Усадьба леди Анны - Полина Ром
-- Мне нужна личная горничная, Бертина. Твоя сменщица не так и плоха, но я предпочла бы иметь рядом одного человека. Конечно, если ты не хочешь…
Бертина хотела, даже очень. Поняв это по ее лицу, Анна продолжила:
-- Я даже не знаю, к кому обратится, чтобы добиться твоего назначения. Конечно, мне должна будет помочь моя личная горничная, но если нет… Что ж, я обращусь за помощью к своей компаньонке, донне Мариэтте. Думаю, она не откажет мне в советах.
В общем, разговор наладился, и за эту ночь Анна узнала столько, сколько смогла запомнить. Конечно, сведения были обрывочные, но каждое из них добавляло к картине мира небольшой, но плотный штришок.
Обращаться по поводу смены прислуги, да и вообще по любому бытовому поводу действительно стоило к донне Мариэтте. Именно у этой почтенной донны находился кошелек, где хранились деньги самой Анны. Оттуда из кошелька оплачивались туалеты и драгоценности. Оттуда брали деньги для раздачи милостыни и на прочую благотворительность.
А вот проживание во дворце было бесплатным. Отопление и еду поставлял герцог. Ему же пришлось содержать фрейлин, мастера красоты и куафера. Да, Альфонсио де Веласко был богат, так как после смерти отца Анны получил и герцогский титул, и майоратные земли. А также в нагрузку ко всему этому двух племянниц с закрепленным приданым. Дядюшка был этим крайне недоволен, но этикета ради отказать двум осиротевшим девушкам не мог: это вызвало бы дурные толки при дворе. Новый герцог был довольно скуп и выше всего в мире чтил этикет и Святую Церковь.
Анна быстро сообразила, что толстячок из тех людей, для кого самое важное в жизни это знаменитое: «что люди скажут!».
Старшую сестру, донну Изабеллу, планировали отдать за франкийского герцога. Теперь туда же отдадут Анну, вручив приданое покойной сестры: богатые серебряные рудники на спорных территориях.
«В общем-то, это я и так уже знаю. Интересно, а кроме рудников хоть что-то полагается мне лично?»
К сожалению, этого Бертина не знала. Зато довольно много рассказала о дворцовых нравах и правилах. Анна, переосмысливая информацию, все больше начинала паниковать.
Существовал очень четкий распорядок дня, которого обязаны были придерживаться все живущие здесь: как господа, так и слуги. Святая святых – некая табель о рангах. Таковая существовала даже среди прислуги, и придерживались ее очень строго.
Прислугу кормили по-разному и даже в разных помещениях. Старшие: экономка, дворецкий, мажордом, старший кухмистер и личная горничная герцогини вместе с личным лакеем герцога питались отдельно в специальной комнате. У всех у них были собственные слуги.
Те, кто рангом пониже: простые горничные, старший конюх, швеи и лакеи, питались на кухне. Для них накрывали общий большой стол, и их обслуживал кто-то из учеников, недавно принятых на работу, или, что бывало чаще, самая провинившаяся горничная, которая потом перекусывала остатками где-то в углу.
Повара питались отдельно от всех, чаще всего небольшими группами, и, хотя их не обслуживали за столом, ели зачастую не хуже господ. Служителей конюшни, всяких там конюхов-грумов в дом и вовсе не пускали. Таким выносили еду на улицу. Там же вместе с ними перекусывал и садовник с помощниками.
Ели строго по часам. Если опоздать к обеду, можно и вовсе было остаться голодной.
-- Ежели кто из господ задержит, например, то и все… Тут уж как экономка решит.
-- Ты часто голодной остаешься?
-- Господь миловал… -- Бертина снова перекрестилась. -- Ну, бывает раз или два в месяц. Но я старательная! А ежели вы меня в личные горничные возьмете…
Сама Бертина уже шесть лет служит в штате герцогини. Ну, то есть два последних года в штате герцогини, а раньше-то госпожа Тересия была просто маркизой. И вот тут Анна выяснила, чем же так привлекла Бертину служба во дворце.
-- … и как ее Святая Инквизиция забрала, так только на костре ее потом и увидели… Она сама уже и ходить не могла, ее два помощника палача с телеги волоком сняли… -- горничная вытирала слезы, а у Анны мурашки бежали по коже. Это ведь все реальность, а не сказка. Здесь людей сжигают…
-- А почему решили, что ведьма она, эта Кармэла?
-- Кто же знает, донна Анна? Может, кто просто со зла донос написал, а может деньгам позавидовали: муж-то ее небедный был и болел сильно. Сказывают, после-то священник к нему каждый день ходил, так он и подписал дарственную на все имущество. Потом в монастырь его увезли, вроде как вступить захотел. А более ничего и не знаю. А их дочка, Крузита, подружка моя, пошла замуж за селянина какого-то безродного да и уехала быстренько. Без приданого-то на ней купец какой путний не женился бы. Сказывали, родами умерла…
Помолчали, Бертина перекрестилась и продолжила:
-- Ну, вот, тогда меня матушка и отдала замуж второй раз быстренько, от греха… Это мне уже около тридцати было. Забоялась, что и меня так… я ж у них в доме бывала… Муж мой после венчания сюда и привез нас с ней. Сам-то он не сильно богат был, но все же жили. Потом он, как водится, пить начал и поколачивать меня: детей-то Бог так и не дал. А потом и вовсе помер. А матушка за два года до него. И вот как одной прожить? Наследства от мужа такое, что и не справиться. Пробовала приходящей прислугой, так не заплатили. А и заступиться некому. Пошла на кухню к маркизу наниматься, а меня и взяли! Сперва посудомойкой, конечно. Потом перевели в прислуги. Это когда мор был и повымерло во дворце много народу. А потом уж сюда, во дворец перебрались.
Она еще чуть повздыхала и стала пояснять:
-- Вот как гонг пробьет, все встают сразу же, слуги-то, конечно, пораньше… Потом к вам мастер красоты приходит и этот, блондин который. Они вам лицо наводят, а потом сразу же вы с фрейлинами в церковь домашнюю
