Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

А эта Сигни та ещё штучка. Наверное, уже успела представить себя в белом платье и под руку с Эспином, а ещё церемонию бракосочетания в мэрии и тихую семейную жизнь в загородном поместье, где у неё будет уйма времени, чтобы вить верёвки из покорного муженька и лепить из него подкаблучника на свой вкус. Да-да, Сигни явно из таких. Кто же знал, что дядя Густав начнёт охоту за наследством дяди Руди и выберет для Эспина совсем другую невесту?

Смерив его беглым взглядом, я отметила, что в отсутствии Сигни Эспин готов вести себя куда более раскованно и непринуждённо. Вот и сейчас он сделал пару шагов мне навстречу и остановился в опасной близости, чтобы спросить:

– Ну, и где же твой компаньон, если не секрет?

– Он всегда рядом, – вполголоса констатировала я.

– Ну да, конечно, – усмехнулся Эспин, не поверив мне. – Шела, давай кое-что проясним. Одна ты никуда не поедешь. Во-первых, для юной девушки это небезопасно, во-вторых, неприлично. Мне бы очень не хотелось, чтобы о моей будущей жене говорили, будто до замужества она позволяла себе непристойные выходки. Так что смирись, кузина. На правах ближайшего родственника я просто обязан ехать вместе с тобой в Кваден, чтобы опознать нашего многострадального дядю Рудольфа.

– Ты уже определись, кто я для тебя: невеста или кузина.

– В нашем положении одно другому не мешает.

До чего же наглая ухмылочка играет на его губах. Чувствует, что обыграл меня, и ликует. Вот бы выцарапать ему глаза, но на людях как-то неудобно.

Дабы сдержать нахлынувшие эмоции, я решила подняться в вагон, но Эспин тут же меня остановил:

– Какая же ты растяпа.

– Что? – возмутилась я.

– Так беззаботно ходишь с открытой сумкой, будто на вокзале не промышляют карманные воришки. А ещё собралась в одиночку ехать на край света.

Снисходительно покачав головой, он потянулся к рамочной застёжке, чтобы закрыть её, но не успел этого сделать.

– А ну-ка, убрал свои ручонки, паршивец! – гаркнул на него из недр сумки Брум.

– Это ещё что такое? – тут же изменившись в лице, спросил меня Эспин, опустив взгляд куда-то в область моего локтя.

Отвечать мне не пришлось, потому как Брум опёрся лапками о рамку и высунул голову из сумки, чтобы вперить в Эспина хмурый взгляд и резюмировать:

– Совсем уже охамели тут всякие, лезут, куда не просят…

Он пробубнил себе под нос что-то ещё, прежде чем погрузился обратно, вот только я совсем не разобрала, какими словами хухморчик решил "обласкать" Эспина.

– Вот видишь, – победно заявила я, – моя сумка под надёжной защитой. И верный компаньон у меня уже есть. Твоё присутствие совершенно не требуется. Увидимся через пару недель, прощай.

И с этими словами я развернулась, чтобы подать проводнику билет, после чего тут же поднялась в вагон.

Кажется, никто не шёл за мной по коридору и не стремился схватить за руку, чтобы отвести в сторону для серьёзного и неприятного разговора. Но я всё равно ускорила шаг и на всякий случай обернулась на ходу, за что поплатилась в следующий же миг: Эспин и не думал заходить в вагон, чтобы преследовать меня, зато впереди по коридору внезапно возникла чья-то широкая грудь, в которую я с разбега и уткнулась. Успев только досадливо ойкнуть, я тут же услышала над ухом благодушный баритон:

– Не стоит так спешить, юное создание.

– Простите, пожалуйста, я не хотела.

Я тут же ощутила, как на плечо легла широкая ладонь, но предпочла отстраниться от незнакомца прежде, чем он меня от себя отодвинет.

Подняв глаза, я увидела перед собой представительного вида мужчину лет тридцати, а может и тридцати пяти. В приглушённом свете электрических ламп его волосы казались тёмно-русыми, а выражение лица скорее заинтересованным, чем негодующим. Да и его ладонь, отчего-то не спешила расставаться с моим плечом.

– Позволите проводить вас до вашего купе? – любезно предложил незнакомец.

– Не стоит, – от волнения воспротивилась я, – думаю, мне по силам справиться с этим самостоятельно.

– Что ж, как пожелаете.

На этом его рука покинула моё плечо, и мы разошлись. Не оборачиваясь, я разыскала второе купе, где уже стоял мой чемодан, и поспешила закрыть дверь, дабы скрыться от посторонних глаз.

Сердце отчего-то трепыхалось в груди, и дыхание сбилось. Что это был за тип и зачем ему провожать меня до купе? Он что, следит за мной? Его нанял дядя Густав? Только этого мне не хватало.

Поставив сумку на столик напротив окна, я опустилась на широкое сидение, что обещало послужить мне в ночное время мягкой кроватью, а потом посмотрела на пустующее место напротив и начала гадать, что же за дама поедет в Рювелан вместе со мной. Подумав об одинокой гувернантке средних лет, что собирается погостить у родственников, я мысленно приготовилась к двухдневному чтению нотаций, о том, как следует себя вести молодой девушке, если она рискнула отправиться в самостоятельное путешествие.

От скверных дум меня отвлёк Брум. Он уже успел вылезти из сумки и подойти к окну. Держа в лапке какую-то серую массу, он отрывал от неё зубами один кусочек за другим, при этом увлечённо за кем-то наблюдая.

– А вот и снова тот нахал, – пробухтел он набитым ртом.

– Какой ещё нахал? – заинтересовалась я.

– Который лез в нашу сумку.

Придвинувшись к окну, я посмотрела на перрон. И действительно, возле вагона снова стоял Эспин со своей угрюмой возлюбленной. Он пытался приобнять её, но она упрямо отвергала все его попытки то ли извиниться, то ли просто проявить нежность. Кажется, она была обижена на Эспина.

Так и не добившись от угольной принцессы даже ласкового взгляда в ответ, он оставил её на перроне и куда-то ушёл. Блондинка мрачнела на глазах, а через пару минут и вовсе промокнула уголки глаз платочком и спешно удалилась в сторону вокзала. И в это самый миг за моей спиной хлопнула дверь купе.

Эспин по-хозяйски кинул свой саквояж на свободное место, снял шляпу, чтобы повесить её на крючок, а после сел напротив меня и известил:

– Поезд отходит через десять минут.

– Ты что здесь делаешь? – оправившись от минутного шока, спросила я.

– Как что? Еду в Рювелан, как и ты.

– Но не в этом купе, – начала злиться я.

– Отчего же?

Как же самоуверенно он это произнёс. Это точно какой-то трюк, я просто нутром чую.

– Покажи свой билет, – потребовала я и, получив его, победно заявила, – Вот видишь, тут указано седьмое купе. Вот и иди туда.

– Увы, но его облюбовала престарелая дама с собачкой.

– Что она там делает? – не поняла я.

– Кажется, распаковывает багаж и готовится сменить дорожное платье на домашнее, чтобы после обеда отойти ко сну. А её терьерчик топчется по свободной кровати и осыпает подушку шерстью.

Я даже не стала спрашивать, что за чушь он несёт. Я просто вышла в коридор, чтобы найти проводника и узнать, по какому праву он впустил ко мне в купе мужчину.

Всё оказалось до банальности просто и подло. Эспин выкупил два места в седьмом купе. Видимо, по первоначальному плану он собирался заманить туда меня, но увидев мой настрой, решил схитрить. Узнав через проводника, кто помимо меня будет ехать во втором купе, он предложил старой любительнице декоративных собачек поменяться с ним местами и ехать в персональном купе, в то время как он присоединится к своей кузине, которая, к его удивлению, тоже едет этим поездом.

Обмен свершился с согласия проводника, который предварительно проверил список пассажиров и действительно нашёл в нём двух носителей фамилии Крог. На вопрос, почему меня никто не предупредил, проводник лишь пожал плечами и сказал, что господин Крог хотел сделать мне сюрприз своим появлением и потому просил не беспокоить меня прежде, чем он войдёт в купе.

Вот так. Я даже не удивлюсь, если имел место подкуп должностного лица – с Эспина станется.

Устраивать скандал и привлекать ненужное внимание я не решилась. Вместо этого я вернулась в купе, чтобы высказать Эспину всё, что о нём думаю, и застала удивительную картину: не отходя от моей сумки, Брум сжимал в двух лапках невесть откуда взявшуюся вилку и угрожающе выкидывал её вперёд, раз за разом целясь в сидящего на своём месте Эспина. А тот поспешил вжаться в спинку сидения, дабы разъярённый хухморчик не оставил на его костюме и коже несчётное количество дырок, кратное четырём.