Ведунья. Проклятая любовь (СИ) - Широков
— Это ж вылитый ты, — изумилась Приблудова. — Только у него брови срастаются, а у тебя нет.
— Я открою тебе страшную тайну, — заговорщицки склонился к ней Валера. — Я выщипываю переносицу, чтоб угрюмым утырком не казаться.
— Серьёзно? — вылупилась на него Настя, мельком подумав, что Зорину сложно казаться бо́льшим «угрюмым утырком», чем есть на самом деле.
— Так что я из балясненской аристократии, в чем никогда не сомневался, — продолжал глумиться Валера. — Шутка. Просто сходство, nasty. Хотя, можно замутить годный косплей.
— Берзарин! — внезапно осенило Настю. — Валер, это ж… — она понизила голос, видя, как старушка-работница музея неодобрительно прижала палец к губам. — Это же граф! Хозяин гибловской усадьбы!
— Сто баллов за сообразительность, Приблудова, — пожурил ее Зорин. — Разумеется, это он. Но я не его потомок, тем более, я из Невгорода. У меня все предки с корабельного завода. Рабочие и инженеры.
Настя, приоткрыв рот, замерла у картины. Нет, она не верила в совпадение! Внешность у Валеры была слишком необычной. Настя не встречала похожих лиц. И тут — граф, да еще и сам Берзарин, устраивавший у себя в поместье многочисленные оргии. Погубитель молоденьких крестьянок предстал перед ней во всей красе. Настя повнимательнее присмотрелась к картине и чуть не вскрикнула. Портрет не уставал ее удивлять: на руке у Берзарина, приставленной к бедру, был четко прорисован перстень. Крупный, темного золота, в виде тельца жука-скарабея с рубином вместо брюшка. На картине этого невозможно было увидеть, но Настя точно знала, оборотная сторона перстня носит известнейшее изречение царя Соломона на иврите: «Это пройдет». Она задрожала, прижала пальцы к губам, не веря в увиденное.
Этот перстень был главной семейной реликвией Приблудовых. Его перед смертью отдала маме бабушка, наказав беречь, как внучку. Мама Насти и предположить не могла, что Софья Михайловна имеет дома такую ценность. А теперь Настя видела её на пальце умершего давным-давно аристократа.
Пока она стояла, сама застыв, как нарисованная, и раздумывала на неделе заскочить к маме, чтобы поближе рассмотреть бабушкин перстень, сзади подошел и хлопнул её по плечам Зорин. Настя вздрогнула и пискнула.
— У тебя нервы совсем сдают, nasty, — посочувствовал живой Берзарин и, сняв очки, прищурил колдовские глаза: — Пойдем кофе пить? А то ты что-то загрузилась.
И хотя Валера заверял, что годный кофе в «этом городе» может варить только он один, друзья отправились в кофейню неподалеку от галереи. Валера плевался с местного американо и нахваливал Босха и Рембрандта из Вернисажа. А Настя напряженно думала, к чему было то, что она сегодня узнала, и как попал к Приблудовым перстень графа. В конце концов Зорин заметил, что Настя с него глаз не сводит, потёр нос и сказал:
— «Не продырявь мне башку взглядом внимательных глаз»¹.
— А? — очнулась Настя. — Слушай, Зорин. А почему ты не вернулся домой, в Невгород? В столице лучше оказалось?
— С ума сошла? — скривился Валера. — Переезд в Балясну невгородец воспринимает не иначе, как ссылку.
— Тогда что ты тут забыл? Такой аристократичный в «этом городе», злачном и продажном? — съязвила Настя.
— Не знаю, — Зорин погрустнел и отхлебнул кофе. — Мож'т, себя. А мож'т, тебя.
Настя ехала домой, наполненная впечатлениями. И загадочный портрет, и перстень, и, по-прежнему, ведунья, и искреннее признание Зорина, больше ничем не выказавшего романтического интереса к Насте — в голове витали самые разные мысли. Но ее отвлёк телефонный звонок.
— Привет, — услышав бодрый голос Баянова, Настя немного напряглась. Он мог позвонить в том числе из-за проблем с аквариумом. — Ну, ты как? Как дела?
— Серёж, все в порядке у рыб? — спросила Настя, включив профессионала.
— Да, все пучком, плавают. — Серёга замялся. — Ты как сама-то?
— Тоже плаваю, — улыбнулась Настя.
— Хорошо. — Баянов замолчал, видимо, не зная, что еще спросить, а потом подал голос: — Когда приедешь, в пятницу?
— Как обычно, — Настя улыбнулась так, что у нее свело щеки.
— Ты там смеёшься, да? — нелепо спросил Серёга.
— Смеюсь.
— Молодец. Лады, жду тебя в пятницу!
— Приеду, куда денусь, — ответила Настя.
— Пока.
— Пока, Серёж, — вздохнула Приблудова, гадая зачем позвонил ей Баянов, да еще и в воскресенье. И гадая над этим, она счастливо проехала свою остановку.
Примечание к части
¹ — цитата из старой песни питерской рок-группы «Сплин» — «Весь этот бред» с пластинки «Гранатовый альбом»
10. Комментарий
Однако, поездка в Гиблово самым злокозненным образом перепрыгнула на среду. Настя работала в детском садике с двумя небольшими пресными банками, когда ей позвонил Серёга. Преждевременная радость Приблудовой сменилась тревогой.
— Настён, привет. Я чего звоню, Аркашка ничего не ест третий день. Я в воскресенье заметил, но не сказал тебе, подумал, может он накануне объелся. Я его перекормил мидиями, кажется. Вроде корм берет и выплевывает. И он грустный, еле плавает. Может, приедешь, посмотришь?
— Поняла. Во сколько можно?
— У нас как обычно — после десяти вечера, раньше народ ходит.
От досады Настя всплеснула руками. Чертово Гиблово! Но Аркашу было жалко. Большого орехового астронотуса она сама же и посадила в «Яхонт» — привезла из аквариума, где он потрепал других рыб. Драчливый нрав Аркаши знали все — он, бывало, и Настю кусал без предупреждения, особенно, когда чуял приток свежей воды. Поэтому его вялость и отказ от корма были тревожными симптомами. Настя примерно прикидывала, что его может беспокоить. Если ихтик, то заболеть должны были все, и тогда нужно залить в аквариум малахитовый зеленый, если бактериальная инфекция — стоило купить антибиотик в виде раствора и инсулиновые шприцы. Кто бы сказал Насте в ветинституте, что ей предстоит делать уколы рыбам! Но антибиотик на ранних порах работал эффективно, и Настя заехала в знакомую аптеку, где его могли продать без рецепта.
Срыв графика всегда стоит аквариумисту нервов, а если случается нечто экстренное — и подавно. Но Настя не могла оставить Аркашу в беде. И, взяв себя в руки, она отправилась после основной работы в «Яхонт». Станция «Гиблово» все еще была закрыта, поэтому Настя вышла на «Парке» и села на трамвай до Верхней улицы. Рельсы шли в объезд парка, и маршрут давал приличный крюк, но у Приблудовой после пятничного приключения не было никакого желания вновь появляться близ усадьбы. Шел бы он лесом, этот парк! Нет, сегодня, извините, как-нибудь без нее.
Настя потрогала заколки на голове и, убедившись, что они держатся крепко, вышла у торгового центра.
Серёга похвалил ее новую прическу, впрочем, приди Настя извалявшейся в клею и перьях, он и тогда
