ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена

И ринулись они, со всей подконтрольной им нежитью, оставив меня стоять в оторопи. Просто не ожидала я, что они разговаривать могут-то. Да еще и совещаться. И силу мою анализировать. И силу водяного. И… не стала бы я голой по лесу-то разгуливать.

Ну да не об том речь сейчас — все три ведуньи, как одна, ринулись за Яриной, за собой нежить подконтрольную увлекая. Но не вся нежить зову поддалась, больше половины остались грызть-рвать преграду древесную, в жажде неутомимой желая отведать моей плоти. И тут подумалось мне — а хорошо, что я ведунья лесная, меня ни комар, ни муха не тронут, а в ином случае загрызли бы меня там на поляне лежащую комары к ночи злющие, и ничего бы нежити не оставили. И вот это уже обидно было бы, если бы прогрызли эти вот стену-защиту, на полянку ломанулись бы, а там уж всю кровушку высосали…

Но тут рядом со мной возникла Ярина, посмотрела глазницами пустыми выразительно и вернулись мы к работе нашей тяжкой и морально и физически. И лишь в одном работа эта проста была — в руках у меня клюка этого леса имелась, от того открывались передо мной тропы заповедные, переносилась я по Гиблому яру легко и привольно, да собирала урожай страшный — из чужих тел да жизней урожай.

***

К рассвету почти управились.

За время то дважды озверевшая нежить чуть на полянку мою не прорвалась, но там Водя и кракены были на страже, отстояли. А один раз аспид рядом был — ощутила прикосновение руки его к щеке моей, да движение скользящее, нежное. До груди скользнуло, платье оттягивая, от чего возмутился водяной, да аспид ему одним словом ответил: «Испепелю!». А больше ничего не сказал, потому что страшного не увидел — оставалась моя грудь как есть, без пятен черной гнили, без последствий обращения к заклинанию некромантскому. И вот тогда вздохнул аспид облегченно, да в мой лес Заповедный и возвернулся.

А мы с Яриной почти весь лес обошли-исследовали, весь кроме части центральной, не так там что-то было, уберегло меня от чего-то страшного чутье ведьминское, а потому туда я не сунулась. И чащу Заповедную не пустила, вообще-то без нее поглядеть хотела, да не успела — заря подкралась незаметно.

И когда светать стало, я к западной границе яра перенеслась, а там уж стояли-ждали оторопевшие маги. Все в черно-синем, у всех кожа от мази защитной смуглая, а глаза черной сурьмой подведены. И вот стоят они, две дюжины магические, и глазами своими подведенными, смотрят на тех, кто лежит, с той же на лице защитой, кто лежит и уже никогда не поднимется.

Да стоят в десяти шагах от границы яра, грань предусмотрительно не пересекая, и уж не ведаю от чего — я бы пропустила, Ярина тоже, яр Гиблый силу свою губительную утратил основательно, так что не было для магов ни опасности ни препятствий, а надо же — стоят вежливо, почтительно, границ не нарушают.

Обошла я их, в надежде увидать Агнехрана. Точно знала, что в толпе, пусть и почтительно, такой как он стоять не будет — поодаль устроится, орлиным взором за всем происходящим следя и свободу действий сохраняя, но вот прятаться за чужими спинами не станет.

Он и не стал — по кругу дважды магов обошла, те заволновались, почувствовали что-то, но ни магию использовать не стали, ни заклинания, а Агнехрана не нашла я. Если и был где-то, то был не здесь. Остановилась, досадуя, и тут из группы маговой вышел молоденький, тот, что у архимага служил, опустился на колено одно, голову опустил, да и произнес:

— Уважаемая властительница леса, дозвольте с искренней благодарностью и почтением забрать тела павших магов.

Подошла к нему, чуть склонилась, к главе его склоненной, да и прошептала:

«Бери, пока дают».

Вздрогнул маг, отшатнулся, не удержался да и рухнул спиной, глаза от испуга расширились, лежит, приподнявшись, как куренок ощипанный.

Не удержалась я, ближе подошла, да и добавила:

«Можно и без почтения с благодарностью».

Данир побледнел, даже не взирая на сурьму, и тут один из магов произнес:

— Чего разлегся? Командующий приказал дожидаться ведунью с почтением.

Ну, не удержалась я. Ну не смогла. К этому надменному, подбоченившемуся подошла, и как шепну у его плеча, просто до уха не добраться было:

«Все, дождались уже!»

Дернулся и этот маг, чуть об Данира не споткнулся, с трудом на ногах удержался, да только удержаться от заклинания ему еще тяжелее было.

— Да чтоб тебя! — выругался еще один маг, которого как раз не поведение коллег до дрожи перепугало, а то что второй чуть пасс магический не совершил. — Собрались. Никакой магии! Никакой я сказал!

И да простит меня Агнехран.

«Вообще никакой? Точно? Уверен? Вообще-вообще нельзя?» — поинтересовалась я у него.

Застыл маг. Лицо немолодое, от того и мази на нем втрое больше, чем у иных, на горле кадык дернулся, на шее амулет засветился, а я… я замерла, стороннее появление ощутив.

— Развлекаешься, ведунья? — насмешливо Агнехран вопросил.

Обернулась к нему. Стоит архимаг, глядит с улыбкою, куда глядеть по идее знать не должен, но шаг влево, шаг вправо отслеживает, значится чувствует как-то. Одет по-простому — рубашка белая, на лице ни сурьмы, ни мази, волосы собраны в хвост на затылке, на губах улыбка, да такая, что прикоснуться хочется.

Подошла, прикоснулась, а он и дышать перестал на миг.

«Развлекаюсь, — прошептала ему. — Ночь была тяжелая, от чего не развлечься утром?»

— Да ты и по ночи не скучала, — вздохнул Агнехран тяжело, на меня, хоть и невидимую, поглядел с укоризной. — Ты, госпожа, в следующий раз, когда ведуний померших по фальшивому следу отправишь, предупреди, уж не сочти за труд.

И испугалась я. Отшатнулась. Вопросила нервно:

«Маг, знаешь откуда?»

Промолчал Агнехран, только заметила я — уставшим выглядит. А опосля пригляделась — на руке одной рукав застегнут наглухо, а на рукаве том… кровь запекшаяся.

«Охранябушка, — сердце сжалось от предчувствия дурного, — неужто ты в Яр за мной сунулся?!»

— В порядке я, беспокоиться не стоит.

«А тебе значит, беспокоиться можно?!» — вспылила я.

Пожал плечами маг, и хоть уставший, а стоит все так же и улыбается так по-доброму, так счастливо. И смутилась я вдруг. Отступила, да и сказала сконфуженно:

«Павших я твоих к окраине леса принесла».

— Вижу, — и улыбка исчезла его. — Откуда знаешь, что мои?

«Да ты как-то сказал, — я тоже плечами пожала, но не увидел он, конечно».

— Спасибо, — голос его дрогнул, — поклон мой тебе, низкий.

«Тебе спасибо, что подсказал, да научил. И пора мне, Агнехран, время уж. Прощай».

Замер, глаза мигом прищурились, да и сказал маг недобро:

— А вот это плохое слово, Веся. Очень-очень-очень плохое. Не говори его мне. Никогда.

Ну, раз просишь:

«Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай! Прощай!»

— Зараза лесовладеющая, — очень тихо сказал маг.

Улыбнулась, к щеке его прикоснулась, он глаза прикрыл, словно действительно чувствуя, а мне… пора было уже мне.

«Сегодня отсыпаться буду, не свидимся. И ты отдохни, уставший совсем, вымотался».

— Отдохну, — прошептал Агнехран.

Скользнули пальцы мои по щеке его, да отступила я в лес, под сень деревьев черной злобой искаженных, и попросила Ярину:

«Павших огороди, нежити то в Гиблом яру что день, что ночь все едино».

И затрещали деревья, заскрежетали корни, что из земли выдергивались, и встали дубы, пусть и искореженные, ствол к стволу, в живой забор полумесяцем вставший обратившись. Маги тут же порталы пооткрывали да и принялись павших своих прочь уносить. И стоял Агнехран, руки сильные на груди сложены, глаза внимательные за транспортировкой каждого тела следят пристально, лицо невозмутимое и отстраненное, а вот в глазах… в глазах боль да скорбь страшные. Видать знал он, знал каждого мага, что в Гиблом яру погибли, всех он знал.

И не смогла я уйти, вернулась к нему, обняла со спины, крепко-крепко, как могла моя бестелесная оболочка, да и прошептала: