Второе дыхание - Любовь Негодяева
— Я перенес ее на кушетку, но не смог привести в чувство. Очень удачно в этот момент в покои постучался лекарь.
— Как кстати. Наверняка любовница подговорила, — хмыкнул один из журналистов.
— Господин Киран Данни напоил Энни жидкостью из маленькой склянки, и она очнулась. Но была вялой. Бледной до синевы. Жаловалась на головокружение, бессилие, потерю слуха и зрения, — признался маркиз.
— Что случилось дальше? — потребовал продолжения рассказа судья.
— Я убедился в измене супруги и устроил скандал, — выдал де Божен. Склонил голову, вцепился руками в волосы и ошеломленно затих. А вместе с ним и все присутствующие, пытающиеся переварить услышанное. А заодно осмыслить факт столь откровенной глупости молодого человека.
— Когда впервые вступили в интимную связь с экономкой? — спросил Аттей де Валентай.
— Именно в тот день. Она так сочувствовала. А еще утешала и утверждала, что слуги в курсе похождений хозяйки, но сохраняют молчание, опасаясь ранить мое сердце грязными слухами.
— И Вы поверили? — я гневно сжала кулачки и попыталась справиться с приступом ярости. Неужели не видел, что спектакль сыгран бездарными актерами. А факт измены в буквальном смысле притянут за уши.
— Да, — покаянно выдохнул Сильвестр. — И специально устраивал громогласные ночные представления, чтобы заставить тебя страдать. Потому что разрушительная ревность сжигала меня изнутри.
— Глупец, — только и смогла выдавить. Хотя в голове крутилось много витиеватых земных словечек. — Ваша честь, позвольте задать несколько вопросов Себастьяну Готье? В ответ хочу услышать лишь краткое «да» или «нет».
— Разрешаю.
— Сударь, Элеонора Штаффер подговорила Вас опорочить мое доброе имя?
— Да, — на удивление правдиво возвестил брюнет.
— Лично Вам выгоден развод семейной пары де Божен?
— Да.
— Надеялись, что опозоренная девушка вынужденно согласиться на неравный брак с соблазнителем?
— Да.
— Считали, что у маркиза должна родиться дочь?
— Да.
— Девочка не может претендовать на наследие предков. Поэтому намеревались стать герцогом? Мечтали, зачать сыновей, которым перейдет титул и имущество?
— Да, — после очередного правдивого ответа он буквально размазался по столу, придавленный возмущенным ропотом местной аристократии.
— Вы являетесь близким родственником экономки?
— Нет, — помещение утонуло в багровых всполохах, утверждая обратное.
— Ваша честь, у меня закончились вопросы, — чувствую, я в шаге от того, чтобы разрушить образ наивной юной малышки. Нужно исправляться. Чуть надуваю губки. Хлопаю ресничками. — Господин поверенный, это ужасно. Он буквально растоптал мою счастливую жизнь и идеальную репутацию. Неужели аферист не понесет наказание? Эдак всякие проходимцы начнут лазить по спальням благородных леди, порочить честное имя и склонять к мезальянсу. От грязных инсинуаций меня даже законный супруг не смог защитить. Ах, дамы и господа, в какое страшное время мы живем!
Вот так. Если вчера подходящего закона для альфонсов не было, сегодня появится. И весьма жесткий. Не станет высшее общество мириться с угрозой. А мне нельзя оставлять врагов за спиной.
— Себастьян Готье, — подал голос судья. — Уточните степень родства с Элеонорой Штаффер.
Мошенник буквально затрясся. Покрылся испариной. Захрипел. Глаза вылезли из орбит. Он задыхался, но не мог вымолвить не слова.
— Кровная клятва. Как интересно. Можете не отвечать. Трупы нам в зале не нужны. Стража, уведите его и посадите в одиночную камеру. Этот человек является соучастником преступления и понесет соответствующее наказание. Его судьба решиться по результатам проходящего слушания.
— Ваша честь, позвольте задать несколько вопросов экономке? — Левон Бенвенутто встал и поклонился.
— Разрешаю.
— Сударыня, Вы подмешивали какое-либо зелье моей подзащитной?
— Нет, — красная вспышка незамедлительно поведала об обмане.
Похоже, девица надеялась, что раз не лила отраву собственноручно, а действовала через третьих лиц, то ей ничего не грозит. Видимо не догадалась, что соврать может только тот, кто осторожно подбирает слова или обманут и не подозревает об этом. А разлучница полностью владеет информацией, потому что самолично дирижировала чужими судьбами и в курсе всех интриг.
— Вы применяли чары или зелье к Сильвестру де Божену?
— Нет, — и снова алая дымка расплылась по помещению.
— Элеонора Штаффер, Вы ведьма?
— Что? Нет!!! — и пламенное марево опровергло прозвучавший ответ.
Вот так, дорогуша. Шах и мат. Молодец поверенный. Не зря доверилась этому вызывающему уважение мужчине.
Ой, мамочки! В пылающий багрянцем артефакт хлынула чернота, после чего густая мерзость лавиной потекла по залу. Глаза колдуньи заволокло тьмой. Губы скривились и зашевелились. А я заледенела от ужаса. Боги, что она делает? Накладывает на нас с сыном проклятие?
Глава 7
Архимаг и начальник стражи отреагировали мгновенно. Капитан защелкнул на руках ведьмы широкие антимагические браслеты. А Людвиг де Брилле шлепнул ладонью по губам и запечатал ее рот витиеватой руной.
Затем произошло невероятное. Чернота метнулась обратно и с красавицы сползла личина. Миг и перед ошеломленной публикой предстала горбатая старуха.
Кошмар. Муженек изменял Энни с чудовищем. Ух, как голубоглазик позеленел. Получай, милейший, ответочку за разгульные похождения. Судя по взглядам журналистов, завтра только ленивый над тобой не посмеется. Но ты же сам собрал прессу и аристократов в надежде на скандал. Наслаждайся.
Где-то на задворках сознания мелькнула жалость. Хмыкнула и придушила ее в зародыше. Блондинчик моего двойника щадить не собирался, поэтому нельзя проявлять слабину и безответно страдать всепрощением.
— Миледи, — ко мне подскочил королевский лекарь, — позвольте Вас осмотреть.
— Пожалуйста, — благодарно улыбнулась и протянула руку. Надеюсь, меня успокоят и скажут, что проклятия нет.
— Герцогиня де Гранд, вынужден просить позволения раскрыть врачебную тайну. Во время прошлой диагностики не мог понять, откуда в Вашем организме взялись ядовитые вещества. А это, оказывается, последствия колдовства. Совесть и долг перед обществом не позволяют молчать. Люди должны знать, какой опасности подвергаются. Разрешите прямо сейчас провести процедуру излечения и продемонстрировать последствия воздействия тьмы.
Я не просто струхнула. Затряслась, как в лихорадке. Увлажнившимися глазами взглянула на эскулапа, потом на судью. Кивнула и всхлипнула. Слезы заструились по щекам. Плевать. В такой момент ни одна беременная женщина не сможет удержать лицо.
— Стража, уведите Элеонору Штаффер и подготовьте место казни. Она состоится через три часа. Соучастник преступления Себастьян Готье также будет обезглавлен, — громыхнуло басовито. — Господин Ромул Легре, разрешаю оказать помощь пострадавшей.
Доктор поклонился. Зажал мою взмокшую ладонь между своими сухими и теплыми. Нахмурился и принялся тихо шептать какую-то несуразицу. Не знаю, кем себя почувствовала в столь страшный момент. Наверное, манекеном из медицинского института, у которого по фасциальной сети заструилось все то, чем одарила землян загрязненная окружающая среда.
До меня, наконец, дошло, что местный врач принял за происки врагини шлаки, появившиеся в теле из-за жизни в густонаселенном городе. И на самом деле нам с малышом ничего не грозит.
