Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

— Он желает купить одну из ваших работ, и с условием, что вы больше никогда ее нигде не опубликуете. Все варианты, все файлы.

— Хм, интересное условие! — усмехнулась я. Это мне даже льстило. — Ему так понравилась моя работа?

— Когда он дошел до этой фотографии, то рассматривал ее минуты три. Обычно, он просматривает каждую работу секунд за десять.

— Какая именно фотография? — Меня съедало любопытство.

— Вот эта. — Мистер Аттик протянул мне фотографию. — Она не будет объектом выставки.

А 4. Девушка, ждущая трамвая. Десять лет назад. Один из не самых благополучных районов Праги. Признаться, не самая моя любимая работа. Я сфотографировала эту девушку случайно, потому что меня восхитили ее длинные густые волосы, слегка растрепавшиеся от ветра. Была осень, и эта девушка была одета в длинное черное пальто. Руки спрятаны в карманах. Выразительные карие глаза прищурены. Хм. И этот снимок настолько поразил «великого и ужасного» спонсора, что он готов был выкупить на него все права?

— Если ему так нравится эта фотография, я не могу лишить человека радости обладания ею, — серьезным тоном, но с ироний, сказала я. — Так, как вы сказали, имя вашего спонсора?

— Мистер Брэндон Грейсон.

Мой рот приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Я впала в ступор.

— Вот как. — После долгой паузы все же выдавила я.

— Все в порядке? — слегка обеспокоенным тоном спросил мистер Аттик.

— Да. Просто… Я знакома с ним. Это один из друзей моей семьи. Не знала, что он занимается выставками, — непринужденно сказала я. — И давно?

— Это будет седьмая. Мистер Грейсон очень щедр и поддерживает молодые таланты. Такие, как вы, мисс Мрочек.

Я усмехнулась. Про себя. Назвать меня молодой мог бы только смертный.

— Я польщена. Так что насчет контракта? Если мы все выяснили, и я готова отдать все права и все файлы на эту работу, я готова поставить свою подпись и поехать в отель, — улыбнулась я.

Все прошло без лишних слов. Контракт был подписан. Официальная дата открытия выставки была назначена на десятое октября.

Сев с такси и приказав отвезти меня в отель, я набрала номер Маркуса.

— Мне нужен номер Брэндона. Это срочно, — коротко сказала я.

Да, у меня не было номера Брэндона. Никогда даже не представляла, что буду иметь с ним дело.

Маркус, к счастью, без лишних вопросов, прислал мне номер, и я тут же набрала его. Мои пальцы делали это сами, вне зависимости от моего желания никогда не общаться с Грейсоном. Я ненавижу его.

Но мне нужно было знать. Зачем ему понадобилась эта фотография. Ведь он прекрасно знал, что ее автор — я.

— Брэндон Грейсон. — Я услышала его красивый низкий голос.

— Зачем тебе эта фотография? — пытаясь изобразить шутливый тон, спросила я.

Видимо, он усмехнулся. Я это чувствовала.

— Это ты, Мария. Должен признать, ты отличный фотограф.

— Это я знаю. Так зачем тебе эта фотография?

— Ты подписала контракт?

— Да.

— Я не обязан отчитываться перед тобой.

— А я не обязана продавать ее тебе. — Его спокойный равнодушный тон обжигал меня.

— Ты уже это сделала.

— Но я все еще не огласила сумму.

— Ты права, самое время.

Я отчаянно не хотела продавать ему свою фотографию. Нет, черт побери, нет!

— И сколько ты дашь за нее?

— Твой вопрос некорректен. Ты автор — и это твое право назначать цену.

— Тогда я хочу за нее… Скажем, миллион. — Я нарочно назвала эту высокую цифру. Вряд ли он захочет покупать за такие деньги какую-то маленькую фотографию.

— Достойная сумма для достойной работы, — как ни в чем ни бывало, сказал на это Брэндон.

— Ты шутишь? — вырвалось у меня.

— Это окончательная цена?

— Тебе так нужна эта фотография? — не смогла удержаться я.

— Нужна? Нет. Но мне нравится ее эстетика.

— Тогда я не продаю ее.

— Поздно. Ты подписала контракт. Ты обязана продать ее мне.

— Знаешь, что, Брэндон? Я продам тебе свою работу, но лишь потому, что мне, черт подери, нужна эта выставка! А ты мерзавец, каких мир не видел!

Он рассмеялся.

— Из твоих уст, Мария, это звучит как комплимент. Окончательная сумма?

— Я уже назвала. Фунты стерлинги.

— Отлично. Уже на твоем счету. Завтра я приеду в твой отель, в восемь вечера. Мы можем поужинать вместе, и я заберу свою покупку.

— Не ставь мне условия, — раздраженно ответила на это я.

— Это не условия, а обычная процедура.

Ужин с Грейсоном. Никогда. Как я смогу смотреть на него и скрывать свою неприязнь, свое отвращение? Ведь мои глаза будут гореть ненавистью.

Но если ему равнодушно, пусть забирает свою покупку и катится к чертям собачьим.

— Договорились. Завтра в восемь, в ресторане отеля. — Я отключилась.

Я была полна противоречивых чувств, и мне казалось, моя голова пошла кругом, хоть это и невозможно. Но эти чувства, эмоции сидели внутри меня, давили, терзали, рвали. Никчемный разговор с этим нарциссом мистером Грейсоном — и я впала в состояние, которого не знала никогда. Вру. То же состояние, что накрыло меня в костеле восемь лет назад, когда этот мерзавец сказал моей матери: «Прошу прощения, миссис Мрочек, я ужасно опоздал». Эти слова звенели в моей голове, как удары колокола. Значит ли это, что моя голова пуста, как купол костела? Нет. Она разрывается. От мыслей. Они — как удары колокола, как слова Брэндона, как все, что окружает его и связано с ним. От моей ненависти. К нему. К тому дню. К себе.

«Так ли мне нужна эта выставка? Я в любое время могу разорвать контракт, тем более, никаких действий со стороны исполнителя еще не началось, — размышляла я. — Моя работа нужна ему. Любит эстетику. Какую эстетику он нашел в той фотографии? Придет за ней… Нужно было просто послать с курьером все файлы! Эта встреча мне не нужна. Что я буду делать, черт, вновь притворятся, что мне равнодушно его присутствие? Испортил мне всю жизнь. Черт, Мария, ты ведешь себя, как белый зайка, желающий спрятаться от хитрого лиса. Что с тобой? Ты размякла? Испортилась? Это всего лишь очередная деловая встреча, и ты будешь спокойной, как Эверест. Поболтаете ни о чем…»

— Мисс!

Громкий голос водителя застал меня врасплох.

— Приехали? — устало спросила я, открывая сумку и ища наличные.

— Да. Ваш отель, как просили. The Laslett.

Я взглянула на таксометр и молча расплатилась, оставив хорошие чаевые, от чего таксист сменил угрюмость своего лица на приветливую, едва заметную усмешку. Схватив свой кардиган, я вышла из машины, но вдруг наперекор рассудку, я постучала в окно еще не отъехавшего такси. Водитель опустил стекло. Я наклонилась вперед.

— Во сколько открываются ближайшие ночные клубы?

Мой вопрос вызвал на лице таксиста всплеск неудовольствия.

— Ближайший открывается в одиннадцать. Но там всякая рвань, мисс, хоть и близко к такому дорогому отелю.

— Спасибо. Как тебя зовут, милый человек?

— Эм… Харви.

— Вот, Харви. — Я достала из своего большого кошелька еще одну из купюр — двадцатку, первую что попалась. — Купи себе чаю.

— Мисс, вы уже…

— Бери. Это на чай. А те деньги можешь потратить на что-то другое, — настойчиво сказала я и протянула таксисту купюру.

— Эм… весьма благодарен, мисс. Приятного вечера! — Харви забрал двадцатку и улыбнулся.

— Тебе тоже.

Я помахала ему рукой и направилась в отель.

На самом деле, я и без Харви прекрасно знала о том, во сколько открываются ночные клубы. Мой любимый клуб в Лондоне как раз находился недалеко от моего отеля. Именно по этой причине я всегда останавливалась здесь, — чтобы притащить с собой очередную жертву. Использовать ее. Выбросить. Забыть. Забыть настоящее. Хоть на пару часов.

Глава 5

Из всех, кто приходит в клуб, я всегда выбираю самого красивого. По человеческим меркам. Что касается посетителей женского пола, со мной не сравнится никто, и я правлю балом. Я просто подхожу к своей жертве и говорю: «Привет. Мне скучно. Не хочешь пройтись со мной до моего отеля?». Работает безотказно. Так бывает в большинстве случаев, но иногда я люблю разыграть целую историю, трагикомедию, развлечься. Но не сегодня. Мне не до этого. Все, что мне нужно — дожить до следующего вечера, не думая о Брэндоне.