до рези в глазах вглядываясь в неподвижный туман. Перед глазами плясали кровавые всполохи.

Сколько раз в ночных кошмарах, вновь и вновь возвращающих меня в момент смерти отца, я представляла, что если бы я, такая, какой была сейчас, – взрослая и сильная, – оказалась среди защитников «Механического солнца», то не позволила бы Андресу Диазу погибнуть. Многократно прогоняя в голове смутные образы – взрыв, крики, пожар, – я думала, что будь я старше, быстрее, сильнее, я бы справилась. Я бы спасла его.

Но…

Вот я – взрослая и сильная – снова бессильна перед лицом смерти.

И все, что я могла, – беспомощно смотреть, как гибнет в пасти шисса дорогой мне манн. Как колышутся спины червей на краю белесой пелены, застилающей дно шиссовой ямы. И как все затихает…

Опять.

Снова.

«Не осталось никого, кого волновала бы твоя судьба, Солана Диаз. Только я. Только я…»

Серая мгла внизу зашевелилась.

Оттесненная от края не в меру заботливым Гарретом, я вытянула шею, привлеченная нервными движениями подземной твари. Темная спина, покрытая слизью, поднялась из едкого тумана. По чешуйчатой коже пробегали волны дрожи, кольчатое тело подергивалось, словно от разрядов тока. Казалось, будто что-то распирало его изнутри.

Шисс изогнулся, пасть, усеянная неровными зубами, раскрылась, извергая в фонтане полупереваренного мусора и зеленоватой слизи… трех шейдеров, крепко вцепившихся друг в друга.

Отчаянная радость, смешанная с невероятным облегчением, прокатилась по телу хмельной волной. Я отдалась этому чувству – всего на мгновение, – а потом закричала во всю силу легких, видя, что остальные, остолбенев, уставились на невиданное зрелище.

– Ловите их! Они почти под вами! Ракель, скорее сбрось носилки!

Пять крылатых фигур оторвались от стены, выполняя приказ.

Фонтан, исторгшийся из шисса, прибил маннов к карнизу недалеко от входа в пятнадцатый. Шейдеры, изрядно пожеванные, камнем обрушились вниз. На этот раз более удачно – бессознательного Шона поймали и водрузили на носилки, Хавьера подхватил незнакомый мне боец «Солнца», а Анхель, которому повезло пробыть внутри шисса меньше остальных, сам ухватился за ближайшую техническую скобу и помог удержать брата.

Шисс, обиженно рыгнув, уполз залечивать раны в темноту.

– Двигаемся! – Я обвела взглядом рассредоточившуюся группу. – Живо! Живо! Гаррет!

Трясущимися от напряжения руками я схватила носилки, не замечая, как когти трансформированных рук пропороли пластиковую обшивку. Гаррет взялся с другой стороны, помогая толкать раненого Рамона в сторону тоннеля, куда уже поднимались спасенные манны.

Мыслями я была рядом с Кесселем, повисшем на плече Анхеля, карабкавшегося по отвесной стене шиссовой ямы. Взгляд с невозможной зоркостью подмечал рваные перепонки крыльев, прожженные дыры в майке и следы от зарядов плазмы на плечах и боку, затянуть которые у темного шейда не хватало силы.

Мы справились – шиссы, осознавшие, что и так не слишком-то сытная добыча оказалась не в меру кусачей и прыткой, окончательно потеряли к нам интерес, затаившись в тумане.

Хавьер справился.

Но какой ценой?

Ракель, первой добравшаяся до намеченного тоннеля, забрала у меня носилки и подала руку Анхелю, помогая тому влезть на карниз, где уже собирались немногочисленные уцелевшие шейдеры. Оттолкнув Химика, замешкавшегося у гермодверей, я бросилась к краю шиссовой ямы.

Туда, где был Кессель.

Выглядел Хавьер ужасно. Помятый, изжеванный, покрытый едкой шиссовой слизью, способной прожечь любой незащищенный участок тела, и глубокими темными ожогами от плазменных выстрелов, он едва держался на ногах, но все равно нашел силы выпрямиться и обвести отряд твердым, пусть и немного помутневшим взглядом. Шейдеры оскалились в ответных ухмылках.

А я…

– Сола…

Губы Кесселя растянула кривая усмешка.

Я шагнула к нему, подставляя плечо для опоры. Мысленно приготовилась к спорам, возражениям и недовольству – разве мог грозный лидер проявить слабость перед подчиненными, приняв помощь медички? Но Хавьер глупыми предрассудками не страдал. Широкая ладонь опустилась на мое плечо, чуть сжав его в молчаливой благодарности.

Я почувствовала, как расслабляется в груди тугой нервный узел. Радость от близости дуального шейда – вопреки всему, живого и почти невредимого – заставляла быстрее биться сердце. Мой шейд ликовал. Хотелось прижаться к Хави, делясь текущей в крови силой, – плотнее, ближе.

Хотелось…

– Хави…

Я повернулась к нему.

Но не успела сделать и шага, как в спину недвусмысленно уперлось дуло плазменной пушки.

Глава 4

От кабинета манна, который, по словам Анхеля, обещал так порезать любого бойца «Механического солнца», кто забредет на его территорию, что потом никакой медик не соберет, я ожидала чего угодно – от подпольной лаборатории, где проводились нелегальные модификации и торговля органами, до бандитского притона, полного кровожадных убийц со скальпелями. Однако к тому, что из катакомб окраинного района мы попадем на верхние этажи элитного небоскреба Центра Абисс-сити, я оказалась совершенно не готова.

Кабинету, куда нас с Хавьером привели молчаливые охранники главы «Хирургов», пожалуй, позавидовал бы не только Ли Эббот, но и некоторые из его вышестоящего литианского начальства. Воздух, простор, дорогая отделка. За огромным, во всю стену, окном виднелись высокие шпили небоскребов. Ярко светило столь редкое в трущобах солнце, а небо, не расчерченное белыми следами ховеров, ослепляло бескрайней синевой.

В первое мгновение это дезориентировало. Но стоило глазам привыкнуть к свету, как стало очевидно – передо мной была голограмма, искусно спроецированная на пустые стены. Своеобразное решение. Если верить причитаниям Никс, трясущейся над нашим переносным голопроектором, дешевле было выстроить полноценный кабинет, чем воссоздать его голографическую копию, обвешав подземный ангар датчиками по самое не могу. Но Дамиана Рохаса, судя по всему, это совершенно не волновало.

Иллюзия была идеальна – даже оранжевое солнце рвано пульсировало почти как живое, мешая сфокусировать зрение на высокой фигуре, сложившей за спиной крепкие руки, у панорамного окна. В глаза бросились белоснежный костюм и непривычно светлые для чистокровного шейдера волосы. На смуглом запястье металлически сверкнул из-под рукава корпус дорогого коммуникатора, выпущенного в ограниченную продажу меньше месяца назад.

«Позер, – мысленно фыркнула я, рассматривая манна сквозь прищуренные веки. – Лишь бы пыль в глаза пустить».

По широким плечам пробежала полоска ряби, и я с удивлением осознала, что и сам Дамиан Рохас – не более чем голограмма. Зловеще молчаливая голограмма.

Что ж, после теплого