Огненная избранница Альфы (СИ) - Маслова Ника

Левый бок обожгла фантомная боль, хотя рваные раны давно затянулись. Ярко вспомнилось всё и так незабытое, как и решение непременно взыскать долг при первой встрече, где бы и когда бы она ни произошла.

Все признавали, что Маркус должен Хольгеру жизнь.

Чёрный альфа преступил законы волчьи и человеческие, напал исподтишка, из засады — побоялся выйти против сильного в круг испытаний. Хольгер едва не отправился в долины предков, и Фридрих — за трусость и подлость натуры — изгнал Маркуса из круга альф.

Встав на ноги, Хольгер везде искал неприятеля — хотел по справедливости отомстить. Остановил поиски, лишь услышав, что отщепенец Маркус подался к Францу-Иосифу — якшающемуся с кровопийцами ничтожеству, называющему себя альфой альф, ставящему себя наравне с истинно великими вожаками.

Дрянь к дряни, так решил Хольгер. Мстят равным, а переметнувшийся к служащим кровососам недоволкам Маркус стал хуже крысы. Обиду Хольгер не забыл, но и в крысоловы не подался. Положился на судьбу, та рассудит. И вот, время пришло — рассудила, соткала почти невозможную встречу в Стеклянных горах.

Вторая зима уже шла. «Крыса» заметно подросла, стала сильней и наглей. Вела за собой неслабую стаю.

Некоторых из их прихвостней Маркуса Хольгер узнал: хромоного Германа — опытного, хитроумного, жадного, что его и сгубило, в отличие от силача Ральфа — этого «умника» в бой повёл бы даже осёл, не только безжалостный к чужой наивности Маркус.

Среди охотящихся человолков выделялся Бьёрн — норвежец-берсерк, против которого Хольгер в одиночку выйти бы не решился. Медведь мог одним ударом сломать хребет даже самому сильному волку, о его лютых подвигах ходили легенды.

Хольгер дёрнул верхней губой, обнажая острые зубы. На чужой территории он имел право забыть о запрете биться до смерти. За вызов Маркуса никто бы его не осудил, ни совет, ни даже Фридрих-миротворец не сказал бы ни слова. И Хольгер бы рванул вперёд — будь поглупей, помоложе, будь тут один.

О нём ведь тоже легенды слагали, его называли берсерком среди волков. К его стыду, а не славе — за дело. Но безответственным глупцом Хольгер себя не считал. Стая Маркуса больше, сильней, с ними охочий до чужой крови медведь, а своих людей у Хольгера всего ничего, а ещё — Изи. И лучше, чтобы она не попалась Маркусу на глаза, чтобы не почуял её даже издали.

Мысль о сестре решила вопрос, и Хольгер осторожно попятился и повернул назад, потрусил по тропе между высоких сугробов к большой раскидистой ели.

Там, в надёжном убежище от чужих глаз и носов, собралась его стая. Они подошли с подветренной стороны, так что Маркус и его люди не могли их заметить. И хорошо бы так и оставалось подольше. Хольгер уже жалел, что они сошли со своей тропы, и раздражался из-за случившейся задержки.

— Ну что? — спросила Изи, как только он выбрался из прорытого в глубоком снегу лаза.

Сестра сидела у ствола дерева на хвое и шишках. Прижала ноги к груди, прикрылась длинными серебристыми волосами. Внешне являла собой саму скромность, если не замечать золотистые огоньки в её синих глазах и предвкушающую улыбку.

Ей нравились большие охоты, она обожала слушать рассказы о битвах. Дома ей не сиделось, и Хольгер в который раз подумал, что нужно поскорей выдать сестру замуж. За хорошего человолка. За Вольфганга. Или — если уж всё окажется зря — за равного Вольфи по силе и положению. Хотя где ещё такого найдёшь?

А не найдёшь — так за первого подходящего, кого угодно, или вскоре придётся каждый день отбиваться от желающих сделать Изи своей парой. Трусливых слабаков, мнящих себя самыми хитрыми, немало, и, как с Маркусом, Хольгеру может не повезти. Любимая присказка: «Только через мой труп» — может оказаться пророческой.

— Кто это, братец? Мы присоединимся к охоте?

Хольгер сел на землю уже человеком, сложил руки на коленях, по привычке прикрывая левый бок от чужих взглядов.

— Нет. Мы пойдём своей дорогой.

Ответ Изи не понравился, и она, как и всегда в таких случаях, принялась спорить. Возможность поохотиться большой стаей застлала ей глаза. Увы, но бег по заснеженному лесу нисколько её не утомил. Изи желала среди других гнаться за добычей, соревноваться в силе и ловкости, побеждать. Хольгер не нуждался в объяснениях — он и сам был таким. И знал, что сестра не уступит, пока всё ей толком не объяснить.

— Это Маркус, Изи, — пресёк он её уговоры «ну хоть немножко повеселиться».

Сестра мгновенно оскалилась, её клыки удлинились, будто она родилась не волчицей, а кровопийцей.

— Да я сейчас… — Она вскинулась, и он толкнул её, заставив вновь сесть.

— Ты сделаешь только то, что я тебе прикажу, — сказал он так спокойно, как мог. — Мы здесь не из-за Маркуса, и я не стану тратить на него время и силы. У нас есть цель, и мы пойдём своим путём, а он — своим.

Изи смотрела на Хольгера во все глаза, кусала губы. Ребяческая радость исчезла с побледневшего лица, сделав её намного взрослей.

— Те, за кем они охотятся… — начала она.

— Люди. Я видел на снегу следы повозки и десятка лошадей. Не наше дело. Люди сами постоят за себя или погибнут.

Она опустила голову, затем зыркнула на него исподлобья.

— Ты ведь знаешь, что этот волк — людоед?

Хольгер наклонил голову к одному плечу, затем к другому, разминая застывшие мышцы.

— Никакой он не людоед. Это глупые сказки для наивных детей.

Изи скрипнула зубами.

— Он выгрыз из тебя кусок мяса.

— Так случается в горячке боя. — Хольгер изо всех сил старался быть терпеливым. — Маркус не людоед. Он мерзавец, нападающий из-за спины, волк, лишённый права считать себя истинным — просто зверь. Но людей он не ест.

— Медведь, который с ним ходит — ест. Много раз видели его жертв и его самого с окровавленной мордой. Он же сейчас с Маркусом, да? Бьёрн-людоед с ними, да, Хогги?

Изи очень редко называла его детским именем, значит, совсем расстроилась и нуждалась в том, чтобы напомнить об их родстве.

Хольгер взъерошил волосы на затылке, с силой расчесал короткими человеческими ногтями кожу, так что даже больно стало.

Ох, как же он жалел, что назвал имя Маркуса Изи. И на что только рассчитывал? Скорее всего, на то, что Изи уговорит его вмешаться в дело, которое его совсем не касалось. Что так — упрямством любимой сестры — он оправдает собственное стремление нарушить планы Маркуса, какими бы те ни были.

Хольгер потряс головой, сражаясь с желанием забыть о долге и ринуться в бой.

— Ты права, медведь с ними, но чистое безумие — биться с теми, кто намного сильней. Их больше, и с ними берсерк. Нас меньше, и у нас есть цель, мы спешим и не можем тут надолго задерживаться. Значит, мы должны сделать правильный выбор.

Изи кивнула и тотчас обратилась. Она встряхнулась и вильнула хвостом. Её глаза цвета огня просияли в полумраке.

Похоже, все поняли его слова как-то иначе. На сидящего на коленях Хольгера смотрела вся его стая, все те немногие, самые сильные и верные, кого он взял с собой. И в глазах каждого альфа мог прочитать тот выбор, который они просили его сделать, который они ждали от него. Все они, его верные соратники и его младшая сестра, ни разу до сих пор не участвовавшая ни в одной битве.

Хольгера уже вечность называли берсерком, но он умел сохранять хладнокровие и нести ответственность за тех, кого вёл за собой.

— Следуйте за мной, сохраняя полную тишину, — сказал Хольгер и обратился.

Он первый выполз из-под ели, вернулся на протоптанную стаей Маркуса тропу и встряхнулся. Недолго подождал остальных и повёл их наверх, от дороги. Он чувствовал недовольство сестры и недоумение соратников, но твёрдо верил в то, что сделал правильный выбор. На первом месте — стая, семья. Они — всегда правильный выбор.

Глава 12. Агнешка. Кровь на снегу

Карету страшно трясло, она подпрыгивала на ухабах, скрипела, качалась из стороны в сторону, да так, что то и дело казалось — ну всё, сейчас разобьются. Кнут зло свистел, кучер кричал, подгоняя лошадей, и те не только из-за его понуканий, но и из страха за свою жизнь отдавали последние силы. А волки выли всё громче, всё ближе — догоняли неотвратимо.