Нежданчик для майора (СИ) - Тарьянова Яна
От воспоминаний Олесю накрыла самая настоящая волна паники. Она поставила лейку на землю, и, пятясь, начала отступать – все равно, куда. Пересидеть, переждать. Пахом не сможет войти в квартиру – Олеся сменила замок еще полгода назад.
«Уйду к норе, сложу вещи, перекинусь, отлежусь в кустах до полуночи. Уедет Пахом, ночевать на лавочке не будет».
Она выбралась на дорожку, поздоровалась с шакалом из соседнего дома, нырнула в лабиринт сараев и погребов, стараясь не задевать куски битой черепицы, доски, дырявые ведра, старые кастрюли и прочий хлам, наваленный между строениями. Паника – «а вдруг Пахом её заметил и сейчас начнет преследовать?» – заставила ускорить шаг. Олеся не заметила, как оказалась во дворе десятого дома. И, конечно же, выйдя из узкого прохода между двумя погребами, она наткнулась на майора Грачанина, выходящего из машины.
Олесе захотелось провалиться сквозь землю – грязная, всклокоченная, в рваных рабочих перчатках и старых тапочках… нет, не в таком виде она хотела предстать перед объектом своих воздыханий.
– Здравствуйте! – сказал майор Грачанин, захлопывая дверь автомобиля.
– Добрый вечер, – раздумывая, не нырнуть ли обратно в проход, проговорила Олеся.
Майор Грачанин склонил голову, будто к чему-то прислушивался, кивнул и спросил:
– Простите, это у вас мы с волком телефон фирмы по уборке просили?
– Да, – призналась Олеся. – Я вам записала. Записала, но…
– Будьте так любезны! – майор Грачанин почти улыбнулся. – Поделитесь номером, пожалуйста.
– Я сейчас не могу! – Растерянность смешалась с вернувшейся паникой. – Понимаете, у меня там… понимаете, я не могу вернуться домой. Мне надо спрятаться.
– Минуточку! – майор заметно напрягся. – Подробнее, пожалуйста. Вам кто-то угрожает? Вас преследуют?
Олеся сама не поняла, как выложила майору позорную правду: сначала отмалчивалась, потом начала отвечать на вопросы, а уже из щели между погребами, куда она спряталась, сгорая от стыда, вывалила накопившуюся обиду и усталость – временами всхлипывая.
– То есть, надо доходчиво объяснить этому Пахому, чтобы он оставил вас в покое? – уточнил Грачанин.
– Да, – закивала Олеся. – Но он не понимает! Я ему много раз говорила, а он…
– Пойдемте, – Грачанин взял ее под локоть и помог подняться. – То вы, а это – я.
Олеся сняла перчатки, сунула их в карман рабочих штанов и пошла рядом с майором – на подгибающихся ногах, к своему родному дому.
Возле гибискуса Грачанин уточнил у нее внешность Пахома, марку и номер автомобиля, и предложил:
– Постойте здесь. Отсюда будет хорошо видно.
Олеся завертела головой – подъезд и машину от гибискуса было не разглядеть – но возражать майору не осмелилась. Грачанин ушел к подъезду широким шагом, что-то насвистывая. Олеся напрягла слух. Вроде бы, голос майора. Да, спрашивает: «Тебе говорили?». Через некоторое время захлопали двери автомобиля, завелся мотор. Олеся раздвинула ветки и увидела машину Пахома. Почему-то за рулем был майор Грачанин.
Машина остановилась возле палисадника. Олеся, умирая от любопытства, проследила, как майор покидает водительское сиденье и открывает багажник.
– Теперь понял? – громко спросил Грачанин и вытащил из багажника помятого Пахома. – Дорогу сюда забудь на всю жизнь, а если эту шакалицу в городе встретишь, беги в другую сторону, не оборачиваясь. В следующий раз я с тобой миндальничать не буду, суну в мешок и вывезу к реке. У меня других лекарств для забывчивых нет. Отвечай. Понял?
– Да-да-да-да-да, – стуча зубами, подтвердил Пахом. – Больше никогда. Вот вам сноп и колос, здоровьем маменьки клянусь, что уже забыл дорогу! Отпустите Хлебодарной ради!
– Вали, – разрешил Грачанин. – Нет. Сначала извинись, что потревожил.
Пахом, трясясь, осыпал Олесю ворохом клятв и оправдательных слов. Речи подчеркивала мертвая тишина – не пищали шакалята, не перекрикивались старцы, не шкворчало масло на сковородах, не свистели чайники, не осмеливались мяукать коты.
Майор Грачанин был прав. Олеся без помех увидела, как Пахом покидает Плодовый переулок – машина дважды задела бампером ограждающие столбики и с трудом избежала столкновения с соседским забором.
– Ну, что? – самодовольно улыбаясь, спросил Грачанин. – Я заработал телефонный номер?
– Спасибо! – Олеся убедилась, что машина исчезла за поворотом, и бросилась майору на шею. – Спасибо большое! Вы! Вы волшебник!
Хохот майора Грачанина заглушили бурные и продолжительные аплодисменты из четырех домов. Дед Онисим кричал: «Браво!» и, кажется, просил повторить на бис.
Олеся смутилась, отодвинулась от майора, нашла в кармане ключи и предложила:
– Зайдете? Я записала вам номер телефона. Бумажка лежит на столе.
– Вы ничего не перепутали? – уточнил майор Грачанин, войдя в квартиру и получив картонный прямоугольник. – Тут нарисованы цветы. Мне не нужно прополку и обрезку кустов, я ничего не сажаю. Мне нужна генеральная уборка квартиры.
– Это правильный телефон, – Олеся неудержимо покраснела. – Цветы просто так. Я рисую, картонка лежала на столе, попалась под руку, и я…
– Серьезно? – во взгляде Грачанина засветилось любопытство. – Это вы нарисовали? Красиво! Я думал, что это напечатано… а вы это красками нарисовали? Или фломастерами?
Олеся сообщила, что она работает в смешанной технике – акварель, цветной карандаш, штриховка и контур – спохватилась и предложила майору чай.
– У меня есть… у меня есть арахисовый рулет, зефир и мармелад. Вы едите сладкое?
– Я что угодно ем, когда голодный, – ответил майор.
Олеся выставила на стол всё, что нашлось в холодильнике и шкафчиках. Банку тушеной фасоли в томате из супермаркета, коробочку копченой мойвы, сливочное масло, икру минтая, лососевый паштет, хлеб, плетеную булку с изюмом, покупной джем, арахисовый рулет и несколько вазочек со сладостями. Майор попросил звать его по имени.
– Очень приятно, Велько! А меня зовут Олеся. Ой, совсем забыла! У меня есть порция рыбного супа. Из горбуши. Вам разогреть?
– Не надо, – сказал Велько. – Давайте холодный.
Суп майор просто выпил из большой пиалы – запивал фасоль, которую ел из банки столовой ложкой. Олеся пыталась переложить еду в плошки и на тарелки, но Велько произнес свое фирменное: «Не надо», исключавшее обсуждение и противодействие.
Перед тем, как приступить к копченой мойве, Велько повертел опустевшую банку-семисотку с яркой этикеткой и спросил:
– Это вы сами готовили?
– Нет, – чувствуя, как щеки вновь начинают полыхать, ответила Олеся. – Купила.
– А где вы покупаете? Мне тоже надо.
Олеся назвала адрес магазина, путано описала дорогу.
– Точно! Мне про этот магазин говорили, но я ни разу не добирался. Душан там грибы ящиками покупает.
– Да, там к выходным завозят шампиньоны, – подтвердила Олеся. – Я иногда покупаю. Тушу в сметане.
– Душан детям шашлыки жарил, – сообщил Велько. – Говорит, вкусно. Мясо, картофель, гриб без ножки. На шампур, в фольгу и на мангал. Я грибы с мангала в кафе ел, мне понравилось.
– Я никогда не готовила… – замялась Олеся. – Но можно было бы попробовать. Неподалеку от моей норы есть пустырь. То ли пустырь, то ли лужайка. Если купить мангал…
– А еще жена Душана маринует шампиньоны на зиму, – складывая рыбьи головы на салфетку, сказал майор. – Закатывает в банки.
Олеся начала мысленно перебирать всех соседей и знакомых. Родители никогда не мариновали шампиньоны – раньше их не выращивали и не продавали ящиками. У кого бы спросить рецепт? Кажется, дядя Серафим…
– А я говорю – нафиг оно вам надо? – продолжил Велько, ссыпал головы в пустую коробку, вытер руки и подвинул к себе все банки с рыбными консервами. – Их, маринованных, в пластиковых ведрах в магазинах навалом. По жаре возиться, кипятить, резать…
Возникла пауза – майор осмотрел крохотную баночку лососевого паштета, выглядевшую в его ладони детской игрушкой, отломил кусок булки с изюмом, выковырял паштет ложкой и намазал на сдобу. Олеся зажмурилась. Прожевав и проглотив, Велько вскрыл икру минтая и продолжил:
