Хозяин Драконьей гряды (СИ) - Углицкая Алина

Старшая вздрогнула, оторвала взгляд от тарелки с персиками и перевела на меня. В ее глазах плескалась растерянность.

Я поспешно добавила:

— Если не хочешь — не нужно. Я сама встану.

— Простите, льера, — прошептала девочка, пристыженно розовея. — Я немного задумалась.

Двигаясь скованно и неловко, она поднялась, разлила по фарфоровым чашкам золотистую ароматную жидкость. Взяла одну из них вместе с блюдцем и подошла ко мне. Личико у нее при этом было крайне сосредоточенным, даже губу закусила.

— Спасибо, — я улыбнулась, беря чашку из ее рук.

Случайно коснулась пальцев, и Лин дернулась. Горячий напиток выплеснулся на покрывало, прикрывающее мои ноги. На светло-зеленом атласе образовалось пятно.

В глазах девочки всколыхнулся испуг.

— Простите… простите меня, — зашептала она, отступая. — Я нечаянно…

Да что такое с этим ребенком? Почему она так боится меня? То есть Аврору?

В голову закралась страшная мысль: что, если моя предшественница издевалась над ней? Старшая дочь нелюбимого супруга, рано потерявшая мать, пережившая двух мачех, которые тоже неизвестно как относились к ней. Да и отец, судя по тому, что я узнала, вниманием дочек не балует.

Остальные трое притихли, глядя на меня затравленно, будто мышки перед котом. Даже малышка Би, и та жевать перестала, застыла с таким видом, будто вот-вот расплачется.

— Ничего, — я выдавила улыбку. — Все в порядке. Покрывало толстое, ты меня не обожгла, а пятно отстирается.

И, показывая, что не сержусь, поднесла чашку к губам.

На самом деле, это был не тот чай, к которому я привыкла, а отвар каких-то трав. Мне удалось различить только ромашку и липу.

В полной тишине я успела сделать несколько маленьких глотков, когда раздался удивленный и несколько разочарованный голосок Мэй:

— Вы не будете наказывать Лин?

— А должна? — я перевела взгляд на нее.

— Ну… — девочка задумалась. — Да. Вы же всегда кричите, когда мы делаем что-то не так. И требуете, чтобы нас наказали.

А вот это уже интересно.

Я кивнула Лин, а сама обратилась к ее сестре:

— И как же я должна наказать твою сестру за пролитый чай? Поставить в угол? Или запереть в чулане?

— Нет, — Мэй говорила абсолютно серьезно, — в прошлый раз вы сказали, что она уже взрослая для чулана. Это нас с Би можно закрыть.

— Вот как… А в чем она провинилась?

Лин помрачнела еще больше и уткнулась глазами в чашку, а Мэй с готовностью заявила:

— Не дала убить Звездочку. Вы с папой страшно ругались, мы спрятались в башне, но слышали крики.

Час от часу не легче. Теперь еще какая-то Звездочка на мою голову. И расспрашивать детей — это верный способ выдать себя и привлечь ненужное внимание. Нет, тут нужно действовать обходным маневром.

— Знаешь, я рада, что Звездочка осталась жива и здорова, — я ласково посмотрела на Лин.

— Спасибо, — еле слышно ответила девочка.

— Но летать она все равно никогда не будет! — встряла Иви. — У нее крылья сломаны!

И в ее тоне прозвучала мстительная прямолинейность.

Я решила, что Звездочка — это какая-то птица. Дети часто тащат в дом бездомных животных. Тех же ворон с подбитым крылом. Сама грешила таким в младших классах, и каждый раз мать с брезгливой миной на лице выбрасывала за дверь моих неприглядных питомцев. Я плакала, а она отчитывала меня:

— Будешь жить отдельно — заводи себе хоть крокодила. А в моем доме этих блохастых тварей не будет!

Я долго тешила себя надеждой, что однажды у меня будет огромный дом, в котором найдется место всем «блохастым тварям». А повзрослев и уехав в Москву, окунулась в столичную жизнь и забыла о детской мечте.

Теперь, похоже, она собиралась меня догнать.

Между тем глаза Лин предательски заблестели. Только слез мне здесь не хватало!

— Это не страшно, — проговорила поспешно, обращаясь больше к ней, чем к Иви. — Кости срастаются, крылья тоже срастутся. Может, не сразу, но я уверена, Звездочка снова будет летать.

— Не будет, — Иви даже не глянула на меня. Она не сводила с сестры назойливых глаз. — Она калека, как папа…

Раздался звон чашек.

Лин выскочила из-за стола. Ее губы скривились от нахлынувших слез, и девочка бросилась вон из комнаты.

На пороге она едва не смела статную женщину в лиловом платье с белым воротничком. Метнулась в сторону, прикрывая лицо ладонями, и скрылась из глаз.

Над столом повисла тяжелая тишина.

Пара чашек перевернулась, и чай разлился по кружевной скатерти. Мэй застыла, сконфуженно втянув голову в плечи. Иви сжала губы в полоску, насупилась, только глаза продолжали вызывающе сверкать. А малышка Би начала медленно сползать со стула и, кажется, собиралась юркнуть под стол.

— Вот вы где, бесстыдницы! — женщина всплеснула руками. — А ну, марш в классную комнату!

«Эрла Леврон», — щелкнуло у меня в голове. Гувернантка и классная дама девочек.

Ее скромное лиловое платье без всяких излишеств было застегнуто до самого верха, русые волосы собраны в строгий пучок. Единственное украшение — нитка янтаря на груди, да черепаховый гребень.

Увидев меня, она поклонилась:

— Простите, светлейшая льера. Эти юные эри больше не доставят вам хлопот. Я лично их накажу.

Девочки сжались, и я почувствовала исходящий от них страх так, словно сама боялась эту строгую даму с лошадиным лицом.

— Дети не виноваты, это я их пригласила. В наказании нет никакой необходимости.

Мне показалось, или они удивленно вздохнули?

— Вы очень добры, льера, — ответила дама, не меняя выражения на лице. — Но юных эри нужно воспитывать в строгости. Они сбежали тайком и заслужили хорошую порку.

От такого заявления мои глаза полезли на лоб. Последний раз мать отлупила меня ремнем в седьмом классе за какую-то мелочь. И это было так больно и унизительно, что я запомнила на всю жизнь. И поклялась себе, что если у меня будут дети, я никогда не стану их бить.

— Его Светлость знает о ваших методах воспитания?

Она еще раз поклонилась:

— Его Светлость доверил мне вырастить добропорядочных льер из его дочерей. Методы воспитания мы с ним не обговаривали.

— А зря, — подытожила я. — Придется обговорить.

И улыбнулась девочкам:

— Ничего не бойтесь. С этого дня наказывать вас не будут.

— Извините, светлейшая льера, но пока что я отвечаю за этих эри перед лаэрдом, — заявила эрла менторским тоном. — Телесные наказания — обычная практика, они гарантируют немедленное послушание. И мне решать, наказывать своих воспитанниц или нет.

От гувернантки веяло холодным высокомерием. Будто это она здесь хозяйка, а я, то есть супруга лаэрда — так, девочка на побегушках.

Мне стоило больших усилий удержать на лице любезную улыбку. Хотя с куда большим удовольствием я бы вцепилась этой даме в прическу. Жаль, что нельзя. Вряд ли дети меня поймут. Вон, как глаза округлили, видимо, ждут скандала.

Я не рискнула встать, но спину выпрямила. Плечи расправила, подбородок вскинула и, копируя тон своей матери — очень сильной и властной женщины — произнесла:

— Вы ошибаетесь. Пора моему супругу узнать, как воспитывают его дочерей.

— Аврора, я пошел на уступки и позволил вам остаться с сыном. Но это не значит, что вы должны бегать по замку и совать свой нос в каждую дырку. Ваше дело заниматься ребенком. А воспитание девочек оставьте эрле Леврон.

Я закатила глаза.

Грымза в лиловом платье успела нажаловаться раньше, чем это сделала я. А Габриэль даже не стал разбираться, в чем дело. Просто указал, что я влезла не в свою парафию. Причем таким тоном, что я почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывают за непослушание.

— Тебе известно, что она их наказывает?

— Всех детей наказывают, ради их же блага.

— Это она тебя убедила? Эрла Леврон?

Мне послышалось, дарг издал тихий рык.

Когда несколько минут назад я вошла к нему в кабинет, он с угрюмым видом разбирал какие-то бумаги. Но увидев меня, отложил, сцепил пальцы домиком и поднял на меня непроницаемый взгляд.