Амулет на удачу (СИ) - Ярослав Маратович Васильев
— Цела?! — торопливо поинтересовался профессор, внимательно заглядывая мне в глаза.
— Д-д-да, кажет-т-тся! — сбивчиво ответила я, пытаясь совладать с отбивающими чечётку зубами.
И тут же отступила от него на полшага, ужасно смущенная его обнаженным торсом. Очень красивым рельефным торсом, между прочим… Месье Дюран взял меня за окровавленные предплечья, подтолкнул и переставил подальше от двери. Всё это уверенное мужское действие заняло одно мгновение. В следующую секунду Дюран решительно открыл дверь и бесстрашно шагнул в подъезд с драконом. Еще мгновение, и раздался писк. Очень жалобный, а потом послышался шлепок — точно пакет с крупой упал с полки на кафельный пол супермаркета. Стряхнув с себя оцепенение, я с опаской и тем самым любопытством, что кошку сгубило, выглянула за дверь.
— Это вы, мадемуазель Орешкина, его драконом назвали? — не оборачиваясь, и с насмешкой в голосе поинтересовался декан, кивком головы указывая куда-то в угол. — Ну, наверное… Через пару лет.
— Э-э-э… — только и смогла выдавить я, обречённо поняв, что реферата на двадцать листов формата «А1» о подвидах семейства драконьих мне теперь не избежать.
Я проследила глазами, куда ткнул пальцем преподаватель, и обомлела: была такая злобная тварь — а теперь сжалась в углу около лифта, понуро опустив перепончатые крылышки. Дракончик поднял ну совершенно виноватую зубастую мордочку ко мне и вздохнул: «само раскаяние»! Никак у Мишки подглядел способ.
Месье Дюран, тем временем занес руку, на пальцах которой плясал голубоватый отблеск заклинания. Дракончик жалобно запищал, раззявив зубастенькую пасть. Сложил маленькие лапки, будто молился… И всё это глядя мне в глаза. Дальнейшее случилось внезапно. Не могу я смотреть на то, как большие и сильные обижают маленьких и беззащитных. Даже если это маленькие кровожадные драконы. Не могу — и все. Наверно, потому что меня саму часто обижали большие и сильные
— Не да-а-ам Зуба-а-астика! — я бросилась на руку с заклинанием.
Заряд не погас, как я понадеялась, но и в зверушку не попал. Лопнул в воздухе, обдав меня жаром и запахом чего-то горелого, подбросил к потолку и уронил прямиком в сильные руки профессора Дюрана. В ушах зазвенело.
— Дура, ты в своем уме?! Идиотка недоразвитая!
Я же поняла — сейчас побьет. Первый раз вижу, чтобы наш декан вот так вот совершенно по базарному орал и ругался. И так глазищами своими зло сверкает, что жаркую встречу его мощного кулака и моего любопытного носика не избежать. Я рефлекторно прикрыла самое ценное — мордашку. Ибо общение с Мишкой уже давно меня научило, что синяки на лице самые заметные, сходят слишком медленно, зато очень хорошо развивают воображение одногруппников, преподавателей и соседки. Попробуй объяснить всем и каждому, откуда они у тебя взялись. И чтобы все поверили сразу и без лишних вопросов.
Но битья не последовало. Вместо этого подъезд оглушили ругательства с поминанием демонов Греха, всех сколько-то там штук. Меня же потащили в Дюрановские апартаменты на руках, прижимая к твердой тёплой грудной клетке, в которой оглушительно колотилось сбившееся с ритма сердце. Краем глаза я успела заметить, как нечто маленькое и светло-серое тоже скользнуло в прикрывавшуюся дверь. Всё дальнейшее прошло мимо сознания. В какой-то момент я поняла, что больше не нахожусь в сильных объятиях, а полулежу на мягком диване, и чьи-то руки — Дюрановские, скорее всего — протирают царапины терпко пахнущим травами лосьоном.
Я попыталась было привстать. Это же самоубийство натуральное, вот так разлечься в изодранной майке перед самим деканом да ещё в его квартире! Но была остановлена коротким рыком:
— Лежать!
И сказано это было таким тоном, что ослушаться как-то сразу расхотелось. Зато, немного придя в себя, я заозиралась по сторонам. Квартира была точно такой же, как у Мишки, только планировка зеркальная. И отделано всё не крикливо и вразнобой, а, насколько проникает взгляд в соседние комнаты, в едином стиле и палево-пастельных тонах. Я возлежала на диване в гостиной. На пушистом ковре в самом углу комнаты небрежно смялся гимнастический коврик, его туда отшвырнули в спешке. Там и тут валялись самые обычные гантели разного калибра. Декан, оказывается, вёл довольно-таки здоровый образ жизни, не особо рассчитывая на местную пластическую косметологию и магические тренинги. И торс у него, поэтому, украшен восхитительным рельефом мышц, а не мягоньким таким жирочком…От этой мысли взгляд сам собой обратился на этот самый пресс, притягательнейшим образом мелькавший перед глазами сквозь расстёгнутую рубаху. Какая-то она у него закопчённая, и гарью тянет. Ой, мамочки! Это ему тем заклинанием в коридоре подпалило?
— Что? Понравилось? — хмыкнул Дюран.
«Зараза! — и ведь прекрасно осознает, гадина, какое впечатление производит своей фактурой на бедных и не очень, девушек-студенток. — О-о-о, ваше как вас там, ну хоть сейчас не издевайтесь надо мной, будьте не деканом, а человеком и пожалейте студентку», — мысленно простонала я, но вслух произнесла, естественно, иное: — И как вам ответить на ваш вопрос, месье Дюран? Скажешь «нет» — обидитесь, скажешь «да» — вообще ужасно. А мне вам ещё сессию сдавать, — брякнула я и тут же мысленно взвыла. Ну и дура, язык мой — враг мой. Он же меня ещё до сессии теперь в гроб вгонит…
— Скажи, как есть! — с весельем в голосе потребовал хозяин квартиры, походя убеждаясь, что все царапины залечены.
— Угу, — ответила я и потупила взгляд.
Декан присел рядом на диван и осторожно коснулся синяка на коленке. От этого простого жеста кожа у меня вся пошла мурашками.
— Это было у тебя до нападения зубастого недоумения. И закрывалась от меня ты так, словно тебя лупят все кому не лень без передышки!
Он явно не шутил, хотя говорил вроде бы весело, не всерьёз. Я непроизвольно вздрогнула. Мужчина, больше не говоря ни слова, поднялся. Бросил на меня пронзительный взгляд, будто просвечивал насквозь. Сходил в соседнюю комнату и вернулся с пледом в руках.
— Лиза, — Дюран закутал меня в одеяло, как маленькую после купания, его волосы при этом приятно прикоснулись моей щеки, — если ты хочешь мне что-то рассказать, я готов выслушать. Не как твой преподаватель. Просто как человек вдвое старше и с некоторым жизненным опытом.
