Я стала женой злодея - Анастасия Миллюр
Несси тоже опустилась на стул и кивнула, показывая, что внимательно меня слушает. Я продолжила:
— У главного героя есть возлюбленная. Самая прекрасная девушка империи. Она любит героя всем сердцем, а он подговаривает ее стать любовницей императора, чтобы вызнать его секреты.
— Что вы за книжки читаете, Святая Азалия! — заохала тут же Несси.
Ее реакция меня насмешила, но тем не менее, я все же подвела к главному вопросу, ради которого все и затевалось:
— И все же, как ты считаешь, Несси? По-настоящему любящий мужчина поступил бы так?
Краем глаза я видела, что Кементина делала вид, что не слушала, но нет-нет, а бросала в нашу сторону короткие взгляды. Конечно, она будет бросать, ведь моя выдуманная история почти полностью совпадала с той, в которой оказалась главная героиня.
Более того, в оригинальной истории девушка и сама не раз терзалась подобным вопросом, и именно из-за неуверенности в Адэйне ее сердце и стало метаться между ним и Ридрихом.
Несси на какое-то время задумалась, а затем произнесла:
— Любовь - непростое чувство. И у каждого она разная. Кто-то любит сильно и всем сердцем, а кто-то осторожно и боязливо. Быть может, главный герой вашей книги и правда любил ту девушку, но думаю, что власти он все же желал больше, чем ее.
Идеальный ответ! Я просияла.
— Я тоже так думаю. И в конце мне было очень грустно оттого, что они остались вместе, — «посетовала» я и сменила тему: — Кажется, печенье готово!
Хотя в книге именно этот конфликт подтолкнул Кементину к Ридриху, сейчас у меня не было намерения способствовать их сближению. Я хотела отвернуть главную героиню от Адэйна и оставить его без какой-либо поддержки. Ведь как говорил великий Никколо Макиавелли: «Разделяй и властвуй».
И пока я доставала из печи новый противень с печеньем, бросила взгляд в сторону девушки и едва подавила удовлетворенную улыбку, заметив задумчиво-нервное выражение на ее лице. Так-то, милочка. Подумай хорошенько, на правильной ли ты стороне.
— Слуги говорят, что сейр Абенаж вернется скорее всего после ужина, — поделилась со мной информацией Несси. — В городе опять беспорядки. Завтра устраивается публичная казнь. Вы пойдете?
Я молча кивнула, уже заканчивая раскладывать печенье на тарелке. На завоеванных территориях публичная казнь никогда не была делом обычного правосудия или наоборот бесцельной жестокости. Любые поощрения совершались с целью увеличить лояльность новых подданных к империи, а любые наказания - для того, чтобы доказать людям, что старый режим рухнул.
«Если вы поддерживаете прошлое правительство, то можете оказаться на месте смертников», — это первое, что говорила публичная казнь. А второе: «Вас подстрекают к бунту, но не могут защитить от страшной участи. Идти за сбежавшим принцем Адэйном бессмысленно».
Помнится, в книге Кементина по-началу ненавидела Ридриха именно за такие показательные «порки». Она считала их бесчеловечно жестокими, а методы злодея - кощунственными. По ее мнению лояльности народа можно было добиться и без устрашения.
«Люди и так напуганы! Они и без того в ужасе перед вами и вашим демоном!» — однажды сказала она Ридриху.
На что он цинично ответил: «Если им хватает смелости бунтовать против меня, тогда пусть их парализует страх».
А после этого разговора эрцгерцог отправился на казнь вместе с Кементиной и вынудил ее зачитать приговор, а потом еще и запрещал отворачиваться. Чем не мужчина мечты, а?
В любом случае, я упрекать Ридриха в его методах точно не собиралась. Требовалось время, чтобы в умах людей закрепилась мысль о том, что теперь они подданные империи, и брыкаться им бессмысленно. Хотя, если честно, меня в целом поражал их настрой и пустая надежда на то, что все еще могло измениться.
Если так подумать… Я покрутила в руке кружочек печенья и положила его к остальным. Со стороны Адэйна разумнее было бы призвать народ к повиновению, тем самым сократив количество бунтовщиков и жертв до минимума. Это был бы поступок настоящего лидера, который в первую очередь думал о благе страны, а не о том, как снова уместить свою задницу на трон. Но… Адэйн, даром, что главный герой, был до безобразия тщеславен.
— И ты тоже пойдешь, Несси, — твердо сказал я, посмотрев на горничную. — Как и все сейры империи, приехавшие в Иргейс. Мы должны показать, что полностью одобряем действия досточтимого сейра Абенаж. Империя едина в своем мнении. Нельзя давать поводов для сомнения.
Женщина кивнула. Она была слишком стара и слишком умна, чтобы не понять моих слов.
— Сейру Абенаж с вами очень повезло, Святая Азалия, — улыбнулась она, видимо решив переменить тему. — И уверена, он будет рад получить ваше печенье после столь долгого перерыва.
Я усмехнулась.
— Ты преувеличиваешь, Несси. Надеюсь, он хотя бы его не выкинет.
— Не скромничайте, — хитро посмотрела на меня пожилая служанка. — Сейр Абенаж обожает печенье, приготовленное вашими руками. Пока вас не было, он несколько раз велел кондитерам испечь ему партию, но в итоге выкидывал, надкусив лишь один раз. А ваше всегда съедал до последней крошки.
Совру, если не скажу, что внутри у меня после этих слов все не затрепетало. Казалось бы, мелочь… Но для меня это не было пустяком. В итоге, я так и не смогла подавить широкую довольную улыбку.
— Куда теперь, Святая Азалия? — поинтересовалась Несси, семеня за мной, когда мы покинули кухню.
Рядом показался Шу, который, словно предугадывая мои мысли, довольно закружился в воздухе. Я подняла руку и позволила маленькому духу ткнуться в нее носиком.
— Выполнять свои прямы обязанности, — подмигнула я женщине.
Я и так отложила их слишком надолго.
— Святая, только не говорите, что… — испуганно произнесла она.
— Именно, — кивнула я, с преувеличенной бодростью шагая по коридору.
— Сейр Абенаж будет недоволен, — заметила Несси осторожно.
— Вероятно, так и будет. Но я не могу просто сидеть на месте. Иначе сойду с ума, — усмехнулась я.
Это правда. А еще я верила в то, что раз уже мне была дарована сила, я обязана была использовать ее во благо. Дар Святых исцелял людей. Изначально мы с отцом после моего небольшого обучения должны были отправиться на юг и по пути помогать рыцарям, пострадавшим во время войны. Но приезд Ридриха нарушил наши планы.
Отец теперь
