Невеста по договору (СИ) - Войс Виттария

Не сейчас.

Отступить не могу.

Прижал ее к столу, удерживая одной рукой основание шеи, а второй подтягивая к себе за бедро.

— Фабиан… — теперь это шепот.

Как лезвие, медленно и остро, по слуху и пониманию.

Но когда язык коснулся пульсирующей плоти, шепот стал горячечным.

— Фабиан… подожди, я… Ааа..! — проси меня, птичка, зови по имени. За это я готов сделать все. Все!

Мечется по столу, не в состоянии остановиться. Стоны становятся жарче, и теперь ее руки в моих волосах. Перебирают пряди, но не давят и не цепляются, просто легкие касания, как будто ветер разгулялся.

Если бы только мог, съел бы ее сейчас целиком!

Не выдержав, вскочил и поднял ее рывком к себе. Схватил за шею, запечатав ей рот поцелуем, пусть чувствует свой вкус, такой же порочный, как и она в порыве страсти.

Как ей насытиться? Затягивает как темная пропасть. От одного ее взгляда идет кругом голова, а руки тянуться к ней с желанием дотрагиваться постоянно.

Маленькие ручки, успели пробраться под рубашку и теперь несмело гладят по бокам и животу. Холодные, они нисколько не остужают пыл, а только подливаю масла в огонь. Скорее даже не масла, а взрывчатки!

— Джес… — отпустил губы, попросить. — Помоги мне…

Если бы она знала, что это не просто просьба, избавиться от одежды…

Выдергивая остатки рубашки из-за пояса, она смотрит только вниз, а я пытаюсь совладать с собой. Смотрю на ее раскрасневшееся лицо, и вдыхаю ее аромат. Но получаю только обратный эффект. Хочется только сильнее ею обладать.

Рубашку все же скинул сам, торопясь прижать ее к голой груди. Она доверчиво жмётся и сама подставляется под поцелуи и ласки, гладит в ответ по груди и спине, вздрагивает, оттого что я притягиваю ее ближе, и не пытается отстраниться.

Захватив ее в очередной глубокий поцелуй, просто рву, этот чертов ремень, и сам чуть не оседаю на пол. Ее шустрые пальчики уже опускаются в мои штаны. И они бы дошли до грани, если бы я их не перехватил.

— Что ты творишь?! — шепотом и на грани безумия, отчитывать не получается. — Я же не железный, птичка! Пожалей меня. Я все тебе позволю, только не сейчас… Ни в этот раз.

— Ни в этот? — ресницы хлопают, и во взгляде отрывочное понимание происходящего. — А так можно?

И эта искусительница закидывает свои ножки мне на талию, притягивая сильнее. Чуть выпрямляется, и, выкрутив из моих в миг ослабевших рук, свои и заводит их мне за спину. Я чувствую ее всю, до подрагивающих кончиков пальцев. Застыв на несколько секунд, закрываю глаза а, открыв, вижу, что картинка перед ними не поменялась.

— Джес! — срываюсь на рык, но она даже не дергается.

— Ни так? — голос ее не меняется, но руки она убирает.

— Так, даже слишком. — теперь моя очередь ее обнимать. — Обними меня, дай мне себя. Всю.

Ее руки возвращаются на мою спину, чертя дорожки ногтями, толкая за грань. Мои руки возвращаются к ее бедрам, притягивая вплотную. Жар от ее лона опаляет, вырвавшуюся из плена брюк восставшую плоть. Прижавшись, ловлю ее стон губами, выпивая без остатка, и растворяясь самому. Несколько скользящих движений по влажным лепесткам, и сил держаться, больше нет.

Подхватил под ягодицы и начал насаживать ее на себя, медленно скользя внутрь. Узко и горячо, так что даже больно. Сдавленные стоны, рвущиеся из ее груди, заставляют сделать резкий выпад, и, преодолев небольшую преграду, полностью погрузился в адов жар.

Странно. Снаружи такая холодная, а внутри жарче пожара.

И почти против собственной воли, повел бедрами чуть назад и опять вперед. Так и не смог отпустить ее губы, теперь мы касались раскрытыми устами, втягивая дыхание друг, друга. Она замерла, крепко зажмурившись.

— Джес? — молчит. — Птичка? Ответь…

— Ммм… — сглатывает и по-прежнему не открывает глаза.

Готов все прекратить. Если ей так больно, то хватит. Смогу все остановить.

Только подался назад, сцепив зубы, мучительно покидал ее тело.

— Нет… — следом за тихим возражением, в мой рот проник ее горячий язычок.

Боги! Как можно держать себя в руках?! Ну как?!

Тянул ее на себя, пока не погрузился полностью.

Всегда стеснялся собственных стонов, но тут не мог удержаться. Утопая в ней раз за разом, перестал понимать, чьи стоны и сбивчивое дыхание теперь окружало нас. В какой-то момент она запрокинула голову, и мои губы перешли на шею не в силах оторваться хотя бы на миг. Так сильно сжимал ее мягкие бедра и ягодицы, что даже для вампира, синяков не избежать.

Чувствовал, как напряжение в ней росло, видел, как она закусывала губу. Все ожесточеннее срывал ее крики, на которые она перешла, разрывая в клочья мое самообладание.

— Пожалуйста, пожалуйста! — она захныкала, задыхаясь, хватая ртом воздух. — Пожалуйста, Фабиан!

Нарочно замер, ведь от ее просьб, парил над пропастью.

— Что, птичка? Что хочешь? Я дам! — смотрел и сгорал дотла.

— Не знаю… — она заерзала, пытаясь сильнее меня обхватить.

Зарычал и сорвался, клеймя ее собственными поцелуями, заставляя расцветать на шее багровые разводы. Опрокинул ее на стол и почувствовал, как она задрожала и, вскрикнув начала ритмично сжимать меня внутри, утягивая за собой.

Как мальчишка, тяжело дышал и чувствовал себя опустошённым. Как давно не испытывал ничего подобного? Вечность!

Приходить в себя еще тяжелее, чем дышать. А горячее тело девушки, по которому пробегает волнами дрожь, не хочется покидать. Но оставаться здесь больше нельзя.

Обостренный слух ловит звуки приближающейся машины, пусть до убежища еще несколько километров, по снегу и заносам. И как только мои друзья окажутся здесь, тут же уловят перемены. Надо отнести ее в комнату. Скрыть от любопытных глаз.

— Джес? Открой глаза. — убирал с ее лица волосы и целовал скулы. — Тебе нехорошо?

— Я не знаю… — тихий шелест из едва разомкнутых губ. — Все кружиться…

— Открой глаза, посмотри на меня.

Только качает головой и зажмуривается сильнее.

Похоже, сожалеет. И от этого все внутри сжимается как от боли.

Если то, что случилось только что достойно лишь сожаления, то дальше будет сложнее. Сложнее с каждым поступком ее переубедить. А яркая близость, будет приносить горькое послевкусие.

Чтож, значит, будем поить ее сладостью, чтобы перебить горечь, оттого что ей достался я а не тот, кого бы она выбрала сама.

Заставив себя оторваться от девчонки, опустил подол от ее платья и, понимая абсурдность попыток ее одеть, наспех замотал в свою рубашку, поднятую с пола. Кое-как завязал штаны, и поднял, как можно бережнее ее на руки.

Вопреки ожиданиям, она не сторонилась, а полностью облокотилась на меня, так и не открыв глаз.

Неся ее в комнату, считал каждый шаг, и ступеньку, как будто отсчитывал камни на собственный склеп.

Как быть?

Чувство потерянности давило тяжким грузом на плечи.

А опуская ее на кровать, уже решил, что надо уходить, чтобы она пришла в себя.

Только повернулся к выходу, за пальцы схватила маленькая ладошка.

— Уходишь? — тихий голос. — Не нужна, до следующего… раза?

Настолько закопался в себе, что не подумал каково ей.

— Нет, я не ухожу. — перехватил ее руку и спрятал под покрывалом, которым накрыл девушку. — Я сейчас вернусь.

И не оборачиваясь, отправился обратно в башню. Забрать подписанное соглашение, и убрать, в конце концов, следы разгрома, оставшиеся там. Хорошо еще, что стол все это выдержал.

Как раз убрал все последствия, как перед воротами затормозил автомобиль Морта. И в маленьком дворе началась суета. Тим носился с коробками, а Кирин облокотился на крепостную стену и сверлил замок непроницаемым взглядом. Когда Морт, наконец, внес последний ящик, и отпустил машину, Кирин отклеился от холодного камня и направился в зал.

Надо было бы их встретить, но есть дела поважнее. Джес осталась в комнате и ждала меня. Почти слетел с лестницы и встал, как будто налетел на стену. У двери в спальню стоял Кирин, облокотившись рукой о кладку над дверью.