Смерть меня не найдёт (СИ) - Ефимия Летова
— О, — Март покосился на меня с ноткой недовольства, но всё же снизошёл до ответа. — У его королевского высочества лирта Тиверна был любимый питомец который соизволил крайне не вовремя издохнуть, — при упоминании "питомца" меня передёрнуло. — Ну и…
— Вы должны были его воскресить?
— Что-то вроде того. Разумеется, поднятые умертвия довольно сильно по всем параметрам отличаются от живых существ, это зависит от того, как… ну, неважно. Они уже никогда не будут чувствовать и вести себя как живые, однако ряд функций выполнять могут. Моя задача заключалась в том, чтобы его высочество не заметило пропажи, точнее изменений своего любимца в свой день рождения.
— А он, надо полагать, заметил, — я против воли посочувствовала бедолаге. Для него-то его бред был реальным.
— О, да, ещё как заметил, — горько подтвердил Март. — Весь дворец заметил, весь двор, трудно было не заметить такую подлую тварь. Зверь должен был смирно спать весь день на своей лежанке, а вместо этого устроил форменный цирк, выл, как кварк в брачный период, расцарапал лицо королеве, отгрыз себе хвост и сбежал.
— Вы потеряли контроль? — ну, а что? Я два месяца педагогическую практику в школе проходила, я с шизоидами разговаривать умею.
Март наклонился к решётке, прижался к ней лицом, и я против воли тоже склонилась к нему навстречу. Взгляд сам собой зацепился за тёмные ромбы на висках. Это вовсе не была татуировка или рисунок. Ромбы приподнимались над кожей, блестели, точно вплавленные в кожу… камни. Или всё-таки родимые пятна? Я еле сдержалась, чтобы не потрогать их рукой.
— Я не мог потерять контроль, лирта, это просто немыслимо! Кто-то его перехватил! Кто-то желающий занять моё место или просто желающий мне зла!
О, а вот и теория заговора подъехала, вкупе с паранойей. Получите, распишитесь.
— Лирта Агнесса-Ренна, — дверь распахнулась, и на пороге возник… нет, вовсе не санитар, точнее, санитар, зачем-то косплеивший тюремного стражника. — Пройдите на допрос.
Я неловко кивнула отчего-то вмиг насупившемуся некроманту, перешагнула через поднос с несъеденной вязкой остывшей кашей и пошла, стараясь не переходить на бег с подпрыгиваниями.
Наконец-то, наконец-то визит к главврачу. Сейчас всё выяснится и меня освободят. Господи, скорее бы, скорее бы на свободу!
Глава 10.
Никаких наручников так и не надели, просто за мной и передо мной угрюмо следовали два здоровенных мужика, каждый выше меня на голову и раза в полтора шире в плечах, в тёмной форме, чем-то смахивающей на военную — синяя плотная ткань типа сукна, стоячие воротнички, металлические пуговицы, какие-то головные уборы, вроде высоких кепок без козырька. Больница-темница оказалась весьма приличных размеров — мы шли и шли по коридорам, испещрённым трещинами дверей, а они всё не заканчивались и не заканчивались, и по дороге нам больше ни одна живая душа не встретилась.
…может быть, баба Валя на самом деле работала в молодости на КГБ? Или шпионила на ЦРУ, ФБР, Моссад или что-то в этом роде? Подумав, что на старости лет можно ничего не опасаться, она сбегает в свою родную страну или просто на волю, но именно в этот момент её убойными секретами заинтересовалась ФСБ. А тут как раз я, такая непростая, такая подозрительная, появляюсь в её квартире…
Коридор закончился внезапно. Представшие моим глазам стена и дверь были отделаны тёмно-красным деревом и не лишены некоторого изящества, правда, несколько неуместного среди царящей атмосферы нацистского лагеря, из которой, впрочем, слегка выбивались роскошный ужин Марта и замечательное одеяло, благодаря которому я не околела за ночь на каменном полу. Впрочем, камень был, вероятно, с каким-то подогревом, по идее, должно было быть куда холоднее — этакий современный гуманный нацистский лагерь, трепетно заботящийся о соблюдении прав заключенных перед отправкой в газовую камеру.
Санитары в военной форме встали по обе стороны двери, словно часовые, а потом один из них постучал сухим уверенным стуком: тук, тук-тук, тук. Простенький какой-то пароль, что и говорить. Дверь отошла в сторону, будто у шкафа-купе, я вопросительно посмотрела на вытянувшихся в струнку стражей, пожала плечами и вошла.
На кабинет главврача открывшееся моим глазам помещение не очень-то походило. Впрочем, на генеральский кабинет главы службы безопасности — тоже. Комната оказалась почти пустой, посередине стоял деревянный стол, некрашеный, неприятно шершавый на вид, почему-то пятиугольной формы, к каждой из сторон был приставлен стул. На одной из пустых стен висела белая безголовая шкура, раскинувшая во все стороны четыре когтистые лапы.
Я постояла, потом не выдержала и присела на один из стульев. Стул нервно скрипнул, захотелось резко встать, но я сдержалась. Если уж у них тут такие хлипкие стулья, это их проблемы. В конце концов, раз уж не имеет смысла лечить больного перед казнью, то и штрафовать за испорченную мебель однозначно бессмысленно.
— Лирта Агнесса, — услышала я за спиной глубокий голос, такой глубокий и низкий, что ожидала увидеть этакого медведя, двухметрового гиганта с мощной квадратной челюстью. А увидела всего-навсего обычного мужчину, среднего роста и комплекции, с лицом немолодым, но гладким, без каких-либо морщин и отвисших складок, с тёмными и одновременно очень яркими глазами, лишёнными старческой мутности. В принципе, совершенно обычного человека, если бы не фиолетовое бесформенное одеяние, буквально ниспадавшее с его плеч до пола, и длинные, как у Гэндальфа, волосы. Сиреневые, как… как цветки сирени, чтоб их!
И брови, густые брови тоже были сиреневыми!
Я не смогла удержать нервный смех, представив сиреневые волосатые подмышки и всё такое остальное, гламурненькое и кокетливое.
В шестнадцать лет панк, в двадцать шесть панкреатит, а в шестьдесят шесть хоба — маразм, и ты снова панк…
Что ж, если у них тут напрочь отсутствует дресс-код, почему бы и нет? Трудно на такой работе не поддаваться
