Красная Шкапочка - Жнецы Страданий
Но вдруг темные тени замелькали над головой и ржавый клекот скрежещущим эхом полетел над Цитаделью. Лесана в ужасе распахнула глаза и в них отразились парящие кругами черные птицы. Вороны… Предвестники смерти, падальщики. Их хриплый грай упал с неба, рассыпавшись на отголоски.
Откуда здесь эти мерзкие птицы? И почему их никто не прогонит? Холодный пот заструился меж лопаток. Все знают: где кружит ворон — ходит смерть. Неужто и тут она есть? Словно издалека девушка услышала скрежет опускаемой решетки ворот. На душе сразу отчего-то стало холодно и маетно. Будто захлопнувшиеся ворота навсегда отрезали трех новых воспитанников Цитадели от привычного мира. Там за стенами осталась весна с ее талой водой, первой, пробивающейся из разопревшей земли зеленью, и синим, будто бы подкрашенным лазурью небом. А тут во дворе вдруг повеяло унылой осенью.
Серая мостовая. Серые, покрытые седым мхом стены и крыши. Даже крохотный пятачок неба, едва виднеющийся из-за шпилей башен, теперь казался бесцветной заплаткой, грозящей в скором времени осыпаться на землю моросящим дождем. И отовсюду вдруг повеяло сыростью, стынью и…. каким-то осязаемым отчаяньем, которое, казалось, свило гнезда в древних камнях.
Один из воронов слетел вниз и опустившись на крышку колодца уставился на новоприбывшую блестящими и переливчатыми, словно голубика, глазами. Лесана судорожно сглотнула и по привычке стиснула ладонью оберег, подаренный женихом. Неужели ворон, которого еще называют вестником Ходящих, почуял в ней скорую жертву?
— А ну пошел отсюда! — крикнула Айлиша и замахнулась на птицу.
Ворон лениво снялся с места, но улетел недалеко, опустился на один из столбов, откуда громко и пронзительно каркнул несколько раз, словно насмехаясь над слабой попыткой его напугать.
— Откуда они здесь? — помертвевшими голосом спросила дочка бортника.
— Не знаю. Может, куда-то летели да остановились покружить в поисках поживы?
— Чего ты так испугалась? — ободряюще потрепал трусиху по плечу Тамир. — Подумаешь, птица.
Но, несмотря на эти слова, юноша и сам был бледен.
— Хватит языками трепать, — прервал разговор подошедший Клесх.
Позади креффа стоял высокий светловолосый и светлоглазый юноша, облаченный в черную рубаху и черные же штаны.
— Фебр, выдашь им одежу, потом отведешь в баню, цирюльню и лекарскую. Затем отведешь в трапезную и проводишь в крыло для новичков, поселишь. Быстро давай. Мы и так последние приехали.
Парень коротко кивнул и поманил новоприбывших следом. Торопливо все четверо двинулись прочь со двора. Нырнули в тень высокой арки, миновали несколько каменных переходов и по длинным коридорам, освещенным лишь яркими полосками света, падающего в узкие окна, поспешили вглубь Цитадели.
Коридор круто спускался вниз. Скоро узкие маленькие оконца заменили чадящие факелы. Айлиша настороженно прислушивалась к эху шагов и шепотом недоумевала на ухо Лесане:
— В баню я еще понимаю, а в цирюльню-то зачем?
— Косы стричь, — не поворачивая головы, сухо просветил их провожатый.
— Как стричь? Мы же девки! — задохнулась от ужаса дочка бортника, а будущая целительница замерла как вкопанная.
— Вы теперь не девки, а выученицы Цитадели. Здесь нет ни девок, ни парней, мы все тут — будущие маги. А волосы в бою только помеха, — остановился старший ученик.
— Это что ж, нам еще и в портах ходить, и мыться с вами? — помертвела Лесана.
— В портах — само собой, а мыться… Ну, ежели только захочешь чтобы спинку потерли, а так — отдельные мыльни, — хохотнул парень и уже строже добавил — Давайте шевелитесь, а то в первый же день накажут. Быстро поймете, как сопли жевать.
И они снова устремились куда-то вниз. Скоро обоняние Айлиши уловило запах воды, а потом все тело ощутило подступающую удушливую влажность. Мыльня была огромной. И не имела никакого сходства с привычной девушкам баней — большая каменная зала, в которой стояли два огромных котла — с холодной и горячей (нагретой от печи) водой. Здесь же громоздились деревянные лохани, лежали на осклизлых полках черпаки и над всем этим плыл теплый, липкий пар.
Фебр впихнул оробевших спутников в это царство воды и эха, и тут же вручил каждому по мешку.
— Там мыльный корень, мочало, холстина, одежа. Помоетесь, переоденетесь и на выход.
— А как же наши вещи? — робко спросил Тамир, припоминая, что на дне его сумы еще оставались мятные пряники.
— Ваших вещей теперь нет, — отрезал сопровождающий и указал ему пальцем на левую дверь, — тебе туда. Или с девками плескаться собрался?
Тамир мучительно покраснел, прижал к груди мешок и исчез в указанном направлении. А его спутницы повернули направо.
— У меня в коробе зеркальце было и гребешок, — намыливая руки, сетовала Лесана.
— А у меня травки целебные и мед, — всхлипнула Айлиша, с ужасом понимая, что рвется последняя ниточка, связывающая ее с домом.
— Долго вы еще там? — в клубящийся паром зал сунулась голова Фебра.
Ответом стал дружный девчоночий визг и полетевшие в охальника мочалки.
— Хорош орать, бегом одеваться, — словно не видя распаренных девичьих тел, ровно сказал парень и прикрыл дверь.
Несчастные опрометью бросились исполнять приказание. Кое-как промокнули воду жесткими утирками, еле натянули на влажное тело порты да рубахи из небеленого льна и кинулись прочь из мыльни. Щеки алели, а глаза жгли злые слезы. Лесана так вообще хотела подойти и выбить наглецу зубы. Ребята в ее деревне сроду не подсматривали за девками, когда те купались. Грехом это было, страшным грехом — смотреть на чью-то будущую невесту обнаженной да простоволосой. Ежели кого за таким занятием когда и ловили, так били до полусмерти, чтобы более не пришло в дурью голову подобной срамоты. А тут, словно не помнили заветов прадедов, словно жили по какой-то иной правде!
— Нас же замуж теперь не возьмут, ежели узнают! — тихонько стонала Айлиша, а ее подруга по несчастью боялась даже думать, что этот позор может дойти до матери или, не приведи боги, отца. Хворостина по голой спине — лаской покажется. А то хуже — от рода отринут.
Пока девушки мучительно переживали, невозмутимый Фебр шагал себе по коридорам, ведя подопечных далее. Вот он остановился перед невысокой дверью с железным кольцом, потянул на себя тяжелую створку и втолкнул спутниц внутрь — в небольшую коморку с пышущей печью. После промозглых коридоров Цитадели здесь показалось почти жарко.
Девушки недоумевающе оглядывались, как вдруг откуда-то из угла послышался скрипучий голос:
— Никак креффы свежих дур привезли. Ну, чего глазами лупаете? Идите сюда. Стоят, зенки вылупили…
