Леди для короля. Оборотная сторона короны (СИ) - Воронцова Александра

У Эдуарда вырвался тяжелый вздох, губы его сжались. Он развернулся и быстро задвинул меня себе за спину. За его широченными плечами мне было абсолютно не видно виновника того, что я так и не узнала, каково это – поцелуй с кем-то особенным для тебя.

Я уже пробовала целоваться, но мне не очень понравилось. Когда я на это пожаловалась Алиске, она сказала, что это означает, объект выбран неподходящий.

Вероятно, она была права. Люди же как-то решаются на повторный поцелуй, а у меня осталось лишь недоумение и чувство неловкости. Кавалер же мой куда-то пропал и больше к нам в Брансхерст-холл гостить не приезжал. А во дворце держал дистанцию. Единожды в прошлом сезоне он все же пригласил меня на менуэт, а после спешно отбыл в свое поместье. Так что мучиться от смущения мне долго не пришлось.

Почему-то я была уверена, что Эдуард целуется хорошо. И мне все понравится.

И вот мне опять все испортили.

– Ты ничего не видел, – убедительно произнес его величество, в тоне его слышалась угроза.

В общем-то, Эдуард прав. В слишком компрометирующей позе нас застали. Учитывая, что слухи о личности следующей фаворитки уже распространились, я бы не хотела дополнительных пересудов.

Но меня все равно задело, что их свидание с леди Фаморой, он не скрывал. А со мной, стало быть, не хочел быть застуканным.

– Разумеется, ваше величество, – ответил ему мальчишеский ломкий голос.

– Иначе выпорют прямо здесь, на конюшне, понятно?

– Не дурак, ваше величество, – шмыгнул носом помощник конюха. – Ни ледей, ни королей, никого не видел сегодня.

Меня начал разбирать смех. Кусая губы, я старалась его сдержать, но у меня плохо выходило, поэтому, уткнувшись лбом в мощную спину, я позволила себе похихикать в кулачок.

– Тогда проваливай, – нетерпение в голосе Эдуарда меня позабавило.

– Тогда можно я заберу… – опят шмыгнул мальчишка, – ну ее…

– Кого? – напрягся Эдуард.

– Лошадь, ну не ледю же, – бесхитростно пояснил тот. – Ледей на конюшне не было, я ж говорю, не дурак.

Я закусила кулак, чтобы не расхохотаться в голос.

Эдуард с тяжелым вздохом разрешил:

– Забирай.

Мне стало видно, как парнишка бочком, стараясь не смотреть в мою сторону, подобрался к Малышке и, перехватив повод, завел ее в конюшню.

Его величество обернулся ко мне, и выражение крайней досады на его лице, добило меня окончательно. Я рассмеялась.

Это все настолько нелепо, что могло произойти только со мной.

– Тебе идет смеяться, Мими, – Эдуард вгляделся в мое лицо.

Он уже не обнимал меня, но стоял так близко, что мне казалось между нами творится что-то особенное.

– Тогда не заставляй меня плакать, – ответила я.

– А ты меня не провоцируй, – сверкнул он жгучим взглядом, ошпарившим меня словно кипятком. – Тубероза прекрасна своей ветреностью, но я не отличаюсь терпением, Амелия.

– Я – свободная леди, Дуду.

– А я – твой король, – Эдуард костяшками пальцев провел по моей щеке, подушечкой пальца прикоснулся к моим губам. – Не забывай об этом.

Это было произнесено так, что у меня подогнулись колени, и по телу разлилось неясное томление. Трепет, охвативший меня при этих словах, был мне не ясен, но я поняла, что все напрасно. Эдуард по-прежнему опасен для моего сердца.

– Беги, Амелия. У тебя сегодня ужин с его величеством, – напомнил он мне о своем приглашении на королевскую трапезу и усмехнулся: – Говорят, Эдуард не любит непунктуальных.

На прощанье он погладил локон, выбившийся из прически во время скачки, от чего вдоль спины у меня пробежали мурашки.

Сделав шаг назад, потом другой и третий, я развернулась и, не в силах выносить этот темный взгляд, полный эмоций, которые я прежде в нем не замечала, подобрав юбки, припустила ко дворцу.

Почти добежав до крыльца, я остановилась перевести дух. Бег в корсете – занятие для выносливых, но задохнулась я не от него, а от переполнявших эмоций. У меня никогда так не колотилось сердце.

Я прислонилась к шершавому стволу раскидистого клена.

Что это было?

Тубероза… Это все-таки был Эдуард!

«Я – твой король». Горячая волна пробежала по телу стоило вспомнить его взгляд, как никогда откровенный, смущающий и, между тем, волнующий.

Оттолкнувшись от дерева, кору которого я наглаживала ладонями, чтобы поверить в реальность происходящего, я побрела во дворец.

Почему он так себя ведет?

Холодность, запреты, ворох обязанностей, которые мне не по статусу.

Просьба королевы, слова леди Имоджин…

Шанс получить второй дар…

Проклятье! Неужели я забыла дневник, притороченным у седла? Ах, нет, вот же он, в мешочке, пристегнутом к поясу.

С Эдуардом я забыла обо всем. Даже тяга в Вингфолд, казалось, ослабла.

Поднявшись на крыльцо, я услышала колокол, доносящийся из часовни. Силы небесные! Я ведь и впрямь могу опоздать! Как это ни мучительно, дневник придется отложить на потом.

Я оказалась права. Стоило мне вернуться в покои, как меня закружили приготовления к ужину. Когда они были завершены, и меня, наконец, оставили в покое, я не успела даже прикоснуться к дневнику.

Внезапно дверь тайного хода в моей спальне открылась.

Когда я увидела, кто решил меня навестить таким способом, сердце мое заныло от недобрых предчувствий.

Глава 14

Увидев Сарду, выныривающего из темноты потайного хода, я попятилась назад, рискуя зацепиться крошечными каблуками за ворсистый ковер.

Разом ожили воспоминания о той кошмарной ночи, когда я следила глазами Эдуарда за финальным этапом ловушки на Натана.

– Ты? Что опять… – помертвевшими губами прошептала я. – Что случилось?

– Амелия, – откинув с высокого лба длинную челку, Сарда укоризненно посмотрел на меня, – где твои манеры?

Бессовестный идеронец!

– Если ты пришел поучить меня этикету, то я тебе рада, – выдохнула я. – Только для длинных нотаций, так любимых тобой, у меня вовсе нет времени.

– А во всех прочих случаях ты указала бы мне на дверь? – усмехнулась эта кара Небесных сил.

Насмешливый тон Сарды привел меня в себя, сердцебиение успокоилось, вернулось желание укусить его словесно, да только я всегда проигрывала в наших перепалках. Где уж мне тягаться с выходцем из страны, где говорить открыто и понятно считается дурным тоном, а искусство жалить словами возведено в абсолют.

Поэтому я просто фыркнула:

– Можно подумать, ты хоть раз отправился туда, куда тебя посылали. Зачем ты меня напугал? И да, располагайся, – ядовито предложила я, когда, не став дожидаться моего разрешения, он уселся на многострадальную оттоманку.

– Какая ты стала слабонервная, Амелия, – приподнял четкую смоляную бровь Сарда, и я в который раз вынуждена была признать его самым красивым из всех виденных мною мужчин. – Сейчас не время расслабляться.

Медаль самому противному из всех знакомых мужчин также принадлежала Сарде.

– Опять загадки? – разозлилась я.

Два месяца спокойствия, и теперь, когда все снова встало с ног на голову, появился Сарда, что само по себе дурной знак, и начал меня запугивать.

В ответ Сарда лишь пространно взмахнул кистью, мол, понимай, как знаешь, отчего я мгновенно закипела.

– Хорошо, выкладывай, что там у тебя, но не удивляйся, если я расшифрую твое «простейшее и очевидное» послание, когда станет уже слишком поздно.

Под взглядом идеронца я чувствовала себя неуютно. Несмотря на ехидную усмешку, змеившуюся на его безупречных губах, смотрел Сарда на меня очень серьезно, я бы даже сказала, оценивающе, будто прикидывал, каковы мои шансы на успех в грядущей скачке.

Он всегда знал больше, чем говорил. И никогда не торопился раскрывать карты. Иногда мне казалось, что все прочие для него незначительны, лишь пешки на шахматной доске. И все же, даже у Сарды были слабости.

– Ты несдержанна, – не то отметил, не то упрекнул он. – Это плохо.

Кажется, игра началась.

– Для кого? – уточнила я.