Дом теней - К. А. Линде
Ее рыжие волосы были выпрямлены, это проверило ее терпение больше всего. Она не знала, что они ниспадали до ее талии, или что кому — то хватит таланта совладать с кудрями. Что она могла выглядеть как все с замысловатой прической. Даже Дарби не удавалось такое, а она ребенком не могла так долго сидеть. Бентон накрасила ее ресницы, подвела брови, добавила линии на веках, осторожно нанесла румяна на ее щеки и накрасила губы темно — красным.
— О тебе все будут говорить, — сказала Винтер.
— Не рядом с вами.
Платье Винтер было экстравагантным, но цвета губ Керриган. Словно платье было кровью на ней. Ее белые волосы были заплетены короной на макушке, и бриллиантовая тиара была помещена там. Она была увешана мерцающими украшениями. Кроваво — красный рубин на горле, бриллианты на запястьях, бриллианты свисали с ушей, одно острое ухо украшало серебро, с которого свисали рубины и бриллианты. Керриган рядом с ней выглядела как пустой холст.
— Ты милая, — сказала Винтер. — Готова к балу?
— Я всегда готова, — соврала она.
Винтер усмехнулась, зубы сияли.
— Ах, теперь ясно.
— Ясно?
— Я гадала, почему мой брат тебя выбрал.
— Не знаю, о чем вы.
— Он не был защитником прав людей и полуфейри. Он не был так глуп, — сказала она, шагая медленно вокруг Керриган, словно хищник, поймавший добычу. Конечно, Винтер не знала, что Керриган была не простой добычей. — Но он никогда не брал любовницу из одного из этих видов. Он использовал это как щит. Словно не собирался запятнать себя. И теперь он явился с тобой…
Ах, Керриган видела, куда она клонила.
— У вас проблемы с тем, что он взял любовницу — полуфейри?
Винтер хрипло рассмеялась.
— Нет. Просто не могла понять, почему теперь он это сделал.
— Может, поумнел, — сказала она, изображая беззаботность. Ее не могли застать врасплох или разозлить отношением к полуфейри. Это не добавит ей очков.
— Возможно, — глаза Винтер блестели. — Идем?
— Пожалуй, да.
Бентон открыла для них дверь, опуская взгляд. Керриган коснулась ее ладони, пока проходила, в благодарности и последовала за Винтер на бал, где ей придется закопать настоящую себя так глубоко, чтобы даже Фордхэм не узнал ее.
Путь к бальному залу был короче, чем ожидала Керриган. У нее были лишь минуты, чтобы приготовиться к тому, что она собиралась сделать, и они оказались там. Она слышала музыку за дверью. Было удивительно приятно из — за чего — то такого знакомого. Она была на десятках таких балов. Она справится.
— Вот и вы, — сказал голос.
Винтер и Керриган повернулись одновременно, увидели Фордхэма перед собой. С ним были еще двое. Их отвращение к Винтер было заметным на лицах. Один был хорошо сложенным фейри с чертами, похожими на Фордхэма — черные волосы, высокие скулы и пронзительный взгляд. Но голубые глаза были другими, и пружинящий шаг сочетался с быстрой улыбкой. Женщина была черноволосой с пышной фигурой и строгостью Фордхэма.
— Брат, — сказала сладко Винтер. — Ты все — таки вышел из укрытия? Я столкнулась с Керриган в коридоре, и мы познакомились.
— Я был на встречах, — сухо сказал он. — Ты знала бы, если бы соблюдала придворный протокол.
Ладонь Винтер сжалась, и только это показало, что Фордхэм задел ее.
— И зачем мне утруждаться, когда твое милое личико вернулось делать это за меня?
— Ты так не говорила, когда его не было, — сказал мужчина.
— О, милый Прескотт, — проворковала Винтер. — Фордхэм спустил тебя с поводка?
— Хватит, Винтер, — сказала женщина, склонив голову. — Нам всегда нужно играть в эти игры?
— Какие игры?
Фордхэм стиснул зубы.
— Приятно тебя видеть.
— Как и тебя, брат, — Винтер взглянула на Керриган. — Как и видеть, что ты одумался.
И Винтер устремилась прочь, и все они услышали:
— Ее королевское высочество, принцесса Винтер Оливье.
Прескотт выдохнул с облегчением, когда она ушла.
— Боги, какая стерва.
— Прес! — женщина шлепнула его по руке. — Она просто запуталась.
— Керриган, это мои кузены, Прескотт и Арбор Йорк, — сказал Фордхэм.
— Рада знакомству, — сказала Керриган. Она сделала для каждого низкий реверанс.
Арбор рассмеялась и коснулась руки Керриган.
— Боги, нет. Прошу, у нас даже нет титула.
— Есть, — сказал Фордхэм.
— Не по наследству, — продолжила Арбор. — А тут важно только это. Технически, потому что мать Фордхэма была нашей тетей, я — леди, но ты будешь звать меня просто Арбор.
— Хорошо, — сказала Керриган.
— Прости, что мы его забрали, — Прескотт закинул руку на плечи Керриган. — Мы строили планы, и он не хотел, чтобы мы встретились с тобой.
— Я не так говорил, — вмешался Фордхэм.
— Хочет оставить тебя только себе, — сказал Прескотт.
— Прес, ты расстраиваешь его, — сказала Арбор.
— Как ты поняла?
— Вы закончили? — прорычал Фордхэм.
— Ни за что, — сказала Арбор. — Но мы дадим вам время, раз ты ее бросил, а теперь ее ждет встреча с твоим отцом и Вивианой, — Арбор поежилась. — Удачи, милые, — она поцеловала Керриган в щеку и ушла с Прескоттом.
— Они пара, — сказала бодро Керриган.
— Точно, — Фордхэм глубоко вдохнул. — Значит, ты встретила мою сестру?
— Да, о которой даже не знала.
— Мой дом запутанный. И когда я привел тебя сюда, я верил, что смогу управлять информацией. Если бы я смог сначала поговорить с отцом и объяснить наше появление… — он отвел взгляд. — Это не случилось, и теперь ты… даже не знаю, как объяснить это.
— Мне это объяснили. Этой ночью я принадлежу тебе, — сказала Керриган, подняв голову.
Его глаза вспыхнули от намека в словах. И на миг ее дыхание застыло от мысли, что означало бы принадлежать ему. Не как полуфейри, что было варварски и глупо. А чтобы он владел ею так, чтобы всегда так смотрел на нее. Чтобы она могла растаять лужицей у его ног от одного спокойного и властного взгляда.
— Да. Этой ночью ты моя, — он шагнул вперед, сократив расстояние между ними. — Ты не выглядишь недовольной.
Она сглотнула, глядя в бушующие серые глаза. Это была игра, но принадлежность Фордхэму было тем, что она легко могла изобразить. Ее расстраивало все остальное. И на миг она показала ему свое сердце. Место, где она скрывала гнев из — за отношения к ее народу. Он резко вдохнул, поняв это.
— Этой ночью нет места гневу, — сказала она. — Завтра и дальше — пока мы не поймем, как остановить эту ненависть. Но этой ночью я могу притвориться. А потом…
— А потом мы поговорим с моим отцом. Мы все исправим вместе.
Фордхэм вытянул руку, и она опустила ладонь на сгиб его локтя.
