Не кусайтесь, господин ректор! (СИ) - Чиликина Александра

— Под чьим контролем?! Её или твоим? Я, конечно, всегда знал, что драконья вспыльчивость рано или поздно возьмет верх даже в таком хладнокровном тебе, но в случае с конкретно этой девушкой…

— Да оставь ты её в покое! Да, я вспылил! Да, не собирался так открыто демонстрировать наши отношения… или как это назвать… Но надо же было как-то обозначить для всех, что я лично пооткусываю хвосты каждому, кто посмеет к ней приблизиться!

— Я всё понимаю, никто не спорит, что мы дикие собственники, но зачем это было демонстрировать так?!

— Вспылил! Хотел иначе, но эта зараза чешуйчатая вытрепала мне все нервы, вот я и… несколько переборщил. — Судя по виду ректора, он даже раскаивается.

А мне понравилось.

— Андриан, вот ей-богу, ты никогда не доставлял проблем в плане поступков и репутации, но вот это вот твое решение встречаться со змеёй наверстывает все возможные прегрешения вместе взятые!

На лице ректора отчетливо проявляются желваки, и он резко встает с кресла, подходя к окну. На миг пугаюсь, что это меня рассекретили, но, заглянув в глаза Андриану, сразу понимаю, что нет.

Но переползти куда-то надо, срочно!

Переползаю на полку шкафа, затем на еще одну и еще. Надо занять позицию повыше, чтобы меня точно не обнаружили, и был хороший обзор.

— Я с ней и не встречаюсь. — Звучит, тем временем, тихое и злое признание.

— Да я заметил!

— Нет, Лим, серьезно. Она… хочет от меня только одного.

Ну нет, одного мне точно будет мало, хотя бы пару раз.

— Денег? Власти?

— Постели. — Ректор очень суров. — Это условие завершения ритуала охоты. Отношения со мной ей не интересны.

— И поэтому ты бесишься?

— Я не бешусь, — хрусь! Бокал лопается в руках мужчины, и я невольно радуюсь, что от подоконника все-таки отползла.

— Ну да, — Лим качает головой, глядя, как ректор зло отряхивается от осколков. — И что она делает для того, чтобы завершить охоту?

— Ничего. Ей вообще ничего не надо делать. Ей достаточно просто быть собой — ехидной, вредной чешуйчатой заразой себе на уме, чтобы в неё влюбился весь мир, черт бы его побрал! — кажется, ректор разбивает что-то еще.

Игриво веду хвостиком. Как я все-таки хороша!

— Дурдом, — выдыхает Лим, отпивая разом едва ли не полбокала, не морщась. — Ладно, я понял: ты влюбился и бесишься от того, что она не отвечает на твои чувства, более того, всячески издевается и даже не скрывает того, что усвистает в закат, стоит только тебе поддаться её чарам. Поэтому ты с одной стороны не можешь наступить себе на горло и показать ей свою слабость, а с другой, отпустить ее не можешь тоже, поэтому всячески стараешься привязать к себе покрепче. А учитывая ее природную вредность и твою природную вспыльчивость становится понятно, почему змеям и драконам нельзя подходить друг к другу ближе, чем на один километр, чтобы это не было травмоопасно для окружающих. Я ничего не упустил? — Ректор молчит. — Почему бы вам просто нормально не поговорить?

— Да с ней невозможно разговаривать, — цедит сквозь зубы, — она либо кусается, либо целуется, либо язвит и подшучивает.

— А ты точно уверен, что она к тебе ничего не испытывает? — Лим иронично приподнимает брови.

— Она змея, с ней я ни в чем не уверен.

— Если опустить тот факт, что она змея, получается поведение типичной женщины.

— Лим, я не знаю. Слово «типично» вообще не про это исчадие змеиное. Общаясь с ней, я правда не представляю, что она сделает в следующий момент.

В следующий момент я попытаюсь принять более удобное положение вот на этой жердочке, а то на шкафу пыльно.

— Ладно, давай рассказывай, какие там новости по расследованию.

— Вот пара новых расшифрованных страниц, — ректор проходит к столу, отпирает неприметную дверцу и достает из сейфа несколько листков, — но там ничего интересного.

— Так мало? — Лим недовольно морщится. — Неужели нельзя ускорить?

— Нельзя. — Ректор поджимает губы. — Ни один змеиный потомок, даже в самом дальнем поколении не готов на нас работать. Чертова солидарность.

— Да уж. Всегда поражался как при такой склонности к эгоцентричности змеи так сплочены перед лицом опасности.

А нечего к нам свои морды совать!

— Это основа их выживания, — ректор пожимает плечами.

— А свою Астру ты к этому привлечь не хочешь?

— Нет, — отрезает.

— Не доверяешь?

— Не хочу ставить ее перед выбором. И честно говоря, не хочу знать, какой выбор она в итоге сделает.

— А что если предложить взамен себя?

Тяжесть взгляда ректора возросла в геометрических масштабах.

— Что? По-моему, сделка как раз в духе змей, тем более, один раз она тебе уже помогла.

— Не обсуждается.

А я бы вот обсудила, но обсуждение несколько откладывается, так как акробатические этюды, которые я совершаю на потолке, чтобы тоже заглянуть в те самые бумажки, не оставляют маневров для размышлений.

Только бы не грохнуться, только бы…

Вытягиваю шею.

— Бессмыслица какая-то, — Лим раздраженно кидает листки обратно ректору.

Да ну что такое, ну я же соскальзываю!

Ползу обратно.

— Понятно одно — они готовят новую войну, — ректор задумчиво скрещивает руки на груди, кидая бумажки на стол перед собой.

А я чуть не сваливаюсь!

Какая война, что за война, меня же сошлют на огород к бабушке! Нет, не надо, пожалуйста, я готова договариваться!

— Вопрос только в том, насколько в курсе их нынешнее официальное правительство, — тянет Лим.

Мы не в курсе!

— И не совершаем ли мы ошибку, не посвящая их в творящиеся дела… — ректор подхватывает.

Совершаете!

Мужчины немного помолчали, а я снова добралась до бумажек.

Вытягиваюсь…

— Поговори со своей змейкой, — наконец нарушает молчание Лим, — если ты прав, и она не заодно с ними, это единственное существо, которое может сейчас стать твоим союзником.

Еще чуть-чуть вытягиваюсь…

И….

ОЙ! Уй!

ШШШ-шш!

Хотя бабушка всегда говорила, что такие как я мужчинам с неба не падают, сваливаюсь!

Сваливаюсь прямо на голову одному вредному ректору.

Аааа! Ремень как никогда близко!

— Астра?.. Какого?.. — вредный ректор спотыкается, пытаясь выпутать свою голову из моих колечек, но я слишком сильно паникую, чтобы меня можно было так легко развязать. — ЗМЕИНАЯ! — рычит пару бесплодных попыток спустя, и я, разобравшись наконец, где у меня конец, а где попа, которая в опасности, сигаю аки ястреб вниз, на волю, туда, где он снова перестанет меня видеть.

Тикаю!

— СТОЯТЬ! — звучит громогласный приказ, и в ошеломительном рывке ректор неожиданно успевает поймать меня за кончик хвоста.

Вырываюсь, но в панике забываю, как снова сделать себя невидимой, особенно для тех, кто уже меня видел. Я дама такая, один раз увидев, развидеть меня уже сложно!

— Стой, сказал! — ректор не брезгует носиться за мной по кабинету, причем с таким страшным выражением лица, что попа уже заранее начинает писать завещание.

— А ну обернись, зараза!

Удираю!

Ныкаться надо, ныкаться!

Только куда?!

— ОБЕРНИСЬ, ВСЁ РАВНО ПО БРАСЛЕТУ НАЙДУ!

Ой-ой-ой, то есть браслетик я даже в истинной форме магически с собой прихватываю?

Какая досада!

Беру рискованный пробег в сторону окна, прицеливаюсь, уже почти допрыгиваю…

— Попалась! — не в меру быстрый ректор, где-то там на чужих змеях наловчившись, поймал меня прямо поперек туловища и крепко спеленал заклинанием.

Бой проигран, но не проиграна война!

Кусь!

— Ай! Астра, да заканчивай этот цирк!

Ну ладно.

Дрожу.

Дрожу и, немного подумав, оборачиваюсь, здраво посчитав, что в человеческой форме у меня больше шансов задобрить его жалостливыми взглядами.

Приняв человеческую ипостась, оказываюсь прямо на ручках своего укушенного, который смотрит на меня так, словно он тоже рано или поздно начнет кусаться.

— Нда, — слышим тихое из угла, где завис темноволосый, никак не принимавший участия в нашем коротком забеге. Дружно оборачиваемся к нему, переставив буравить друг друга взглядами. — Знаешь, друг, у меня нет больше вопросов о том, почему ты творишь неадекватные вещи. У меня теперь только один вопрос — как ты еще умудряешься творить адекватные.