Моё желтоглазое чудо (СИ) - Кира Оксана Валарика
— Серьезно, — он, наконец, перестал широко улыбаться. — Но если ты не веришь в желание помочь, то давай назовем это благодарностью? Ты помогла мне сейчас, и вместо банальной шоколадки я буду твоей парой на этом празднестве.
Какая непревзойденная благодарность и доброта. На все том же ровном месте. Нет, я ему помогла. Но это всего лишь папка с наработками, а не спасение жизни. Хотя это я, конечно, утрирую. Но моей раздраженной подозрительности это не отменяет.
— Откуда в тебе такое рвение? — сузив глаза, я чуть склонилась вперед. — Что тебе от меня нужно?
Эд обиженно нахмурился. Встал со стола, взглянул свысока.
— Ну, вот почему сразу «нужно»? Ничего не нужно. Нужна была папка, но ее я уже получил. Люди в этом мире совершенно перестали верить в добро и бескорыстность.
И, припечатав меня этой фразой, ушел, гордо подняв голову и позвякивая цепями на джинсах.
Я проводила его взглядом, в котором читалось что-то вроде «Да ладно? Ты прямо вот серьезно?», после чего пожала плечами и достала конспекты.
В аудиторию влетела преподавательница истории, дробно цокоча каблучками и окинув уходящего парня удивленным взглядом. Вот задаст сейчас контрольную, и будет уже официально не до праздников. Учиться надо!
Так я думала, глядя, как историчка занимает свое место и достает нужные бумаги. Но на деле оказалось не так просто прогнать лишние мысли. Странное поведение этого взявшегося буквально из ниоткуда парня привело к куче противоречивых вопросов, которые свелись к чему-то на манер «Верить или не верить?». Действительно ли он просто хотел помочь? Или же за этим кроется что-то еще? По правде говоря, в его бескорыстность мне что-то не очень верилось. Не знаю, почему. Просто… интуиция? Просто так, ради желания помочь… у него ведь тоже определенно уже были планы на этот день. Скорее всего он уже договорился с какой-нибудь компанией, что они проведут этот праздник вместе. И тут появляюсь я. Словно пятое колесо. Можно сходить, конечно, из чистой вредности. Как бы «Чего ты на меня недовольно смотришь, сам предложил». Но тут стоит подумать, хочу ли я идти с ним? То есть, я вроде как все же не в том положении, чтобы с визгами радости хвататься за любую возможность. Да и вообще. Даже без всех этих размышлений, просто по моему внутреннему ощущению, я могла бы с уверенностью сказать — нет, я не хотела бы идти с данным конкретным человеком.
По правде говоря, я бы хотела пойти с Нейтом.
Осознание этого, подкрепленное воспоминаниями о черноволосом красавце с кошачьими ушами моментально вогнало меня в краску. Несмотря на мимолетность поцелуя, я все еще помнила мягкость его губ. И вот как, скажите на милость, я посмотрю ему вечером в глаза? Ведь рассказать проспавшему все событие парню о том, что он меня, видите ли, поцеловал… я же не смогу. Я же сгорю от смущения. Да и кто мне поверит-то? Скажет еще, что я ему мщу за то, что он ко мне в кровать приползает каждую ночь. А мстить за это подло и низко, ибо это «кошачье». И получусь я вся нехорошая. Нет, рассказывать ему не вариант. Но и объяснить, почему я взгляд прячу, будет сложно. У-у-у, хоть домой не возвращайся!
К счастью, мою рассеянность на парах никто не заметил. Меня вообще редко кто когда замечал, что еще раз говорит не в пользу Эда, для которого, на мне словно свет клином сошелся вдруг. Зато на работе мое витание в облаках тут же было покарано. Благо, не самой директрисой, а лишь ее заместителем. Высказав все, что обо мне думает, этот лысый дядька, вечно одетый в черный костюм и белый шарф, утопал орать на кого-то еще, а я переложила стопку бумаг и начала проверять их заново. Что-то у них там где-то не сходилось, мне нужно было найти, что именно, и душевные терзания в этом совершенно не помогали.
Снова и снова я пыталась сосредоточиться, но каждый раз мои мысли возвращались к предстоящему приходу домой и попыткам придумать, как себя вести, чтобы не вызвать подозрений и лишних вопросов. И выход никак не находился, а документы никак не сверялись. И совета спросить не то, чтобы не у кого, просто… нельзя. И не только потому, что никто не должен знать о существовании Нейтана, а еще и потому, что тут же начнется целый балаган с песнопениями и ритуальными хождениями вокруг моей персоны. Ведь как же это, у нашей тихони и одиночки Ли появился «парень»! И всем будет плевать, что никакой он не мой парень. Ну, кроме меня, конечно. Мне-то не плевать, мне-то обидно.
Стоп, что? Меня… расстраивает, что он не мой парень? Я так и замерла с листом бумаги в руках, ошарашенно глядя в пространство. Да с каких это пор? Да с какого это перепугу? Да… да, я хотела бы, чтобы он был моим парнем. Чего уж от себя-то скрывать? Оно и немудрено, при такой внешности, таком обаянии, таком характере… этот паршивец фактически идеален!
Вот только мне от этого не легче.
Вопрос «Что же мне теперь делать?» встал в тысячный раз за этот день и в тысячный раз не нашел ответа. А рабочий день неумолимо подходил к концу.
Захватив шоколадный торт, чтобы хоть как-то отвлечь предмет своих воздыханий от моих метаний, я направилась домой. Не на работе же ночевать, поймут ведь превратно. Да и Нейта там удар хватит, если я не вернусь. Вечер без торта, как он это переживет?
Улица встретила меня мелкой моросью и серостью. Замотав коробку в пакет и прижав ее к груди, я поспешила в тепло своей квартирки, потому что уж лучше объясниться с парнем, чем долго шататься по улицам в такую погоду. А когда до дома оставалось еще половина пути, пошел самый настоящий, осенний дождь. Основательный и неторопливый, но быстро промочивший мне пальто, чем тут же воспользовался промозглый ветер, буквально заледенивший мне спину. Асфальт моментально покрылся тонким слоем воды, фантастично мерцающим в свете уличных фонарей, бесконечные потоки зашелестели в ветвях деревьев, уже полностью лишенных листьев, а мои шаги стали мельче, но быстрее, почти превратившись в бег. Вот что за день?
Домой я вернулась совсем замерзшая и дрожащая. Нейтан одетый в одну из притащенных мною футболок и
