Иная кровь - Вера Александровна Петрук
Спуск закончился огромной пещерой с небольшим озером, на дальнем берегу которого виднелся ряд штолен, уходящих в темноту. Заглядевшись на прозрачную воду, Кай едва не упустил Никеля, который принялся неловко перескакивать по камням, наваленным по левому берегу. Учитывая груз гнома, упражнение выходило акробатическим.
Дождавшись, когда Никель перейдет озеро, Кай приблизился к воде, раздираемый противоречиями. С одной стороны, нестерпимо хотелось окунуться в эту манящую прохладу и немедленно смыть угольную копоть с тела. С другой — скорее последовать за Никелем и увидеть настоящих гномьих женщин.
Только сейчас он заметил, что от воды исходило слабое свечение, которое наполняло пещеру теплым мерцанием. Вглядевшись в водную гладь, Кай обнаружил, что озеро было неглубоким, и можно было увидеть ровные окатыши даже в центре водоема. «Эх, не поплавать», — разочарованно подумал он и уже собирался опустить в воду ногу, когда его остановила внезапная мысль. А почему Никель со всем своим грузом, как горный козел, прыгал по камням вместо того, чтобы пройти по воде? Боялся случайно помыться? Вряд ли его остановила глубина. В самом глубоком месте вода была гному по пояс.
Ответ подсказал жук, посланный, не иначе как, Калюстой. Кай не ожидал, что слова Тупэ о боге-покровителе так прочно застрянут у него в голове. Насекомое спикировало прямо на воду, привлеченное загадочным свечением. Кай не успел моргнуть, как лапы жука, а потом и вся тушка с шипением растворились, даже не поколебав озерной глади.
Вместо воды блюдце пещеры наполняла кислота.
Настроения смотреть на гномих уже не было, но и возвращаться назад одному не хотелось. Дожидаться Никеля на берегу тоже было глупо. Если тот шел к женам, свидание могло растянуться до утра. Новая мысль заставила Кая покраснеть и собраться. А как это… у гномов происходит? Что если у него никогда в жизни больше не будет шанса посмотреть на гномью любовь? Слово «секс» всплыло из недр «дорожденных» сновидений, отдав сладким душком запретного и манящего.
Уже не колеблясь, Кай решительно направился к камням, по которым еще недавно скакал Никель. Только сейчас он оценил его опытность. Несмотря на то что ноги у него были длиннее, чем у гнома, прыгать оказалось непросто. Некоторые камни покрывал скользкий лишай, каким-то образом соседствующий со смертельной водой. И все же путешествие через озеро с кислотой оказалось настоящим приключением, тем самым, что случалось только с героями.
Новая мысль настигла Кая уже на берегу. «А если, — зашептал в голове Герой, — гномы держат женщин взаперти? Насильно!». В голове нарисовалась заманчивая картинка. Никель приводит его к тайному убежищу, где томятся прекрасные девушки, украденные из деревень. Гномы заставляют их работать также как его, Кая. И рожать детей, соответственно. Кай врывается вслед за Никелем, связывает его, а сам уводит женщин темными коридорами, с трудом отбиваясь от их благодарности. А Калюста, восхищенный его храбрым поступком, непременно указывает им путь к поверхности. Что должно случиться после освобождения, Кай придумать не успел.
Тоннель, в котором исчез Никель, встретил его резким зловонием. Кай мало что знал о женщинах, но почему-то был уверен, что они не должны пахнуть кровью, мочой и потом.
Привыкнув к темноте, он понял, что попал не в очередной коридор, а в нишу. У ног зиял пустотой овал колодца, в который он чудом не свалился. Приглушенные голоса и волны смрада выплывали именно оттуда.
— Отвали, Третий, — раздался грубый голос Никеля. — Ты вчера ел. Где там новенький?
— Сдох он, — захрипели снизу, — лучше нам его кусок дай.
— Как же так? — возмутился гном. — Я его недавно здоровым видел. Ну, раз нет его, так я сам съем. Вы на жратву сегодня вообще не наработали.
— А самоцветы? — растерянно спросил голос. — Мы три корунда нашли!
— Помет летучей мыши вы нашли, — огрызнулся Никель. — Один камень со сколом, другой мутный, а третий что прыщ у меня на заднице. За него на рынке ничего не дадут, поэтому и от меня вы жратвы не получите.
Сгораемый от любопытства, Кай опустился на живот и осторожно сунул в колодец голову, стараясь различить в полумраке, с кем так сурово говорил Никель. Первым он увидел гнома. Тускло мерцающий ракушечник стоял у его ног, освещая корявую фигуру Никеля и открытые сумки, набитые снедью. В руках гном держал пачку лепешек, которые с нравоучениями бросал в темноту под собой. Поморгав, Кай понял, что колодец уходил глубже, а Никель стоял на узком выступе рядом с лестницей и разговаривал с темнотой, которая то угрожала добраться до него и разорвать на части, то умоляла кинуть еще лепешку.
Кай прищурился и едва не свалился к ногам гнома. Из мрака вдруг выросла грязная человеческая рука и попыталась схватить Никеля, стоящего на краю балкона. Гном ловко отскочил и разразился ругательствами. На пальцы, скребущие по камню, опустилась подошва его сапога, и рука исчезла.
— Сукины дети! — выругался Никель, и, подобрав лампу, наклонил ее в темноту. Она осветила груду камней, которая подступала к балкону, наподобие лестницы. И на этих камнях копошились чудовища — корявые, косматые, неуклюжие. Когда тусклый свет лампы выхватил из темноты белые лица, Кай понял, что гном кормил не монстров. Там, внизу, были люди: грязные, в лохмотьях, с болезненной кожей, похожие на гомозулей и крыс одновременно. Они ползали, пытаясь вскарабкаться на груду камней, ими же возведенной. Побег не удался. Когда Кай, наконец, понял, почему фигуры так странно передвигались, то затолкал кулак в рот по самые костяшки, — чтобы не закричать. У пленников не было ног. Люди заканчивались ниже пояса. Одни довольно ловко переваливались на кулаках, обмотанных тряпками, другие едва ползали. Было трудно понять, сколько таких полулюдей копошилось в яме. Казалось, сама темнота обрела форму.
Кай отпрянул и встретился глазами с Никелем, который в упор разглядывал его, свирепея с каждой секундой. В следующий миг гном пинком ноги отправил в яму короб, который принес с собой, и принялся карабкаться вверх по лестнице.
— Приду послезавтра! — крикнул он в темноту. — За шмутье можете не благодарить, но чтобы в следующий раз ящик был полон. А ты, засранец, стой, где стоишь, иначе Соломон получит от тебя только половину.
Последние слова предназначались Каю. Он замер, мечтая слиться с камнем за спиной, но в
