Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма
Следом неслись какие-то нечленораздельные вопли, и пришлось отойти от крыльца, да они почти дошли до площади и до ворот дома, всё же рядом.
— Спасибо вам, господин Жервез, — пробормотала она тихо-тихо, не глядя на него.
— Совершенно не за что. Вы в порядке? Воды? Выпить? Отвезти вас домой?
Она подняла на него свои глаза, показавшиеся в сумерках огромными.
— Наверное… я на такси, у вас же дела…
— Прямо сейчас у меня нет никаких дел. Честно сказать, я хотел если не напиться, то выпить, но уже не получилось. Поэтому готов оставаться приличным человеком и приносить пользу знакомым людям, — усмехнулся он. — Пойдёмте, машина у меня на заднем дворе.
Они прошли в калитку возле главных ворот, и оказалось, что уже запустили ночную подсветку — по земле, вдоль обоих краёв дорожки. Подсвеченные снизу кипарисы казались какими-то сказочными растениями.
— Как красиво, — вдруг сказала она. — Я не видела сада с подсветкой, только при свете дня.
— Ночью сад показывает своё истинное лицо? — поинтересовался он.
— Не знаю, — она говорила тихо и на него не смотрела. — Мне казалось, что истинное лицо — это днём, когда раскрываются цветы и пахнут нагретые листья и ветки деревьев. — Скажите, для чего вам понадобился этот дом?
— Понимаете, мне не был нужен именно этот дом, сгодился бы любой. Просто когда оказалось, что ко мне приедет Эжени и будет здесь учиться, то пришлось искать жильё. Конечно, можно было купить квартиру в три-четыре комнаты, но мне почему-то захотелось простора. Сам не знаю, что на меня нашло, обычно я нетребователен к жилью и бытовым условиям. Но Эжени нравится. Да и мне, признаться, тоже.
— А… где мама Эжени? — она снова взглянула на него.
Ох ты, детка не рассказала? Детка может быть очень скрытной, когда дело касается её самой.
— Вирджиния там, где жила всю свою жизнь — в Новой Массилии. Наш брак прекратился много лет назад, а тут она узнала, что я вышел в отставку, и предложила Эжени пожить со мной. У неё были другие мужья и есть другие дети, ей хватает забот. А у меня только Эжени, — это правда, в конце концов. — И Эжени нужно учиться жить среди магов, она совершенно этого не умеет.
— Это поэтому она всё время пытается всех продавить? — улыбнулась Лаванда.
— Вас тоже? — нахмурился Тео.
— Пару раз, да. Но со мной так не пройдёт — у меня две старших сестры, и в детстве мы очень ревниво берегли друг от друга личные тайны.
— А у меня нет ни братьев, ни сестёр. Но я пятнадцать лет командовал людьми, а в таком деле продавливаться никак нельзя.
— Вы… не выглядите властным командующим, — вдруг сказала она.
— Это ещё почему? — рассмеялся он, смешно же.
— Вы… всегда со всеми вежливый, не орёте, никого не строите, даже когда парни уронили со второго этажа ящик с инструментами и испортили паркет в холле, вы ничего особенного им не сказали, просто спокойно попросили всё убрать и не забыть, что ремонт паркета тоже на них.
— Ну так ведь всё уже произошло, какой смысл орать? — улыбнулся он. — Если нужно, я, конечно, могу и громко, но ведь не нужно?
— Да. Наверное, вы правы.
Он вдруг понял, что они просто стоят посреди подсвеченной аллеи и разговаривают. Просто так разговаривают. Когда и с кем он в последний раз просто так разговаривал? Только с Филибером. А это что? Он не осмеливался предложить куда-то двинуться, чтобы не спугнуть это странное, но тем не менее, приятное ощущение, которое возникло просто на ровном месте, из ничего.
— Пойдёмте? — тихо спросила она.
— Да, идём.
Подсвеченная дорожка закончилась, стало темно. Тео взял Лаванду за руку — ещё завалится. И правильно, потому что — почти сразу обо что-то запнулась и чуть не завалилась.
— Тут яблоки нападали, — наклонилась, подняла и протянула ему пару яблок.
— Не хотите взять себе? Мы с Эжени все не съедаем, и даже её одноклассники нам не очень-то помогают.
— Пусть пригласит весь класс в гости, сразу съедят.
— Мне кажется, она ещё не настолько хорошо адаптировалась, — усмехнулся Тео.
Пусть лучше приглашает домой весь класс, чем ссорится, так? Места хватит и в доме, и в саду.
Он поднял голову — да, окно в комнате Эжени светится. Всё в порядке. Ладно, взялся — выполняй.
— Говорите адрес, — повернулся он к Лаванде, когда они сели в машину.
— Улица Белой Кошки, это неподалёку от площади Святого Ремигия.
— Знаю, я снимал квартиру неподалёку, когда только приехал в столицу летом. Вы обычно ездите по городу на велосипеде?
— Да, мне нравится. Никаких пробок, и быстрее, чем на своих двоих.
— Это точно. В юности у меня был мотоцикл, это тоже было хорошо.
— Я не решилась. Страшно. Велосипед-то может выйти из-под контроля, а тут и вовсе. Я только с растениями не боюсь, а с техникой — боюсь.
— Если понимать, как она работает, то должно быть не так страшно.
— Я даже если и понимаю, то всё равно боюсь.
Улица Белой Кошки наступила как-то… слишком быстро.
— Где ваш дом?
— Следующий, с красивой водосточной трубой.
Никакой красивой трубы Тео не заметил, потому что фонари не горели и видна была только булыжная мостовая в свете фар.
— Вот тут, — сказала она.
Открыла дверь, выскочила из машины, не дожидаясь, пока он поможет ей выбраться, наступила куда-то… и с ойканьем упала.
9.2
9.2
Тео мгновенно оказался рядом, поднял и поставил на ноги.
— Вы в порядке, Лаванда? Что случилось?
— Тут… булыжник какой-то неровный. Каблук попал куда-то не туда, — прошептала она.
— Стоять можете? Или я вызываю госпиталь?
— Да, просто подвернулась нога. Я сейчас разотру её и поднимусь домой. Не надо госпиталь.
Тео взмахом руки запер машину, включил магическую сигнализацию и сунул ключи в карман.
— Какой этаж? Подъезд заперт?
— Да…
Впрочем, он придержал её, она отперла подъезд, и дальше они поднимались по лестнице — он шёл сам и тащил её. Лаванда честно перебирала ногами по ступенькам, но как будто не могла опираться на повреждённую стопу. Идти пришлось до самого верхнего этажа.
Дальше он её держал, а она отпирала ключами дверь, а дальше они вошли… и посреди темноты и тишины раздался вопль:
— М-м-мя!
Басовитый такой вопль богатым звериным голосом. Тео живо выпустил несколько осветительных шариков свободной рукой, и ожидаемо увидел кота. Кот сидел на обувной полке — крупный, рыжий с белыми пятнами, и не сводил с Тео янтарных глаз.
— Как зовут вашего кота?
— Его зовут Трофей, — улыбнулась Лаванда. — Я нашла его на улице чуть меньше года назад, едва живого. Он совсем жить не хотел, но я его вылечила.
— Вы очень здорово сделали, теперь он вас охраняет. Так, давайте смотреть, что с ногой. Наступить можете?
Она села на обувную полку рядом с котом и сняла свои туфельки на воздушных каблуках, и ощупала ногу.
— Как будто подвернула. Я сейчас намажу мазью, у меня есть хорошая от всяких растяжений и ушибов, а завтра надену фиксатор. Мне случается подворачивать ноги. А тут просто неудачно наступила, не посмотрела, можно опереться или нет.
Дальше Тео отвёл её в комнату, служившую, как и в его прежней мансарде, разом и спальней, и кухней, и гостиной. Усадил на диван. Тут же пришёл кот и уселся рядом на полу. Он не сводил глаз с Тео, будто увидел что-то невероятное.
— Как ваш кот относится к гостям?
— Он совершенно не привык, у меня почти не бывает гостей, — улыбнулась Лаванда.
Наклонилась, погладила кота. Кот муркнул.
— Вам нужно его кормить? И самой поесть?
— Да я справлюсь, — пробормотала она. — А кот потом придёт и уляжется на ногу, он всегда так делает. И к утру станет легче.
В общем, Тео отмахнулся от её невнятных слов, и вскоре чайник грелся, кот получил сухую еду из пакета в одну миску и чистую воду во вторую, а из найденных хлеба и сыра получились бутерброды, которые после подогрева в микроволновке сошли за горячий ужин. Лаванда всё время пыталась его притормозить, но он не слушал, а кот ходил по пятам, смотрел недовольно и иногда с его стороны доносились не очень-то добрые утробные звуки. Более того, чутьё боевого мага подсказывало — спиной лучше не поворачиваться.
