Право первой ночи - Лея Болейн
Ещё?
Он всё же протёр её бедра, живот и свой член влажной хлопковой салфеткой. Крови было совсем немного. Вот и хорошо.
Лина повернулась на живот, и он вошёл в неё сзади, протолкнув руку между диваном и её грудью, сжав идеальной формы небольшое упругое полушарие в ладони. Снова стал потирать сосок — и вот теперь она не сдержала стон.
Что будет потом?
К тёмной обители эти мысли.
Никакого потом. Никакого постылого мужа.
Он заберёт её в Фаргас. Заберёт в Фаргас и уедет туда сам. Убедит отца, что хочет заниматься наукой. А там посмотрим.
Да, так всё и будет, непременно, не-пре-мен-но.
Лина застонала громче, прогибаясь в пояснице ему навстречу. Влажная, перепачканная в его сперме, но всё ещё почти невинная, нежная, узкая.
Его женщина.
Только его.
* * *
— Вина? — хрипло спросила я. Пересохшие губы повиновались с трудом, мышцы ныли, но я заставила себя высвободиться из его рук и сесть. — Принести тебе вина?
— Принеси, пожалуйста, — благодарно отозвался Лоуренс. — Пить хочу, а вот вставать — нет.
Благодарность за мою покорность?
Боли не было, точнее, она была, но краткосрочная, как укол иголки, моментально отступившая. И всё же ноги едва меня держали, в голове шумело. Я наклонилась и подняла с пола халат, кажется, его. Накинула на себе, не без труда справилась с тонким пояском.
Подошла к столику, чувствуя взгляд Лоуренса на своей спине.
Как же хочется просто утолить жажду, лечь и уснуть, ни о чём не думая, забыв обо всём на свете. Хочется — но нельзя.
Быстро, стараясь не двигаться больше необходимого, я потянула за концы кулона-полумесяца — и тот легко разошёлся на две неравные части. Высыпала в бокал прозрачные кристаллики порошка из правой, большей части кулона. Сцепила половинки воедино и налила в бокал вина.
Ему.
А потом — себе.
Повернулась и пошла обратно, к дивану. Голова всё ещё кружилась, но я нашла в себе силы не упасть, протянула бокал разглядывающему меня мужчине.
Лоуренс выпил вино до дна. Неудивительно — порошок в его бокале не имел ни вкуса, ни запаха…
Глава 6. Изнанка
Хитроумный яд, до поры до времени хранившийся в кулоне, подействовал почти сразу же. Я накинула полог тишины — одно из немногих полезных умений, которое без особого труда может освоить изначально слабоодарённый магически человек. Сёстры-учительницы как-то объясняли мне, что дар я, скорее всего, получила от своей беглянки-матери. В диком малообразованном — особенно в южных районах — Гурстине нет столь щедро одарённых людей, как в нашей стране, но зато и магия у них другая. Ею там владеют всё.
Кровь отца разбавила материнскую, но кое-чему я всё-таки смогла научиться. Крики умирающего грая никто не услышит.
Пустой бокал выпал из рук моего первого и последнего любовника, разлетелся по полу хрустальным крошевом. Лоуренс упал, скорчился на полу, захрипел, заскрёб ногтями горло. Я опустилась на стул, наблюдая за ним. Под его светлой кожей проступала чернильно-чёрная паутина, убийственно безжалостный художник словно рисовал изнутри кляксы смертельных узоров. Золотую спираль граев разъедала ржавчина древнего злого колдовства. Она немного сдерживала действие яда, но нейтрализовать его, конечно же, не могла.
Простой человек давно был бы уже мёртв. Даже в смерти Лоуренс де’Браммер оказался чуточку удачливее прочих.
Злорадства или удовлетворения от выполненной задачи я не чувствовала. Только бесконечную выматывающую усталость, а ещё — тоску, в причинах которой сама не хотела себе признаться.
— По… че… му? — прохрипел Лоуренс. Его голубые глаза, в которых от боли и напряжения полопались сосуды, окрасив склеры алым, казались жуткими. Я отвела взгляд.
Можно было не отвечать. Нужно было уходить. Вряд ли слуги решаться побеспокоить хозяина, но даже если и так…
У него не было ни малейшего шанса. Можно было не дожидаться конца.
Нужно было уходить!
— В этом нет твоей вины, если ты об этом, — наконец ответила я. — Но и моей — куда меньше, чем кажется.
Я выдохнула, запахнула халат поплотнее и набросила на скрючившееся в агонии тело Лоуренса одеяло с того самого дивана, где не так давно он сделал меня женщиной. Россыпь красных пятен отданной невинности… Умелый маг-следователь непременно заинтересуется той, кому принадлежит эта кровь.
Меня будут искать — и никогда не найдут.
— Ск… ска… жи, — каждый звук давался ему с трудом, огромным трудом. Каждый мог стать последним.
Я потёрла виски, словно пытаясь выдавить из памяти звуки его агонии.
— Сегодняшняя утренняя встреча была не случайна. Я знала, что ты вернулся из Фаргаса, разузнала о твоих привычках. Лес, обрыв, помощь попавшей в беду милой девушке — твой интерес был до смешного предсказуем, сценарий составился быстро. Куда дольше я размышляла, какой должна была быть эта девушка, чтобы заинтересовать тебя настолько, чтобы ты пришёл на брачную церемонию вечером: кокетливой, влюбчивой, нежной… И решила, что строгость и неприступность подействуют эффективнее. Всё удалось.
— А… м-му…ж…
— Мужа, разумеется, никакого не было, — вздохнула я. Покрутила в руках серебряную вилку. — Уважаемый Дарген Свифт в настоящей жизни не прикладывается к бутылке, и за хорошее вознаграждение он просто сыграл предназначенную ему роль. Местами переигрывал, но ты ничего не заподозрил, впрочем, как и прочие горожане. Ещё один молодой человек исполнил роль служителя, действовал он неумело и плохо, но и тут нам всё сошло с рук. Куда сложнее было договориться с настоящим служителем. Пришлось раскопать несколько грешков старика, в обмен на молчание он согласился закрыть глаза на фальшивую свадебную церемонию. В итоге все получили своё и остались довольны. Кроме нас с тобой, разумеется. Нас ничего хорошего не ждёт.
Я помолчала. Почерневшее тело Лоуренса всё ещё сотрясали судороги, выглядел он жутко.
Но мне не было страшно. Страх из моей души вытащили клещами ещё в детстве, как шатающиеся, но никак не выпадавшие молочные зубы. Бездеятельной жалости в моей душе тоже не было места.
А вот тоска и усталость — были.
Золотая спираль грая тускло мерцала в полумраке — пока мы занимались любовью, погасли ещё несколько свечей.
— Почему… — на удивление внятно проговорил Лоуренс. — Почему…
— Это давняя история, — я налила себе воды и выпила. — Она началась до моего рождения и до твоего. Мой отец собирался жениться, и он безумно любил свою невесту.
На лице Лоуренса промелькнуло понимание. Значит, он был в курсе… что ж, это и к лучшему.
— История их была до смешного похожа на нашу. Альгалла Лана — отец потом назвал меня в
